Впервые они встретились четыре года назад. Алёна работала парикмахером в маленьком, но уютном салоне. Ей было двадцать, и она, даже не стараясь, привлекала внимание: высокая, с длинными каштановыми волосами, синими глазами и улыбкой, от которой таял даже самый хмурый клиент. Артём пришёл на стрижку — молодой, уверенный в себе, в новой куртке и, как выяснилось позже, с новой «Ладой» у подъезда.
Он попытался заговорить, но Алёна вежливо отрезала:
— Извините, у нас запрещено общаться с клиентами вне работы. Счёт — у администратора. Приходите ещё, всегда рады.
Артём привык добиваться своего. Женщины редко отказывали ему — он был красив, умён и привык к поклонению. Поэтому на следующий вечер он ждал её у дверей салона.
— Алёна, добрый вечер! Куда так спешишь?
— Здравствуйте… Мне на последний автобус, — ответила она, стараясь не смотреть в глаза.
— Давай подвезу. До твоего посёлка всего полчаса.
— Не надо, спасибо. Там дорога ужасная.
— Ну что ты боишься? — улыбнулся он, распахивая дверцу. — Я не кусаюсь.
Она рассмеялась — и села. По пути рассказала: отец умер, когда ей было девятнадцать. Мачеха разрешила остаться в доме, но только при условии полной оплаты всех счетов. Снимать квартиру в городе она не могла — зарплата не тянула. Так и жила: работала с утра до ночи, экономила на всём, мечтала о своём уголке.
Артём слушал внимательно. Потом вздохнул:
— У меня всё проще. Отец подарил квартиру, устроил на стройку — я крановщик. Деньги идут. Родители в разводе, мама — профессор, любит давать советы. Но хоть не гонит с порога, как твоя мачеха.
Он смеялся легко, по-доброму. И Алёна почувствовала: рядом с ним можно дышать свободно.
С этого вечера они стали встречаться. Влюбились быстро, горячо, без оглядки. Через два месяца поженились. Алёна верила: теперь всё будет иначе. Тепло, уют, семья — то, чего она не знала с детства.
Но счастье оказалось хрупким.
Сначала всё шло хорошо. Потом — стук в дверь глубокой ночью. Трое мужчин. Двое вытащили Артёма на лестницу. Один остался в квартире, прижав ладонь к её рту, и стал срывать одежду... Через четверть часа всё кончилось. Артём вернулся с подбитым глазом, в ярости.
— Ничего не говори. Никому. Я сам разберусь.
Он не объяснял. Не слушал. Стал раздражительным, замкнутым. Ночью звонили, днём поджидали у подъезда. А потом начались финансовые проблемы: зарплата сократилась, денег не хватало даже на еду.
Однажды позвонила свекровь — Елизавета Павловна. Она никогда раньше не звонила. Голос был ледяной:
— Мне сказали, что к тебе ходят мужчины. Вереницами. Ты вообще понимаешь, в какую семью вошла?
Алёна онемела.
— Вы ошибаетесь. Я никуда никого не пускаю.
— Не лги! Стыдно должно быть!
Она бросила трубку, но внутренне дрожала. Вечером Артём вернулся. Она решилась:
— Я люблю тебя. Но мне страшно. Объясни, что происходит.
Он молчал долго. Потом — обнял, и голос дрогнул:
— Обещай, что не бросишь меня?
И рассказал. Он играл. Сначала мелочь. Потом — крупные ставки. Проиграл всё. Занял у «серьёзных» людей. Теперь должен и банкам, и им.
— Если ты возьмёшь кредит… я всё верну. Уеду на Север. Работать буду без выходных. Только помоги.
Она согласилась. Любовь — она ведь всё прощает? Так казалось тогда.
Кредит был взят. Машина продана. Артём уехал. Месяц — два... Алёна узнала, что беременна. Родилась дочь — Полина. Артём был счастлив. Но свекровь даже не взглянула на внучку.
— Совсем не похожа на Артёма, — бросила она на выписке и уехала.
Больше не появлялась. Не звонила. Не интересовалась.
Потом новый удар.
Судебные приставы пришли без предупреждения. Оказалось, Артём снова взял кредит — под залог их квартиры. Платить не стал. Суд передал жильё банку.
— Собирайтесь, — сказала женщина-пристав мягко. — Извините. Я сама прошла через подобное.
Алёна стояла, как в тумане. Потом позвонила мужу.
— Артём… что происходит? Нам с Полиной некуда идти!
Молчание. Потом — тихо:
— Не жди меня. Я не вернусь. Встретил другую. Разведёмся. Алименты… постараюсь платить.
— Ты шутишь?
— Поцелуй Полю от меня.
Трубка. Гудки. Тишина.
Полина заплакала. Алёна прижала её к себе и заплакала сама. Мачеха давно дала понять: после свадьбы Алёна больше не имеет права жить в доме. Куда идти?
Она собрала последние копейки с детских пособий, сняла комнату в коммуналке. Соседи пили допоздна, громко спорили, иногда дрались. Алёна не решалась выходить даже за хлебом. Алименты не приходили — Артём нигде не работал официально.
Полгода она жила в этом аду. Единственное, что грело — улыбка дочери.
А потом — весна. Первые лучи солнца. Прогулка. И — голос за спиной:
— Алёна.
Она обернулась. Елизавета Павловна. Свекровь.
Не думая, Алёна бросилась к ней. Обняла. Заплакала.
— Простите… я не хотела…
Старшая женщина молча смотрела на неё. В глазах — не злоба, а боль.
— Это ты меня прости, девочка, — прошептала она. — Почему молчала? Я только недавно узнала… про всё.
Она посмотрела на Полину. Малышка улыбнулась.
— Такая же красивая, как вы оба… Можно я с ней погуляю?
Алёна кивнула, не в силах говорить.
— Собирай вещи. Сегодня вы переезжаете ко мне. И не спорь.
Через час они сидели в машине. Дома Елизавета Павловна устроила Полину в детскую, а Алёну — за чайный стол. Впервые за полгода та почувствовала: она не одна.
Год спустя Алёна вернулась к работе. Полина пошла в сад. Елизавета Павловна стала для девочки настоящей бабушкой — заботливой, нежной, мудрой. А ещё через пару лет Алёна встретила человека, который не обманывал, не бросал, не требовал — просто любил.
На свадьбе самое почётное место заняла Елизавета Павловна. Не как мать жениха, а как та, кто вернул веру в добро.
