Как православный священник, я часто слышу вопрос от людей, знакомящихся с церковными канонами: как возможно служить Божественную Литургию без антиминса? Так и после очередной своей статьи о Божественной Литургии у читателей возник подобный вопрос. Отвечаю.
Вопрос этот законен, ибо антиминс, освященный архиереем и заключающий в себе частицу мощей святого, является обязательным условием для совершения полной Евхаристии. Он символизирует единство Церкви и благословение священноначалия.
Но история Русской Православной Церкви в XX веке явила нам удивительные примеры того, как сама жизнь, в условиях жесточайших гонений, рождала пастырские и канонические решения, продиктованные любовью к пастве и жаждой Евхаристии.
Послереволюционные годы, особенно с конца 1920-х и в 1930-е, принесли массовое закрытие и разрушение храмов. Многие пастыри, оставшиеся верными Церкви, оказались либо в ссылках, либо в лагерях. Легальное служение стало практически невозможным.
Но могла ли тюремная решетка или колючая проволока лагеря остановить жертву хваления, которую Господь заповедал приносить до скончания века? Для исповедников веры ответ был очевиден: нет.
Главной задачей было обеспечить законность таких богослужений через наличие антиминса. И здесь мы видим примеры истинного пастырского горения.
Некоторые священники хранили антиминсы, взятые из закрытых храмов. Священномученик Иоанн Артоболевский на следствии говорил: «Антиминс я хранил как память об отце-священнике, а, кроме того, возможно, и мне пришлось бы служить на нем литургию».
Другие архиереи освящали антиминсы специально для ссыльных. Известно, что епископ Афанасий (Сахаров) освятил несколько антиминсов прямо в тюрьме для священников, отправлявшихся в ссылку. Архиепископ Прокопий (Титов) объяснял на следствии: «Ранее по церковному законоположению антиминсы на руки никому не давались, но в связи с войной и последними событиями мы разрешили духовенству иметь антиминсы на руках».
Но что же делать, когда богослужебные принадлежности отбирались, а хранение антиминса грозило новым сроком или расстрелом? Здесь мы подходим к самой сути подвига исповедников.
Они ставили духовную потребность в Евхаристии выше всяких формальных преград, имея на то благословение своих епископов. Еще в 1918 году протоиерей Владимир Воробьев пророчески говорил гонителям: «Вы произволом захватите наши антиминсы. Мы будем без них, с благословения наших епископов, совершать литургии. Вы насилием заберете наши священные сосуды. В домашних сосудах тогда мы совершим страшную жертву Тела и Крови Господней. Без нее мы не можем жить, она – наша жизнь».
Это не было пустой угрозой.
Архимандрит Таврион (Батозский), проведший в лагерях много лет, так описывал свой опыт: «Как служили без антиминса, без престола? Один священник ложился, а остальные служили у него на груди. Вместо просфоры – хлеб. Господь на Тайной вечере сказал, что хлеб пресуществляется в Его Тело. А вместо вина – вода. В Кане Галилейской Господь претворил воду в вино. И мы все причащались. Были радостны и веселы! С Богом нигде нет потерь!»
В этих пронзительных словах – вся суть. Когда нет ничего, остается вера, благословение священноначалия и горячая молитва. Престолом становится грудь собрата-священника, а простой хлеб и вода по вере своей пресуществляются в Тело и Кровь Христовы. Это не отменяет каноны, но показывает, что каноны существуют для спасения людей, а не для их умерщвления духовного в безвыходных обстоятельствах.
Там, где не было возможности служить полную Литургию, верующие причащались преждеосвященными Дарами. Митрополит Гурий (Егоров) вспоминал, как в лагере исповедовал на ходу во время прогулки, а Святые Дары передавал, завернув в чистую бумажку. Сергей Иосифович Фудель оставил нам незабываемое свидетельство о значении тюремной Евхаристии: «Сегодня там, на маленьком столике у окна, опять загорится огонь, и через все стены и холод опять поднимется за всех людей, за всю страдающую землю жестяная тюремная чаша. «Твоя от Твоих Тебе приносяще о всех и за вся». У нас нет ничего, кроме этого, но именно в этом больше всего нуждается мир».
А некоторые исповедники, лишенные даже этой возможности, участвовали в Литургии духовно. Епископ Гермоген (Долганёв) в 1918 году в тюрьме мысленно совершал весь чин Литургии, поминая всех живущих и усопших.
Что же отвечаем мы, сегодняшние священники, на вопрос о служении без антиминса?
Мы смиренно склоняем голову перед подвигом наших предшественников. Они показали, что суть Таинства – не в материальных атрибутах, а в благодати Божией, действующей по вере молящихся и по благословению Церкви. Их опыт – не руководство к действию в мирное время, а свидетельство о том, что никакие гонения не могут отлучить верных от Любви Христовой, явленной в Евхаристии.
Они служили не «без антиминса», а по высшему благословению – благословению исповедничества, которое Господь давал Своим верным чадам в самые страшные времена.
И в этом – великое утешение и урок для всех нас.
Помоги нам всем, Господи!
священник Игорь Сильченков.
🙏 Нуждаетесь в молитве? Пишите имена родных и близких – мы помолимся.
Передайте записки о здравии и упокоении в наш молитвенный чат:
📱 WhatsApp: https://chat.whatsapp.com/BabKq7JnrqE44bQNTz1H3S
📨 Telegram: https://t.me/zapiskivhram