Ты, Чей лик сокрыт от взора смертных,
Чьё сияние ярче тысяч солнц —
Дух, Который телом не объят,
Но в Котором дышит мирозданье.
Как Моисей в расселине скальной,
Мы прикрыты десницей Твоей —
Чтобы лишь краешек славы зреть,
Что лицо человека заставил сиять.
Наш дух малый — свеча пред Тобой,
Что трепещет в телесных стенах,
Но способен любить и внимать
Твоему беззвучному голосу.
Солнце слепит, звёзды горят в ночи —
Лишь намёки на свет Твой нетленный,
Что сокрыт от твари в любви,
Чтобы мы не исчезли от встречи с Тобой.
Но в сердце чистом, где верит дитя,
Ты являешь Себя без угрозы —
Не в сиянии славы Своей,
А в тихом шёпоте любви вечной.
Дай нам, о Дух, чьих очей не видать,
Чистым сердцем Тебя познавать —
Чтобы, зная Твой свет издалёка,
Мы могли без страха Тебе доверять!
Гимн Невидимому
Ты — не в свете ослепляющих звёзд,
Не в громах, что гремят с высоты;
Ты — в тиши, где сердце бьётся всерьёз,
В каждом вздохе, в молитве простой.
Моисей, укрываясь в расселине скал,
Лишь краешек славы Твоей увидал —
Лицо его светом зажглось, как заря,
Но сам Ты сокрылся от взора людского.
А дух мой — как свеча в темноте ночной,
Трепещет, но светит в единстве с Тобой.
Не видит, не слышит, а всё же знает:
Ты рядом — и страх мой как туман исчезает.
Солнце слепит, и звёзды горят в вышине,
Но это лишь отблеск, лишь намёк о Тебе.
Если бы в полноте Твой свет нам открылся —
Мы бы, как тень, в этом блеске растворились.
Но в сердце, что верит, что любит, что ждёт,
Ты тихо, как ветер, как утро, войдёшь.
Не в пламени славы, не в грозной силе,
А в ласковом слове, в тепле, в тишине.
О Дух, Чьё лицо нам не дано узреть,
Дай чистым сердцам Тебя разглядеть:
Не в ослепляющем свете небес,
А в тихом сиянии детских чудес.