Ни свет, ни заря, за окном нагло заголосил шальной автомобильный клаксон, окончательно, вырывая Галину из полудремы. «Совсем ошалел раздолбай», - мысленно разозлилась она, в довесок, пожелав несчастному водиле кучу гвоздей под колеса и роту гаишников на каждый километр.
Вчерашняя застольная беседа на дне рождения у сестры Нади, нарушила душевное равновесие, и основательно сотрясла привычные моральные устои и ориентиры. Волна возмущения и недоумения захлестнула её, требуя выхода, жаждала быть излитой хоть кому-то, но, муж отмахнулся, сказав, что ничего уже не изменить. Мир стал другим, а мы теперь для них «ископаемые черепа», так и пусть варятся в своем котле - это их дело.
Сестра когда-то обронила, что не хочет слышать критики в адрес невестки Любы, а тем более внуков, заведомо зная её «легкость в мыслях необыкновенную», часто выдающую тирады, от которых потом не спасает снотворное.
*****
Вчера, на «голубом глазу», нисколько не заморачиваясь вопросами этики, она заявила: «Вы – отсталые совки, а время сейчас другое. Потому, молчите и не лезьте не в свое дело со своими нравоучениями». И в этом она, по-своему, права, тут ничего не попишешь. После этих слов и, дальнейших, фривольных мыслей, высказанных во всеуслышание, в присутствии детей, Галине захотелось бежать прочь, из времени «другого» в своё, простое и понятное. Слушать такое бесстыдство было невыносимо. И, она сидела как пуританин на спектакле Виктюка, не смея сказать ни слова. Да и слов подходящих не находилось. Уйти было нельзя, сестра обидится. Не такими уж частыми были их встречи.
*****
А, как хорошо все начиналось! Тепло весеннего дня так и манило к себе радостным щебетом птиц, басовитым гудением шмелей, ласковым шелестом весеннего ветерка. Галина Васильевна вышла раньше на два часа, чтобы купить цветы, и не спеша пройтись по улочкам своего детства.
Мыслями она часто бывала там, где стоял её отчий дом, в котором теперь живет её сестра. Она понимала, что теперь - это не те улочки с домиками, где места хватало всем. Теперь здесь особняки с камерами и двухметровыми заборами. Тоже другой мир.
*****
Надя хлопотала у плиты, творя настоящие кулинарные шедевры из запасников своего поварского прошлого.
Стол заполнялся яствами, услаждая взор и пробуждая волчий аппетит собравшимся гостям. Старший внук Денис задерживался, обещая прибыть после учебы, и ждать его не стали.
*****
После шумных поздравлений и принятия некоторого количества горячительного, гости раскрепостились, принявшись вспоминать былое, сыпались шутки . Молодое поколение – восемнадцать с парой-тройкой минусов, уткнувшись в экраны телефонов, краем уха ловили обрывки взрослых разговоров.
Спустя час объявился и Денис, без пяти минут, семнадцати лет от роду. Небрежно процедив дежурное «здрасти», всем своим видом выказывая своё, хотя и досадное, но, все же благоволение присутствующим. Обведя равнодушным взглядом богато уставленный стол, примкнул к занятиям младшего поколения, увлеченно тыкая пальцем в смартфон.
– Деня, с кем это ты, так увлеченно общаешься? – с лукавой усмешкой поинтересовался Андрей, младший сын Нади.
– Да, это ж у него любовь до гроба! – развязно рассмеявшись, во всеуслышание заявила Люба.
– А не рановато ли, «до самого гроба? - поддразнил Андрей. – Мы в его возрасте…
– Ничего не рановато! – перебила его Люба, метнув вызывающе-испепеляющий взгляд на Андрея, - молодость дается лишь однажды, и её надо прожить так…
–Дай договорить! - возмутился Андрей, - твою версию цитаты я знаю, я хотел сказать, что в его возрасте мы «до гроба» мечтали только во сне. Что ты, вечно цепляешься, заступница?
– Дети, ну, что вы, задумали ссору, у меня же, всё таки, день рождения! – примирительно вмешалась именинница. – Денис, поешь хоть немного.
– А что у тебя есть? – капризно протянул Денис.
– Да вот, всё на столе, внучок. Все вкусно. Я старалась! Какие салатики! Из горячего – картошечка, мясо. Бери тарелочку, накладывай.
– Да, не хочу я, ба, – скривился как от литра лимонного сока Денис.
Галина смотрела на Дениса с нескрываемым недоумением. «Ну что ему еще надо? Всё перед ним. Избалованный барчук», – пронеслось у нее в голове.
– Тёть Надь, – обратилась Люба к свекрови, – Деня у нас такое не ест.
– Интересно! А, что же он ест? – недоуменно протянул Андрей, и его «понесло»: – что, говядиной по-бургундски и петухом в вине с грибным жюльеном и рататуйчиком во Французском ресторанчике питаемся? - съязвил он, искоса глядя на Любу. Видно, замашки невестки и племянника его изрядно раздражали.
– Да, отвяжись ты от парня! - пытаясь разрядить обстановку, – нарочито весело отмахнулась Люба. – Давайте лучше за тётю Надю выпьем! У меня как раз тост созрел!
«Лучше бы у тебя голова созрела» - в сердцах подумал Андрей.
*****
«Отчего же в этом спесивом юноше такая кричащая женственность? Ни намёка на мужское начало. Субтильный, с виду - сплошная застенчивость, ветер дунет, и переломится. И эта причёска… то ли женское «каре», то ли мужской «Гаврош». Неужели я такая непримиримая ретроградка, и придираюсь к мелочам, которые сейчас - норма?» Заставив себя отвлечься, Галина переключилась на поздравления именинницы. Денис, погружённый в свой «цифровой роман», продолжал что-то оживлённо строчить в телефоне, обмениваясь репликами с невидимым собеседником.
– Денис, ты на бабушкином дне рождения или в цепких объятиях «любви по интернету»? – в голосе Андрея снова прозвучал сарказм. –А тост за бабушку, слабо? Ну, хоть эсэмэску отправь! Проснись, Денис!
Денис словно вынырнул из любовного омута, рассеянно обвел взглядом собравшихся, и не придумав ничего подходящего, выдавил из себя короткий, но глубокий по смыслу, спич: – А… Ба, ну, с днем рождения! – И тут же, усилием воли, собрав в кулак растекшиеся по «паутине» мысли, добавил нечто похожее на теплое пожелание.
–Ты, чего к нему вечно придираешься? Тебе заняться нечем? У Дениса, между прочим, самые серьезные отношения, – вступилась Люба за сына, бросив на Андрея укоризненный взгляд.
– В смысле? Ты- это серьезно? Какие такие отношения, если он еще студняк зеленый, а потом – берцы растаптывать целый год?
– И, что? Разве это кому-то помеха?
– Да никому не помеха, потому и имеет тенденцию превращаться в прах, и плодить безотцовщину.
– Хватит воспитательно-назидательных лекций! – отрезала Люба. – Они уже давно живут в моей спальне. А... ты, о себе лучше позаботься! Я уже познакомилась с родителями девушки Дениса. Кстати, её зовут Лиля. Привыкайте.
– Понятно, - усмехнулся Андрей.
- Что тебе понятно?! Нахватался совдеповских привычек, и ждешь золушку на тыкве. А сейчас все так живут.
- Про всех не знаю, не присутствовал, а про Дениску вот, твоими стараниями, сподобился узнать. Ну, и как тебе родители невестки будущей? Хотя, чего это я? Настоящей!
– Тебе какая печаль? Живут скромно, у них в ванной даже кафеля нет. Краской намазюкано. Зато много путешествуют. Считают, что деньги лучше вкладывать в полноценный, здоровый досуг, чем в серый, рутинный быт. И, я с ними полностью согласна! Я тоже люблю отдыхать, только вот не с кем. Разбежались все, как брата твоего не стало. Никто не приглашает, боятся что ли, что мужей их в оборот возьму? – может, по приобретенной раскованности, а скорее по природному скудоумию, выдала глубокомысленный перл новодельная свекровь.
– А ничего, что от совместного жития, прилетает аист. И приносит в клюве детишек?– не унимался Андрей, распаляя и без того наэлектризованную Любу.
– Только у д....раков, и тех, кто безответственно относится к этому вопросу, – отрезала Люба. – Я с мужем сколько прожила, а второго ребенка еле вымолила! Он все боялся, что не потянем, а вон какой детина вырос. Скоро тоже по девчонкам бегать станет, – добавила она, кивнув на младшего сына.
Десятилетний Ромка, краснея, исподлобья взглянул на мать, комкая в руке салфетку, как саму мысль о таком кощунстве. Ему, явно, было не по себе.
*****
Дальше, Любаня, развивая свою трактовку семейных отношений и норм модернистской морали, понесла такое, хоть святых выноси. Все, от мала до велика, выслушали ценнейшие советы, как избежать нежеланной беременности в столь юном возрасте «Ромео и Джульетты». Каждое слово – плевок в приличия, в саму суть семейного очага.
Это было что-то сродни шоковой терапии, «Что она несет?? Здесь же дети!» –кипя от возмущения, подумала Галина. «Был бы жив племянник, мы бы этой мерзости никогда не услышали за семейным столом. Какой дикий, пещерный примитивизм!» Собрав остатки самообладания, она произнесла:
– Прав Андрей. Денису еще учиться нужно, а не о женитьбе думать. Вседозволенность до добра не доводит.
– Что вы все понимаете? Без вас разберемся, – огрызнулась Люба.
– Ну, разбирайтесь, куда уж нам, убогим, – сухо парировала Галина .
«Дожили. Яйца втолковывают старым курицам, как правильно нестись без ненужных последствий, в назидание - тут же, присутствующим «последствиям». Примитивизм или новый кодекс межполовых отношений?» – с ужасом думала Галина. – «Слышала от сестры, что язык у невестки похлеще помела, но такое… Стыдно-то как, Господи…»
– А давайте пить чай? – робко предложила Надя, надеясь разрядить обстановку. – Что-то у нас беседа совсем перестала клеиться, – добавила она с грустью, звучавшей как тихий стон.
Галина вызвалась помочь сестре. На кухне, оставшись наедине, она спросила: – Надя, что это было?
Надя лишь махнула рукой и разрыдалась, бессильно облокотившись о кухонный стол. – А что я могу? Пусть как хотят, так и живут. В последний раз вас всех собрала вместе, думала порадоваться, поглядеть на всех. Ведь звонка от них, как снега летом, не дождешься. Отца не стало и бабку со счетов списали. А, так хотелось посидеть в семейном кругу, поговорить, угостить вкусненьким. Ночь не спала, волнение какое-то было, будто бы в первый раз стол праздничный собираю.
–Надя, успокойся. Будем надеяться на лучшее.
- Да, уже не на что надеяться. Сама видишь. Всё, что было, рассыпается в прах.
Собрав всю свою решимость, и глубоко вздохнув, Надя извлекла из холодильника торт, и, словно хрупкую мечту, понесла его гостям, подсластить горькую пилюлю.
Уважаемые читатели и гости канала!
Спасибо всем, кто проявил интерес к рассказу.
Возможно кто- то не читал этот рассказ