Балет по детской сказке в городе, который только что пережил войну. Почему премьера «Золушки» Прокофьева в 1945 году оказалась для зрителей не развлечением, а почти пророчеством о будущем.
Когда сказка победила войну: премьера «Золушки» Прокофьева в Москве
Москва, которой снова разрешили мечтать
21 ноября 1945 года у входа в Большой театр снова толпится публика. Ещё полгода назад страна оплакивала погибших и жила военными сводками, а теперь люди идут на балет со сказочным названием — «Золушка». В темноте зрительного зала шуршат шинели, фронтовые ордена прячут под пальто: у многих за плечами фронт, эвакуация, блокада.
Когда оркестр под управлением Юрия Файера берёт первые такты новой партитуры Сергея Прокофьева, зрители слышат не только музыку. Они слышат обещание, что нормальная жизнь, в которой есть балы, платья, смех и любовь, всё-таки вернётся.
Как рождалась военная сказка
Балет Прокофьев начал писать ещё в 1940 году, по либретто Николая Волкова, основанному на русской переработке сказки Шарля Перро, записанной Александром Афанасьевым. Но идиллию прерывает война: композитор уезжает в эвакуацию, переключается на оперу «Война и мир», возвращается к «Золушке» лишь через паузы между тревогами, репетициями, переездами. Музыка сочиняется с 1940 по 1944 год, как будто упрямо пробивая себе дорогу через сводки с фронта.
Тем удивительнее, что в партитуре почти нет мрака. Вальсы, игривые темы мачехи и сестёр, лирические эпизоды Золушки — всё это звучит так, будто композитор сознательно пишет антидот войне, маленькую дозу счастья на будущее.
Балет как обещание нового времени
В этот вечер первую Золушку танцует звезда советского балета Ольга Лепешинская, Принца — Михаил Габович, хореографию создаёт Ростислав Захаров, оформление — художник Пётр Вильямс. На сцене — блеск дворца, часы, замирающие перед ударом полуночи, потерянная туфелька. В зале — люди, которые слишком хорошо знают, что такое реальная беда, голод и разлука.
Финальный апофеоз, где Золушка всё-таки находит своё счастье, воспринимается не как детская сказка, а как притча о стране, которая тоже прошла через пепел и хочет верить в награду за выдержку и доброту. Не случайно именно этот балет вскоре начнут ставить по всему миру: история советской «Золушки» окажется понятной каждому, кто пережил войну.
Так 21 ноября 1945 года на сцене Большого театра сказка официально победила войну — хотя бы на три акта, под музыку Сергея Прокофьева.
А ещё в этот день...
От тихой комнаты, где умер создатель английской музыки, — до лаборатории, где родился фонограф.
Когда замолчал орган Вестминстерского аббатства: день памяти Генри Пёрселла
21 ноября 1695 года в Лондоне в доме на Маршэм стрит тихо умер всего 36-летний композитор Генри Пёрселл — человек, который подарил Англии её собственный музыкальный голос. Причину смерти так и не узнали: одни говорили о чахотке, другие пересказывали легенду о простуде, когда композитора якобы не пустили домой после позднего возвращения.
Парадокс судьбы Пёрселла особенно чувствуется в его похоронах. Он всего за несколько месяцев до этого написал «Музыку на похороны королевы Марии», а затем те же скорбные трубы и тяжёлые ходы прозвучали уже для него самого. Пёрселла похоронили у самого органа в Вестминстерском аббатстве, словно оставив его навсегда там, где он столько лет сопровождал службу и королевские церемонии. На плите выбили эпитафию: здесь лежит тот, чью гармонию может превзойти только небесная.
Он ушёл на вершине славы, когда его музыка звучала повсюду — от королевских залов до оживлённого лондонского театра. Поэтому в его наследии так остро чувствуется тема прощания: в жалобном плаче Дидоны из оперы «Дидона и Эней», в траурных песнопениях, в медленных частях его антемов. Жизнь Пёрселла оборвалась слишком рано, но каждый новый певец или органист словно продолжает за него фразу, которую он не успел договорить.
День, когда родился человек, подаривший миру голос классической гитары
21 ноября 1852 года в испанском городке Вильярреаль родился мальчик, которому с детства предрекали почти слепоту. Маленький Франсиско Таррега едва не утонул в оросительном канале, повредил глаза, и отец понял: сыну нужна профессия, которой можно владеть на ощупь. Так в его жизни появилась гитара. Отец перебирал струны вечерами, а мальчик украдкой повторял услышанные мелодии.
Чтобы спасти будущее сына, семья переехала в Кастельон-де-ла-Плана, где Таррега начал учиться у слепых музыкантов и вскоре поразил проезжего виртуоза Хулиана Аркаса. Позже будут Мадридская консерватория, дружба с Альбенисом, миниатюры «Recuerdos de la Alhambra», «Капричо арабе», и звание «отца классической гитары». Даже если вам кажется, что вы никогда его не слышали, это не так: знаменитая мелодия звонка телефонов Nokia — фрагмент из его вальса Gran Vals.
Композитор, которого запретили нацисты: день рождения Зигфрида Карг-Элерта
21 ноября 1877 года в тихом Оберндорфе-на-Неккаре рождается мальчик, которому суждено стать кумиром органистов и флейтистов по всему миру — Зигфрид Карг-Элерт. Семья большая, денег мало, но в доме появляется главное богатство — пианино.
В 1882 году семья переезжает в Лейпциг, и именно там у мальчика начинается настоящая музыкальная жизнь: частные уроки, первые сочинения, робкая попытка показать их композитору Эмилю фон Резничеку. Тот неожиданно выхлопотает для Зигфрида бесплатное обучение в Лейпцигской консерватории.
Его путь мог бы быть «обычным» пианистическим, но всё меняет знакомство с миром органа и фисгармонии. Композитор буквально влюбляется в эти инструменты. В 1909 году он создаёт свой главный органный монумент — «Шестьдесят шесть хоральных импровизаций», а позже — ставшие «страшным сном» и любимым тренажёром флейтистов «Тридцать каприсов для флейты».
К середине ХХ века имя Карг-Элерта почти исчезает с афиш: в нацистской Германии его музыку запрещают как «неарийскую», а сложный, утончённый стиль кажется публике слишком «непонятным». Но время играет за него. Сегодня его органные циклы и каприсы звучат в храмах и концертных залах по всему миру.
День, когда голос стал вечным: Эдисон и рождение фонографа
До 21 ноября 1877 года любая музыка жила только здесь и сейчас: прозвучала ария — и растворилась в воздухе навсегда. В лаборатории Менло-Парка Томас Эдисон ломал голову над телеграфом и телефоном, пока не задал себе почти детский вопрос: а что, если человеческий голос можно записать так же, как электрические импульсы?
В этот день он объявил о своём новом изобретении — фонографе, «говорящей машине», которая умела не только царапать след звука на оловянной фольге, намотанной на цилиндр, но и возвращать его назад. Металлический барабан вращается, игла, связанная с тонкой диафрагмой, дрожит от голоса, а потом эти дрожания рождают тот же самый звук. То, что для нас кажется обыденным, тогда выглядело настоящим чудом.
Через неделю Эдисон впервые продемонстрирует фонограф публике и войдёт в историю. Но главный результат того ноябрьского дня мы ощущаем до сих пор. Без этого хрипловатого цилиндра с фольгой не было бы ни старых записей Карузо и Шаляпина, ни тех сотен интерпретаций Баха, Моцарта и Чайковского, которые мы слушаем сегодня. В момент, когда голос впервые отозвался из машины, классическая музыка получила шанс стать по-настоящему вечной.
Когда «пианист пианистов» замолчал навсегда: день памяти Леопольда Годовского
21 ноября 1938 года в Нью-Йорке тихо умер Леопольд Годовский — человек, которого коллеги называли «пианистом пианистов». В газетах было всего пару строк: ушёл пианист, чьи руки когда-то поражали мир точностью и мягким звуком.
Всего восемь лет назад, во время записи шопеновского скерцо в Лондоне, Годовский перенёс тяжёлый инсульт: правая рука почти отказала, и сцена закрылась для него навсегда. Последние годы он жил в тишине нью-йоркской квартиры, играл лишь для друзей, занимался одной левой рукой и вынашивал идею Всемирного синода музыкантов, который так и не успел создать.
Сегодня имя Годовского чаще слышно в фортепианных классах, чем на афишах. Его трудные транскрипции этюдов Шопена до сих пор пугают пианистов, а через ученика Генриха Нейгауза его школа живёт в игре Рихтера и Гилельса. В тот ноябрьский день в Нью-Йорке замолчал один человек, но его звук остался в руках целого поколения.
А какая история из этого выпуска произвела на вас самое сильное впечатление? Поделитесь в комментариях.
#КлассическаяМузыка #ИсторияМузыки #СергейПрокофьев #Золушка #Балет #БольшойТеатр #ГенриПёрселл #ФрансискоТаррега #КаргЭлерт #Эдисон #Фонограф #ЛеопольдГодовский
Подпишитесь на канал, чтобы не пропустить новые истории.