Когда мы вспоминаем Смутное время, в голове сразу возникают образы внутреннего хаоса: череда самозванцев, жестокая гражданская война, голод и разорение. Мы представляем себе страну, поглощенную борьбой за власть между боярскими кланами, казачьими вольницами и народными ополчениями. Кажется, что все беды России того периода были порождены исключительно внутренними причинами.
Но пока страна сама себя разрывала на части, за ее границами внимательно следили хищные соседи. В тени внутренней трагедии разворачивалась другая, не менее захватывающая и гораздо менее известная история — история внешней политики. В ней Россия была не столько активным игроком, сколько объектом чужих амбиций, призом в большой европейской игре. Соседние державы смотрели на ослабленное Московское государство не как на равного партнера, а как на добычу, которую можно и нужно разделить.
Этот текст раскроет четыре самых удивительных и контринтуитивных аспекта международных отношений того периода. Они показывают, насколько близка была страна к полной потере суверенитета и как причудливо переплетались внешняя агрессия и готовность собственных элит торговать Родиной.
Россию планировали колонизировать, как Америку
В начале XVII века, в эпоху великих географических открытий, европейские державы смотрели на ослабленную Россию точно так же, как на земли Нового Света — как на территорию, готовую к колонизации. Это не преувеличение. В политических кругах Англии и Речи Посполитой всерьез обсуждались проекты, где русские земли были ресурсом, а местное население — дикарями, которых легко покорить.
Английский проект 1612 года, известный как «Предложение о подчинении Русского Севера», был нацелен на контроль над стратегическим торговым путем от Архангельска до Каспия. Амбиции авторов были колоссальны. Они прямо заявляли, что их план не уступает величайшему открытию той эпохи:
...если Англия овладеет землями между Архангельском и Волгой или установит протекторат над водным путем до Каспия и получит свободу торговли, то это будет «самым счастливым предложением, когда-либо сделанным государству с тех пор, как Колумб предлагал Генриху VII открытие для него Вест-Индии».
Но самое шокирующее в этом плане — его цинизм. Проект подчеркивал, что он не потребует от английской короны крупных финансовых затрат, поскольку средства, «необходимые для перевоза оружия и войска, должны быть предоставлены самими русскими».
Не менее хищническими были и польские планы. Идеолог феодальной колонизации Павел Пальчовский предлагал создавать в России опорные пункты «по образцу португальских крепостей в Северной Африке» и раздавать захваченные земли польскому дворянству. Он был уверен, что для этого не потребуется больших усилий, и проводил прямую аналогию с конкистадорами:
«Несколько сот испанцев победили несколько сот тысяч индейцев». Московиты, может быть, лучше вооружены, но вряд ли храбрее индейцев.
Такое отношение показывает, насколько унизительным был взгляд европейцев на Россию. Они видели в ней не суверенное государство в кризисе, а «отсталую» территорию, которую можно захватить малыми силами, воспользовавшись внутренним раздором.
"Союзники" оказались шантажистами
В отчаянной борьбе с Лжедмитрием II и поддерживавшими его поляками царь Василий Шуйский обратился за помощью к Швеции. Этот шаг, казавшийся логичным, на деле превратился в ловушку, где «помощь» стала синонимом шантажа.
Шведский король Карл IX прекрасно понимал, в каком отчаянном положении находится Шуйский. Сначала он запугивал русского царя, рисуя картины грядущего «крестового похода» со стороны Речи Посполитой, Испании и Рима. Шуйский пытался уклониться, но ситуация ухудшалась. Тогда его племянник, талантливый полководец Скопин-Шуйский, заключил сделку: 5000 шведских наемников в обмен на крупную сумму денег. Но как только сделка была заключена, аппетиты шведов выросли. Они потребовали уступить им город Корелу. Шуйский, не контролировавший эту территорию (она перешла на сторону самозванца), согласился.
Это было роковой ошибкой. Увидев, что шантаж работает, шведы начали требовать все больше. Вслед за Корелой они захотели получить Орешек, Ивангород, Копорье, Ям и Колу — ключ ко всему русскому Северо-Западу. Истинные намерения Карла IX были предельно откровенны. В письме своим комиссарам он с леденящим цинизмом изложил свою стратегию:
«Настал такой удобный случай воспользоваться смутами России для территориального обогащения шведской короны, что упускать его невозможно; это значило бы сделать политическую оплошность, от которой не оправдаться ни перед богом, ни перед людьми».
Так «союзническая помощь» обернулась ползучей интервенцией. Слабость соседа использовалась не для построения альянса, а для откровенного грабежа, где за каждого наемника Россия платила собственными землями.
Русская элита сама звала иностранцев на трон
Парадоксально, но самая страшная угроза суверенитету России исходила не только извне. Различные группировки русской знати, преследуя собственные интересы, активно вели переговоры о приглашении на московский престол иностранных принцев.
Это была не единичная акция, а повторяющаяся стратегия конкурирующих элит:
- Переговоры с Польшей. Сначала в январе 1610 года «тушинские бояре», изменившие Шуйскому и служившие Лжедмитрию II, договорились с польским королем Сигизмундом III об избрании его сына Владислава русским царем. А уже в августе того же года, после свержения Шуйского, московское правительство — «Семибоярщина» — заключило собственный, официальный договор на тех же условиях. В обоих случаях предательство пытались представить как волю «всей земли».
- Переговоры со Швецией. Сторонники шведской кандидатуры действовали не менее решительно. Представители Первого народного ополчения вели переговоры об избрании на престол шведского принца Карла Филиппа. А представитель ополчения В. И. Бутурлин и вовсе тайно заключил со шведами договор об уступке Новгорода, фактически отказавшись от его обороны.
Что двигало русской аристократией? Не только стремление к абстрактной «политической стабильности». Новгородская верхушка, например, преследовала конкретные экономические интересы, надеясь отменой запрета Бориса Годунова на выезд купцов за рубеж вернуть себе былые торговые привилегии. Ради сохранения власти, привилегий и личной выгоды они были готовы посадить на трон иноверца и отдать часть русских земель.
Приглашая короля, ему готовили "золотую клетку"
Был ли это акт полной капитуляции? Документы говорят об обратном. Приглашая Владислава на трон, московские бояре готовили ему не корону, а позолоченную клетку. Находясь в отчаянном положении, русская сторона выдвинула настолько жесткие условия, что они полностью нейтрализовали власть будущего монарха, подчиняя его существующей системе.
Вот лишь основные пункты договора, предложенного полякам:
- Обязательное принятие православия и венчание на царство московским патриархом.
- Сохранение сословно-представительной монархии, то есть всей полноты власти Боярской думы.
- Полный запрет на раздачу земель и государственных должностей полякам, которые могли приехать с королевичем.
- Жесткие религиозные ограничения: Владиславу запрещалось вести переписку с Папой Римским, а католический костел для его свиты разрешалось построить только за пределами города.
- Крайняя мера: для любого русского человека, который осмелился бы перейти в католичество, предусматривалась смертная казнь с конфискацией всего имущества.
Сделка в итоге сорвалась. Ни польский король Сигизмунд III, ни сам Владислав не согласились, поскольку, как отмечают источники, «предложенные ею условия не давали возможности воздействовать на внешнюю и внутреннюю политику России». Их целью была экспансия, а не роль марионетки в руках бояр.
В этом и заключается удивительный парадокс: русская элита была готова пожертвовать фигурой монарха, но не собиралась уступать в вопросах веры и основ государственного устройства. Они пытались импортировать короля как гаранта стабильности, но при этом полностью лишить его власти, чтобы сохранить контроль над страной в своих руках.
Как мы видим, Смутное время было не просто внутренним кризисом. Это был момент, когда Россия оказалась на грани превращения в колонию или вассальное государство. Эта угроза подпитывалась как внешней агрессией хищных соседей, так и действиями собственной элиты, готовой торговать суверенитетом ради сохранения своих привилегий. Проекты колонизации, циничный шантаж под видом союза и приглашение иноземцев на трон — все это было реальностью начала XVII века.
Остается лишь один вопрос. Что же в итоге позволило стране, раздираемой внутренними предательствами и окруженной хищниками, не только выжить, но и сохранить свою государственность, когда все внешние и внутренние обстоятельства были против нее?