Барабан крутится, буквы послушно открываются, участники улыбаются, будто весь мир стал чуть светлее. Я и сама, помню, сидела у телевизора, гладила очередное шелковое платье для клиентки и ловила себя на мысли, каким же волшебством наполнена эта студия. Всё выглядит празднично, ярко, в меру театрально, но без фальши. По крайней мере, так это кажется.
Однако чем старше я становилась, тем внимательнее всматривалась в мелочи. Я стала замечать, что блеск, который показывают зрителю, как и идеальная укладка в глянце, обычно требует килограмм лака и тонны нервов.
И чем больше я общалась с реальными людьми, успевшими пройти через этот телевизионный «рай», тем отчетливее понимала: по ту сторону экрана скрывается совсем другой мир. Мир, где «чудо» часто оборачивается разочарованием и даже унижением.
Вы скажете: ну да, телевидение всегда было постановкой. Но одно дело понимать это как наблюдатель, и совсем другое – это услышать истории тех, кто вернулся со съемок, будто после долгой поездки, где багажом стали не подарки, а усталость, растерянность и ощущение собственной ненужности.
Мечты, которые трескаются, как сахарная глазурь
Люди годами мечтают попасть на съемки. Я знаю это не понаслышке. Одна моя клиентка, Валентина из Твери, собиралась туда почти пять лет.
Она писала письма, звонила, высылала заявки, заучивала анкету, даже купила новое платье, просила меня подобрать оттенок, «который будет смотреться празднично, но достойно». Она верила, что выйдет к барабану и её добродушный ведущий поприветствует её так, как будто они старые знакомые.
Но когда Валя вернулась, взгляд у неё был такой, словно она вышла из комнаты, где вместо праздника проходил экзамен.
«Ты знаешь, – сказала она мне, снимая пальто, – всё было совсем не так, как показывают».
И дальше поехали те же истории, что я слышала десятки раз: окрики режиссёров, жесткие указания редакторов, отсутствие времени даже попить воды.
Любой, кто хотя бы раз участвовал в съемках телепередачи, понимает, что всё держится на напряжённом ритме и строгом расписании. Запись одного выпуска занимает пять-шесть часов. За это время устают все – операторы, режиссеры, визажисты, звукорежиссёры, гости.
Но есть важная деталь: профессионалы – на работе. А участники – в гостях, они не обязаны знать, как правильно стоять перед камерой или когда нужно замолчать.
И вот тут возникает конфликт. Обычный человек делает неловкое движение, начинает говорить слишком рано, поправляет одежду, задевает микрофон, и получает резкий окрик. Иногда настолько резкий, что люди потом вспоминали его дрожащим голосом.
Мне доводилось слышать и другое. Ведущий, особенно ближе к концу дня, может перейти на повышенный тон. Я не виню его, попробуйте улыбаться шесть часов подряд, сохраняя бодрый вид.
Но одно дело профессиональная усталость, а другое, когда человек из маленького города, который ехал половину суток, сталкивается с таким приемом. Для него это шок. Иногда почти травма.
Подарки «из запасов» и странные традиции
Одной из самых узнаваемых традиций передачи стали подарки ведущему. Банки варенья, соленья, валенки, сувениры – всего этого накопилось столько, что теперь существует целый музей.
Но то, чего зрители не видят, – это то, как к этим подаркам относятся за кадром.
Если участник приехал без сюрприза, или подарил что-то скромное, редакторы могут достать из кладовки целую коробку банок, яблочных джемов или деревянных ложек и сказать: «Вот это вы привезли. Запоминайте текст».
Людей это ставит в тупик. Они не понимают, зачем им врать. Но страх быть вырезанным из эфира, да ещё после долгой дороги, заставляет соглашаться. Мне рассказывали, что иногда участнику буквально пишут сценарий: «Скажите, что это передал ваш дедушка. Или сосед. Или глава сельсовета».
На этом фоне особенно ярко вспоминается история мужчины, который не хотел передавать привет начальству. Он сказал, что ему это ни к чему. Но режиссёр настоял: либо говорите, либо вырежем целиком. В результате человек уступил и вернулся домой с ощущением, что его заставили делать то, чего он совершенно не хотел.
«Творческая самодеятельность», которая ломает людей
Сейчас каждого участника просят подготовить творческий номер. Вроде бы красиво, правда? Возможность себя проявить.
Но иногда это превращается в фарс.
Один участник, которого я лично знаю, месяц готовил песню под гитару. Он ходил на занятия к педагогу, подбирал репертуар, даже репетировал перед друзьями. Но редакторы забраковали номер: мол, слишком мрачно.
И вместо искреннего исполнения ему выдали костюм, от которого я, как профессиональный стилист, просто вздохнула: косоворотка, кепка, нарисованные румяна, синяк под глазом. Синяк! И веселая фонограмма, которая не имела ничего общего с его собственным стилем.
Один час на заучивание частушек и вперёд, танцуй, улыбайся, делай вид, что тебе это нравится. А ведь он взрослый мужчина, серьезный, мягкий по характеру. Для него это было почти унизительно, и он рассказывал об этом, как рассказывают о боли, которую стараются забыть, но которая всё равно сидит в глубине памяти.
Призы превращаются в долговые ямы
Но, знаете, самое неприятное начинается тогда, когда человек выигрывает.
Мы привыкли думать, что приз – это радость. Но призы, полученные в рекламных играх, облагаются налогом по ставке 35%. И уже здесь праздник становится явно не таким праздничным.
Техника часто оценивается дороже, чем в магазинах. Не потому что она лучше, а потому что так удобно каналу. Один человек выиграл технику почти на шестьсот тысяч рублей. А налог – двести сорок тысяч.
Где взять такие деньги человеку, который приехал из небольшого городка, где зарплата – тридцать-пятьдесят тысяч?
Получается абсурд: выигрыш превращается в обязанность. Налоговая не интересуется, может ли человек заплатить. Она интересуется только расчетом. Люди вынуждены продавать часть оборудования, оформлять займы, отдавать кредиты. И всё это ради того, чтобы не попасть в долговую ловушку.
С машинами ещё хуже. Налог начисляется на рыночную цену автомобиля, и многие победители даже не забирают призы. Просто не могут позволить себе такую роскошь. Праздник оборачивается горьким послевкусием.
Где заканчивается шоу и начинается человеческое достоинство?
И вот здесь мы подходим к главной теме, которая лично меня, как женщину прожившую немало и повидавшую разных людей, волнует особенно.
Участники часто даже не понимают, что имеют право отказаться от странных предложений. Никто не может заставить человека надевать нелепый костюм, рассказывать выдуманные истории или вручать подарки, которые он не привозил.
НО! Чтобы отказаться, нужно понимать свои границы. А границы – вещь хрупкая. Особенно когда перед вами огромная телемашина, которая давит авторитетом.
Продюсеры не могут быстро найти замену. А значит, никто не имеет права повышать голос, угрожать или принуждать. Но на практике люди, уставшие и запуганные, соглашаются почти на всё.
И каждый раз, когда я слушаю такие истории, мне хочется спросить создателей передачи: «Вы понимаете, что без участников нет вашего шоу?»
Телевидение – это игра. Это постановка. Это атмосфера. Но когда развлечение начинает строиться на давлении, манипуляциях и умалении человеческого достоинства, мы обязаны назвать вещи своими именами.
Участники тратят собственные деньги, время, силы, нервы. Они едут в Москву с надеждой, что их увидят, услышат, поддержат. Они репетируют номера, выбирают лучшие платья, тащат тяжёлые банки с вареньем, которые варили всю осень.
Но вместо того чтобы чувствовать себя гостями, они оказываются частью механизма, который не всегда помнит, что люди не реквизит.
Участникам нужно помнить, что у них есть право быть собой. И никто не вправе заставлять их чувствовать себя маленькими, смешными или обязанными кому-то.
Чудо должно быть чудом. А не блестящей обёрткой, под которой скрывается усталость, раздражение и страх. И, может быть, если мы будем говорить об этом честно и открыто, однажды «Поле чудес» действительно станет тем самым праздником, каким его пытаются показать на экране.