Воскресенье. Опять семейный обед у свекрови, на который Алёну, как всегда, не позвали. А вслух она сказала:
— Игорь, тебя мама на воскресенье зовёт. Опять какой-то семейный обед.
— Ну да, сестра из Питера приезжает, — кивнул Игорь, не отрываясь от ноутбука. — Наверное, схожу.
— Наверное? — Алёна посмотрела на экран его телефона через плечо. — А я что, дома сижу?
— Ну ты же сама обычно не хочешь, — пожал плечами муж. — Говоришь, что устаёшь на работе, дела.
Алёна прикусила язык. Говорила она так два года назад, когда ещё пыталась найти с Валентиной Петровной общий язык. Тогда каждый раз возвращалась с этих посиделок с головной болью и испорченным настроением. Потом просто перестала ходить.
И свекровь это устроило даже больше, чем саму Алёну.
Валентина Петровна научилась приглашать сына так, будто невестка в этой семье вообще не существует. "Игорёк, приезжай в воскресенье, блинчиков напеку". "Сынок, в субботу твой любимый борщ буду варить, заезжай". Про Алёну — ни слова.
А если Игорь спрашивал про жену, мать отвечала: "Ну конечно, пусть приезжает, если хочет". Такое "если хочет" звучало как "только без неё, пожалуйста".
— Мам, а Лену можно с собой? — спрашивал тогда Игорь.
— Да конечно, конечно, — быстро говорила свекровь. — Только я думала, ей неинтересно с нами, старыми. У неё же подруги, свои дела. Зачем ей со свекровью время терять?
И всё. После таких слов Алёна действительно не хотела ехать. Потому что понимала — там её никто не ждёт.
А Игорь верил матери на слово. Он вообще никогда не перечитывал эти сообщения, не вдумывался в формулировки. Просто принимал как данность: мама позвала, жена отказалась, значит, так надо.
Этот театр продолжался уже год. Каждые две недели Валентина Петровна собирала "семейные обеды". Приезжали сестра Игоря Марина с мужем, брат Сергей с женой Таней, иногда дальние родственники. Все собирались, ели свекровкины пироги, обсуждали новости.
А Алёна сидела дома и злилась.
— Как там мама? — спрашивала она у Игоря, когда тот возвращался.
— Нормально, как обычно, — отвечал он. — Пироги испекла, салатов наделала. Марина передавала привет.
— А обо мне хоть кто-нибудь спросил?
— Ну... — замялся Игорь. — Мама сказала, что ты устала после работы. Марина сочувствовала.
"Какая забота", — думала Алёна. Свекровь умудрялась даже в её отсутствие выставить невестку неблагодарной: вот, мол, приглашаем, а она не ходит, ей отдых важнее семьи.
Последней каплей стал звонок от золовки.
— Лен, привет, — говорила Марина виноватым тоном. — Слушай, я тут подумала... Может, тебе правда тяжело к маме ездить? Она расстраивается, что ты почти не бываешь.
— Расстраивается? — не поверила своим ушам Алёна. — Марин, она меня ни разу нормально не пригласила!
— Ну как же, она же всегда говорит, что будет рада всем, — растерялась Марина. — И вообще, на прошлой неделе сказала, что ты, наверное, её не любишь, раз избегаешь.
Алёна повесила трубку и несколько минут просто смотрела в стену. В груди жгло так, будто кто-то медленно переворачивал нож. Пальцы похолодели. Значит, она ещё и "не любит свекровь". Отлично.
Валентина Петровна не просто игнорировала её — она ещё и всем рассказывала, какая плохая невестка ей досталась. При этом делала вид, что приглашает, а Алёна сама отказывается.
Всё, хватит.
В субботу вечером на телефон Игоря пришло сообщение от матери: "Сынок, завтра в два часа жду на блины. Тётя Лида приедет, давно тебя не видела". Про Алёну — опять ни слова.
— Игорь, — позвала Алёна мужа. — А давай завтра вместе к твоей маме поедем?
— Правда? — обрадовался он. — Ты же обычно не хочешь.
— Хочу, — твёрдо сказала Алёна. — Очень хочу. Семья ведь.
Если она сейчас опять промолчит и останется дома, всё так и останется: они — "семья", а она — приложение к Игорю. А если скажет правду — врагом станет уже официально. Но молчать дальше было ещё хуже.
Утром она специально долго собиралась. Надела новое синее платье, сделала укладку, накрасилась. Если уж идти на войну, то во всеоружии. Купила в магазине дорогую коробку конфет и букет.
— Ого, как на праздник собралась, — улыбнулся Игорь.
— Ну а что, семейный обед же, — невинно ответила Алёна. — Надо выглядеть прилично.
Они приехали ровно в два. Алёна нажала на звонок, сердце колотилось так, что, казалось, его слышно снаружи. За дверью послышалась возня, шаги.
— Игорёк, заходи, заходи! — голос Валентины Петровны. Дверь распахнулась. Свекровь замерла, увидев Алёну. На лице мелькнуло явное разочарование, но она быстро натянула улыбку. — Ой. И Алёна тоже. Какая неожиданность.
— Добрый день, Валентина Петровна, — Алёна протянула цветы и конфеты. — Вот, вам.
— Ой, спасибо, не надо было, — свекровь взяла подарки, будто они заразные. — Проходите, проходите.
В комнате пахло жареным маслом, мамиными духами "Красная Москва" и чем-то ещё застарелым — то ли старым ковром, то ли хлоркой. Уже сидели Марина с мужем Олегом, брат Игоря Сергей с женой Таней и пожилая тётя Лида. На столе дымились блины с дырочками, блестели миски с "Оливье" и селёдкой под шубой, стояли нарезки колбасы и сыра.
— О, Лена приехала! — удивилась Марина. — А мы думали, ты опять занята.
— Нет, я сегодня специально время нашла, — улыбнулась Алёна, садясь рядом с мужем. — Надо же иногда в гости к родным ходить.
Валентина Петровна суетилась на кухне, гремя посудой громче обычного. Вернулась с чайником, поставила на стол с лёгким стуком.
— Ну что, садитесь, угощайтесь, — сказала она натянуто. — Блинчики ещё горячие.
Алёна взяла блин, намазала сметаной. Молчала, ела, слушала. Марина рассказывала про поездку, Сергей жаловался на цены, тётя Лида вспоминала молодость. Руки у Алёны почти не дрожали. Почти.
— Алёночка, а ты как? — спросила вдруг тётя Лида. — Что-то мы тебя сто лет не видели.
— Да вот, работы много, — начала было Алёна.
— Ну конечно, работа, — перебила Валентина Петровна. — Алёна у нас очень занятой человек. Ей некогда к родственникам приезжать.
— Интересно, — спокойно произнесла Алёна. — А кто её, собственно, приглашал?
За столом повисла тишина. Игорь непонимающе посмотрел на жену.
— Как это кто? — нахмурилась свекровь. — Мы всегда рады гостям.
— Валентина Петровна, — Алёна достала телефон, — давайте я вам зачитаю все ваши сообщения Игорю за последние полгода. Вот: "Игорёк, приезжай в субботу, пирог испеку". Про меня — ни слова. Или вот: "Сынок, в воскресенье семейный обед, жду тебя". Опять только его. И таких сообщений тут штук двадцать. Где хоть в одном моё имя?
— Ну я же думала, ты сама не хочешь, — начала оправдываться свекровь. — Ты же всегда занята, устаёшь...
— А может, стоило просто спросить? — Алёна повысила голос, в горле стоял ком. — Или хотя бы написать "вы" вместо "ты"? Мы же семья, или я ошибаюсь?
— Лен, ну зачем ты, — попытался вмешаться Игорь.
— Нет, Игорь, пусть она объяснит, — не унималась Алёна. — Валентина Петровна, вы же потом всем рассказываете, что я вас игнорирую, да? Марина мне недавно звонила, говорила, что вы расстраиваетесь. Только почему-то никому не говорите, что сами меня и не приглашаете!
Свекровь покраснела. Марина с Таней переглянулись. Сергей уткнулся в тарелку.
— Мам, это правда? — тихо спросил Игорь. — Ты Алёну не приглашала?
— Я... я просто не хотела её напрягать, — растерянно пробормотала Валентина Петровна. — Думала, ей неинтересно.
— Или вам было интересно поиграть в идеальную семью без невестки? — Алёна встала из-за стола. — А потом жаловаться всем, какая я плохая? Знаете, Валентина Петровна, вы бы просто честно сказали: "Я тебя видеть не хочу". Я бы хотя бы знала, с чем имею дело. Но вот эта возня за моей спиной, эти "она сама не хочет" — это отвратительно.
— Алён, подожди, — Игорь взял её за руку.
— Нет, я всё сказала, — Алёна высвободила руку. — Вы тут дальше блины ешьте, а я пойду. У меня и правда дела есть. И знаете что? В следующий раз, когда будете собираться без меня, хоть не врите, что я была приглашена.
Она взяла сумку и пошла к выходу. За спиной повисла тяжёлая тишина. Только тётя Лида громко сказала:
— А девочка-то права. Неправильно это, Валь.
Алёна вышла на улицу, глубоко вдохнула холодный воздух. Руки тряслись, в горле стоял комок, подташнивало. Она шла к остановке и не знала — плакать ей или смеяться. Праздник свекрови она точно испортила. А заодно, кажется, и себе жизнь.
Минут через двадцать позвонил Игорь.
— Ты где? Я забрал твою куртку, сейчас еду.
— На Пушкинской, жду автобус.
— Стой там, я за пять минут.
Он приехал молча, открыл дверь. Алёна села, посмотрела на мужа. Тот сжимал руль и смотрел прямо.
— Извини, — сказал он наконец. — Я правда не знал. Думал, мама вас обеих приглашает, а ты сама отказываешься.
— Теперь знаешь.
— Мать разревелась, сказала, что ты её при всех опозорила, — Игорь завёл машину. — Марина встала и ушла, сказала маме, что та сама виновата. Сергей с Таней тоже быстро собрались. Короче, обед накрылся.
— Жаль, блины были вкусные, — усмехнулась Алёна.
— Я с мамой поговорю, — пообещал Игорь. — Извинится перед тобой.
— Не надо, — покачала головой Алёна. — Всё равно не искренне будет. Просто давай больше не будем притворяться, что у нас тут одна большая счастливая семья.
Через неделю Марина прислала: "Лен, всё правильно ты сделала. Я маме сказала, что пока она не извинится, я тоже к ней не приеду". Потом написала Таня: "Мы с Серёгой тебя поддерживаем". Даже тётя Лида позвонила: "Молодец, деточка. Валька заважничалась, надо было её с неба на землю спустить".
А вот от Валентины Петровны — ни слова. Зато Игорю она звонила каждый день и плакалась, что невестка её не уважает. Муж слушал, кивал, но к матери больше один не ездил.
Может, Алёна и правда "разрушила семью". Но в тот день впервые за долгое время выбрала себя.
Алёна испортила свекрови праздник? Да. Пожалела? Ни разу. Иногда нужно просто перестать терпеть и сказать правду в лицо. Пусть даже за столом с блинами и при всех родственниках.
А вы бы смогли сказать такое свекрови при всём столе?