Человек ко всему приспосабливается.
Шумели бури, рушился тысячелетний устой, в школах учили, что Бога нет, по всей стране "шагал Октябрь", добрался он и до Слободы, где жили старшие Ильины.
Как и в тридцать втором году, к ним в дом зачастили гости, Василия вызывали несколько раз, спрашивали про детей, про Аркадия.
Лизу не трогали, но с должности директора школы попросили уйти, оставили простым учителем, коллеги сторонились Лизу, шушукаясь за спиной.
Те, кто раньше пытался подружиться, отворачивались, делая вид, что просто случайно оказались рядом.
Лиза молча всё терпела.
- Когда - нибудь это закончится, - тихо шептала она Василию, закончится, не может так быть всю жизнь.
Василия не били, просто много часов подряд задавали один и тот же вопрос — как вы держите связь с сыновьями.
Василий честно отвечал, что никак, давно уже ничего о старших детях не слышат и не знают.
Его отпускали, чтобы снова заявиться в гости и начать устраивать досмотр.
Потом вроде бы притихло всё.
Приехали две Лукерьи, Аркадий отправил их в Слободу, пожить какое-то время, он чувствовал, за ним должны прийти, не может такого быть, чтобы всё прошло гладко, они припомнят ему его прошлое, чтобы не задело жену и дочь отправил их под надуманным предлогом к родителям жены.
Сам же, собрав чемоданчик, принялся ждать...Ничего не происходило, он всё так же работал, но...это витало в воздухе, подбиралось к Аркадию, исчез его начальник, его заместитель и ещё кое - кто, он пока находился на свободе и продолжал свою деятельность.
Они пришли к Аркадию, пришли под утро, любезно, без шума, попросили пройти сними.
Обращались с уважением, спокойно.
-Вещи брать? - спросил не дрогнувшим голосом Аркадий, тот что старше, пожал плечами и отвернулся, Аркадий всё же взял, окинул прощальным взглядом комнату и шагнул за дверь.
Лукерья была на последнем месяце, ходила на удивление легко, Луша не отходила от мамочки, всё ждала появления братика.
-А может там сестричка, Лушенька?- спрашивает улыбаясь Лиза.
-Нет, братец, Николенька, Николаша. Коля- Коля, Николаша, алой лентой опояшу, голубой перевяжу, с Колей рядом посижу, - поёт неугомонная Луша.
Она прибегает к бабушке в ночи и ложится к ней в кровать.
-Бабуничка...
-Да моя детка.
-Скажи мне, ты меня не разлюбишь ли, когда появится малыш? Твой родной внук.
-Это ещё что за новости? А ты что? Не родная уже?- шепчет Лиза, укрывая внучку и целуя её в макушку, - удумала чего, надо же...
Луша прижимается к бабушке и улыбается.
Аркадия держали в довольно чистой комнате, беленые стены, под потолком небольшое окно, кровать, стул, всё. Он потерял счёт дням, его не вызывали на допросы, а просто держали, кормили, выводили в туалет даже и опять закрывали в комнате.
Ночью открылась дверь, вошёл мужчина, Аркадий проснулся, спал он одетый, сел на кровати, потом встал.
-Сидите, сидите, Аркадий...Петрович, так вас теперь зовут?
-Почему теперь, - спрашивает Аркадий, - меня так всегда звали, я никогда не скрывался.
-Ну да, ну да.
Мужчина кого-то напоминал Аркадию, а вот кого, он вспомнить не мог. Смутное воспоминание, будто они были знакомы.
-По батюшке -то как вы? Пахомыч вроде? А? А стали Петровичем, ну да, ну да...А я вот, Аркадий Петрович, так и остался Пахомовичем, да...Фамилия только матушкина, простая такая, крестьянская фамилия, а отчество батюшкино, да. Не узнал, Аркаша? Братца своего не узнал, а я ведь...на руках тебя носил, играл с тобой в лошадку...помнишь?
-Ефим?- Аркадий вспомнил, вспомнил мальчика который, играл с ним, но он не знал, что они братья.- Ты мой брат? но...как?
-По батюшке, Аркаша, по батюшке. У твоих родителей не было детей, матушка экономкой работала, меня родили...а потом и ты родился и сестрица следом ваша...ну и моя тоже.
Как батюшки -то не стало, мы с матерью и уехали, мамаша -то у меня продуманная была, денежки не тратила, не шиковала, вот как-то и прожили...Она замуж вышла, а как...негоже бабе одной, без мужика быть, особливо в то время.
Замуж вышла, да...за рабочего с завода, чем мне очень жизнь моя матушка и облегчила...Я рабоче-крестьянский сын...
А я думаю, ты или не ты...Пока всё проверили, уж извини брат, пришлось тебе здесь побыть, да...
Ну ладно, стены здесь толстые, никто не услышит ничего. Поболтали и хватит.
-Что...ты собираешься сделать?- тихо спрашивает Аркадий.
-Как что? Ты сам -то не догадываешься?
Аркадий смотрит в глаза брату, как же он похож на отца. Брат встаёт резко со стула, стучит в дверь.
Заходит конвойный.
- Выпустите товарища Пахомова, ошибочка вышла, извините, у нас работа такая, не будем если всё проверять, контра везде пролезть сможет.
До свидания, товарищ Пахомов.
Ефим подходит к Аркадию и шепчет быстро и тихо: "Прощай брат, больше видимо не свидимся".
И уходит быстрым шагом.
Аркадия выводят по каким-то коридорам на улицу, он хватает ртом чистый, весенний воздух, оглядывается на конвоира своего.
-Скажи, брат, кто это был.
Конвоир молчит, потом толкает тихонько в спину Аркадия и шепчет быстро:" Того лучше не знать, не надо...уходите".
Аркадий идёт по ночным улицам и дышит свежим воздухом, воздухом свободы.
В эту ночь, когда Аркадия выпустили на свободу, пришёл в этот мир новый человек, Николай Аркадьевич Пахомов.
Родился Николенька, в пять утра, двадцать второго мая, как раз на Николу Вешнего.
Аркадий пришёл домой, вымылся и уснул, проспал он сутки, разбудил стук в дверь.
-Аркадий Петрович, Аркадий Петрович, вы там живы? Нам сказали, что вы приехали, ждём, ждём вас на работе.
Аркадий открыл дверь, впустил внутрь запыхавшегося Володьку.
-Володька? Откуда я приехал?
-Ну...дак с командировки же, Аркадий Петрович...
Аркадий задумчиво посмотрел на своего верного оруженосца, как он звал Володьку, никому верить нельзя...Володька смотрел на него честными, синими глазами.
Вскоре Аркадий пошёл на работу, где было всё, как прежде, даже секретарь, с её вечно красным, острым носиком.
Жизнь текла своим чередом, Аркадий долго думал о той встрече, с братом Ефимом.
Он понял, брат что-то сделал, куда -то надавил и его выпустили, спасибо ему за это.
Аркадий собрался поехать к жене и детям, взял отгулы, ему спокойно дали, будто и не было десятидневного его отсутствия на работе.
-Папа, папочка...-Луша выбежала навстречу отцу, - папочка...он такой, он...маленький, вылитый я, самый красивый мальчик на свете, я его очень люблю.
Сидя вечером, за столом со всеми, Аркадий наслаждался этой атмосферой, будто не было ничего, там за стенами этого маленького домика, не бушевали бури, никто не приходил по ночам, не пропадали люди, будто была тишина и спокойствие, как и здесь, в этом маленьком, очерченном абажуром круге родных людей.
Аркадию нужно было с кем -то поделиться и он рассказал Василию, о том, как за ним приходили, как видел брата.
-Я ведь о нём забыл...Все эти годы, просто забыл, а он...
-Мой тебе совет, Аркаша, забудь и сейчас и живи, словно ни в чём ни бывало.
Время летит быстро, это когда ты маленький, кажется что так тянется медленно, ты даже бежишь, залезаешь на стул, пододвигаешь стрелки в настенных часах с кукушкой, чтобы оно пошло побыстрее, ан нет...тянется еле как.
Во взрослом же возрасте, хоть оттяни стрелку тех часов назад, всё равно время будет нестись, как сумасшедшее.
Лукерья смотрит на бегающего по двору Коленьку, они приехали в гости к родителям.
-Мама, - зовёт Лукерью Луша, - идём на берег, очень соскучилась...
-Идём, - улыбается Лукерья.
-Дочка, Николашу оставьте, бегите, отдохните.
Две Лукерьи отправились на берег.
-Мама... дойдём до пристани?
-Идём, - Лукерья ласково смотрит на старшую дочь, взрослая какая стала, уже четырнадцать, вспомнила себя в её возрасте, вздохнула. Столько на неё тогда свалилось, в её четырнадцать...Дочь они стараются беречь, пусть подольше побудет ребёнком.
Они стоят на пристани, среди встречающих пароход людей.
В толпе прибывших, Луша увидела подружку и весело помахав ей рукой спросилась у матери поздороваться поближе.
-Беги.
Лукерья стояла чуть поодаль от толпы, которая словно река текла по пристани.
Одна с парохода, другая на пароход.
Она поймала взгляд высокой, худой женщины, на мгновение задумалась, откуда она её знает, да мало ли за жизнь прошло их.
-Здравствуйте, Лукерья, - услышала рядом тихий голос, странно, это та женщина. -Вы не узнали меня, мы виделись с вами давно и недолго. Я...
-Я вас узнала, - говорит Лукерья, - узнала. Что вы хотите?
-Это она, - женщина кивает в сторону весело болтающей с подружкой Луши.
-Если вы имеете в виду мою дочь Лукерью, то да, это она.
-Вы не переживайте, я ничего ей не скажу, проездом была здесь, случайно вас увидела, я уеду...Нет, вру...я специально сюда приехала, хотела её увидеть...
-Мамочка. а можно я к Оленьке схожу, недолго, пожалуйста.
-Лукерья?- Луша смотрит на дочь укоризненно.
-Ой, простите, здравствуйте, - Луша дурашливо присела, словно сделав книксен и с любопытством уставилась на женщину. -Мамочка? Можно ли?
-Да, конечно, беги детка.
Женщина, с повлажневшими глазами смотрела вслед девочке.
-Какая она...Знаете, она даже чем -то похожа на вас, странно...я точно знаю, что я родила этого ребёнка, но...она похожа на вас, Лукерья, простите меня это...это для неё. Не говорите от кого, просто пусть будет.
Ольга, а это была она — Ольга Борн, родившая в далёком Китае девочку и оставившая её у чужих людей...Ольга протянула Лукерье брошь, в виде стрекозы, маленькую и изящную.
-Спасибо, - сказала Лукерья и посмотрела Ольге в глаза.
-Простите меня, Лукерья, я принесла вам столько горя.
-Вы подарили мне счастье, родив дочь.
Женщины медленно прогуливаются по пристани, Лукерья несколько раз ловит тревожный взгляд дочери и улыбается ей, она провожает Ольгу на пароход и даже машет ей.
Какие неожиданные встречи происходят в семье, думает Аркадий, Луша по приезду рассказала Аркадию о встрече с Ольгой, спросив у него, что делать с брошью.
Отдай...милая...Это действительно принадлежит Луше.
-Она моя...и я никому не отдам её.
Конечно, милая.
продолжение будет.
Добрый день, мои дорогие!
обнимаю вас,
Шлю лучики своего добра и позитива.
Всегда ваша
Мавридика д.