— Машина в розыске, — инспектор даже не поднял глаз от монитора. — Регистрацию не проведём.
Ольга чувствовала, как под рёбрами кто-то больно толкается ножкой. Восьмой месяц беременности — не лучшее время для второго визита в ГИБДД, особенно когда первый закончился фразой «приходите завтра, разберёмся».
— Какой розыск?! — она положила ладонь на живот, пытаясь успокоить малыша. — По базе всё чисто!
За спиной вздохнул муж Сергей. Сорокапятилетний прораб, повидавший на стройках всякое, но это его доконало. Четыре месяца они искали подходящую машину. Нашли Хонду у госслужащего Савина — чистую, ухоженную, с полным пакетом документов. База ГИБДД не показала ни залогов, ни ограничений. Казалось, повезло.
Но была загвоздка: Савин купил машину у Скворцова ещё в декабре, когда действовали старые правила регистрации. Скворцов в январе, после вступления новых поправок о прекращении учёта, просто снял автомобиль через МФЦ — не по договору продажи, а так, по собственной инициативе. А Савин четыре месяца катался, не ставя на учёт. И вот теперь, когда Ольга купила машину в апреле, после очередных мартовских изменений в законе, выяснилось: номера и ПТС автоматически попали в розыск как госсобственность.
— Номера и ПТС в розыске, — инспектор наконец оторвался от экрана. — Гражданин Скворцов через МФЦ снял с учёта. По закону номера и документы — это госсобственность.
— А письменный отказ дадите? — Ольга выпрямилась, насколько позволял живот.
Воцарилась тишина. Инспектор поморщился, будто его попросили станцевать лезгинку прямо в окошке.
— Причины для письменного отказа нет...
— Так и для устного тоже нет! — перебила Ольга. — Вчера вы говорили, что машина по утилизации снята. Я съездила к продавцу Савину, он связался с прежним владельцем Скворцовым — никакой утилизации! Скворцов просто через МФЦ регистрацию прекратил, потому что Савин не поставил на учёт четыре месяца!
Сергей тронул жену за плечо, пытаясь утихомирить, но она уже разошлась. В её глазах плясали искры праведного гнева — того самого, который заставляет беременных женщин двигать мебель в три часа ночи и требовать клубнику в январе.
— Понимаете, — инспектор заговорил тоном школьного завуча, — после мартовских поправок в закон о регистрации транспортных средств процедура изменилась. Теперь, если прежний владелец прекратил учёт не по договору купли-продажи, сначала Скворцов должен восстановить регистрацию, потом...
— Скворцов живёт в другом городе! — голос Ольги стал звонким, как колокол. — У меня договор купли-продажи от Савина! У меня все документы! По закону мне достаточно десяти дней, чтобы поставить машину на учёт, а я приехала на пятый!
— Успокойтесь...
— Не успокоюсь! — она шагнула к окошку. — Вы хотите денег, да? Ну скажите прямо! «Дайте пять тысяч — и через полчаса уедете с номерами»!
Сергей похолодел. В очереди за ними пробежал смешок. А инспектор побледнел так, будто его обвинили в краже звезды с кремлёвской башни.
— Я... мы тут ни при чём, — пробормотал он. — Это система выдаёт...
— Система? — Ольга наклонилась ближе, и её живот почти упёрся в стойку. — Система, которая вчера одно говорила, сегодня другое, а завтра что — третье придумаете?
Малыш внутри неё словно поддержал маму: Ольга почувствовала резкий толчок и поморщилась. Рука метнулась к пояснице.
— Слушайте, — она говорила уже тише, но каждое слово било, как молот по наковальне. — Мне рожать через месяц. Я не буду третий раз сюда ездить, искать этого Скворцова по всей стране, ждать, пока он из командировки вернётся, чтобы восстановить регистрацию, которая ему не нужна!
— Но регламент...
— Регламент?! — Ольга выпрямилась. В её глазах полыхнул огонь. — Если вы сейчас не поставите машину на учёт, я не уйду. Буду стоять здесь. И если начнутся схватки — рожу прямо тут!
Повисшая тишина стала осязаемой.
— И знаете что? — она достала телефон. — Я засниму всё. Как инспектор ГИБДД отказывает беременной в регистрации машины без письменного обоснования. Как разводит на деньги. Как нарушает закон, прикрываясь «системой». Думаете, в соцсетях не оценят?
Сергей зажмурился. Он знал: когда Ольга решалась, остановить её было невозможно.
Инспектор дёрнулся, посмотрел на коллегу за соседним окном. Та отвернулась, делая вид, что занята бумагами.
— Ладно, — наконец выдохнул он. — Так и быть. Поскольку вы беременны... сделаю исключение.
Клавиши застучали быстро, словно пулемётная очередь. Принтер ожил, выплюнул бланк. Инспектор молча протянул документы.
— Номера получите в окне номер три. Следующий!
Ольга взяла бумаги, развернулась и пошла к третьему окну. Походка у неё была величественная, как у императрицы после аудиенции. Сергей поплёлся следом, всё ещё не веря.
— Ты это серьёзно? — прошептал он, когда они вышли на воздух. — Прямо тут рожать собиралась?
Ольга усмехнулась, поправляя сумку на плече:
— Не знаю. Может, и серьёзно. Но они не знали точно. А когда человек не уверен — он делает, что ты скажешь.
Сергей покачал головой. Через полчаса они получили номера и уехали. А в отделении ГИБДД ещё долго ходили легенды о беременной женщине.
Мораль проста: закон должен работать для людей, а не против них. Если документы в порядке, база чиста, а отказ высосан из пальца — не молчите. Требуйте письменных объяснений. Записывайте разговоры. И помните: коррупция боится огласки, как вампир — чеснока.
А беременным женщинам и вовсе лучше не перечить. Они способны на невозможное — особенно когда речь идёт о справедливости и новых номерах на семейную машину.