Витя реально начал манипулировать. Продуманно, по-взрослому:
– А если папа Олег вернётся, я попрошу у него планшет получше… А у папы Кирилла – велосипед.
Он уже не видел в людях людей. Только функции, и Таня поняла: она растит игрока, а не сына.
***
Когда Таня вспоминала свои двадцать четыре, ей казалось, что прожила тогда десятилетие. Развод с Кириллом, бессонные ночи с маленьким Витей, кредиты, тупая, изматывающая работа с мизерной из-за постоянных больничных зарплатой, – она шла по жизни, как человек, который постоянно оглядывается: не упасть бы.
Появление Олега стало для неё чем-то вроде светлого окна. Он возник после простого, почти случайного общения во дворе у детской площадки – здоровый, спокойный, высокий, с привычкой слушать внимательно, будто фиксируя каждое слово. Таня сначала не поверила, что такие мужчины существуют: не торопится, не ломается, не требует невозможного.
Он пришёл в её жизнь аккуратно, как человек, который не хочет расплескать ни одно движение. Витя быстро привык – Олег умел разговаривать с детьми, не сюсюкая, но и не давая сесть на голову.
Когда родители Олега узнали, что он встречается с матерью-одиночкой, они буквально встали на дыбы. Неужели их Олежка, умный, красивый, при жилье и хорошей работе, не мог найти нормальную, приличную девочку без прошлого? Они с ним сильно поругались – родители заявили, что если он не оборвёт эти позорные отношения, они прекратят с ним всякое общение. Непокорный сын пожал плечами и ответил, что разберётся сам, с кем ему встречаться и на ком жениться.
Через полгода он предложил Тане:
– Давай попробуем жить вместе. Только одно прошу и требую: никакого Кирилла. Никаких звонков, подарков, визитов. Я не потяну эту историю, если надо будет делить отцовство с кем-то, кто появляется раз в два месяца по настроению.
Таня знала, что это условие несправедливое. Кирилл был родным, законным отцом. Но его «отцовство» до этого выражалось в двух визитах, десяти сообщениях и небольших официальных алиментах. Она согласилась – искренне думая, что всё равно ничего серьёзного от Кирилла ждать не следует.
Первое время в их семье всё складывалось гладко: общие ужины, спокойные вечера, новые игрушки, но уже купленные Олегом. Витя словно выпрямился, стал увереннее. Таня чувствовала, как здоровый порядок смывает с неё годы напряжения.
Пробоина появилась незаметно. Сначала – день рождения Вити. Бабушка, мама Кирилла, прислала огромную коробку: поезд с рельсами, несколько вагонов, целый мир, который сиял яркой упаковкой прямо в прихожей. Таня дрогнула: отказаться от такой красоты? Или позвонить Олегу и объяснить? Она решила, что скажет вечером.
Не сказала. На его вопрос: “Откуда?” Витя радостно сообщил: “От бабы с дедом!”, а Олег решил, что он имеет в виду Таниных родителей.
Потом – прогулки: родители Кирилла просили разрешать гулять с внуком хоть ненадолго. Их любовь к мальчику была искренней, а Таня не умела быть жестокой.
Потом – объявился сам Кирилл. Он позвонил впервые за год: “Хочу поговорить. Я меняюсь”. Таня не поверила. Но встретилась – на детской площадке, среди чужих. Кирилл выглядел странно: худой, нервный, но в глазах светилось упорство. Он действительно начал зарабатывать, открыл мастерскую, взял несколько крупных заказов. Деньги потекли.
А вместе с ними – желание видеть сына. Словно не было этих лет отчуждения, сухих, официальных денежных переводов, редких формальных звонков.
Сначала он приносил в подарок мелочи. Потом – дорогие вещи. После – предложил оплатить Вите престижную спортивную секцию.
Тане казалось, что она сама держит всё под контролем, но это было иллюзией. Олег много работал, домой приходил поздно, замечал новые игрушки и одёжки – Таня ссылалась на своих родственников и друзей, но при этом он ловил её взгляд – тот самый, быстрый, виноватый.
***
Олег понял всё раньше, чем Таня призналась. Он возвращался с работы и видел новые вещи. замечал, как Витя начинает сравнивать:
– А Кирилл купит…
– А Кирилл обещал…
– Ты что, виделся с… ну, с Кириллом? – мрачно спросил он, не сообразив сразу, как в разговоре обозначить бывшего Таниного мужа.
– Таня, я не хочу соревноваться, – говорил он, – я с тобой не ради диплома «лучший отец года». И мы тогда договаривались – отец должен быть один!
Она клялась, что только уступила просьбам Кирилловых родителей поздравить Витю с Днём рождения. Но продолжала принимать подарки и дальше.
И в какой-то момент всё сорвалось.
Кирилл пришёл поздним вечером, без предупреждения. С дорогим конструктором. И с фразой:
– Я буду видеться с Витей. Он мой сын.
Олег стоял в коридоре, опустив руки, с бледным лицом.
В ту ночь они почти не разговаривали. Он просто сказал:
– Я уйду, если так будет продолжаться. Не хочу выполнять роль мебели. Хочу быть отцом, а не запасным вариантом.
***
Таня думала, что Олег блефует. Что остынет и поймёт: жизнь сложнее черно-белых схем.
Но на утро он собрал вещи и ушёл. Квартира мгновенно стала тесной и пустой одновременно. Кирилл радовался и заводил разговоры о возможности «вернуться в семью». Бабушка давила на жалость. Дед говорил правильные слова. Но Таня вдруг поняла, что снова попадёт в долговую яму – только теперь эмоциональную: каждый подарок – как плата за воздух, необходимый для дыхания.
Хуже всего было другое.
Витя реально начал манипулировать. Продуманно, по-взрослому:
– А если папа Олег вернётся, я попрошу у него планшет получше… А у папы Кирилла – велосипед.
Он уже не видел в людях людей. Только функции, и Таня поняла: она растит игрока, а не сына.
***
Решение пришло внезапно: она позвонила Олегу. Голос дрожал, но слова лились ровно:
– Ты был прав. Я позволила прошлому управлять нашей жизнью. И учу Витю не тому. Я не хочу так. Я прекращаю эти качели. Кирилл будет видеть сына по расписанию, без подарков, без давления. И только в нейтральных местах. Ты можешь… вернуться? Если захочешь.
Ответ прозвучал не сразу:
– Вернуться – нет.
Пауза.
– Но начать всё сначала – да. Если ты действительно решила.
Они встретились в кафе вдвоём.
Таня впервые за это время говорила честно, без попыток оправдаться, без страха. Олег слушал – устало, но внимательно, затем выдохнул:
– Ну что ж, давай попробуем. Но медленно. И только если ты готова твёрдо ставить границы.
***
Границы оказались тяжёлой наукой. Пришлось обрубать звонки, отказывать в подарках, объяснять Кириллу, что «вернуть семью» – не программная опция.
Бабушка плакала.
Дед обижался.
Кирилл срывался на скандалы.
Но Таня стояла на своём. И постепенно начала чувствовать землю под ногами.
А Витя… сначала протестовал. Потом привык. Потом – расслабился. У него наконец стало меньше выбора, но больше тёплой стабильности. Он перестал сравнивать. Перестал лениво выбирать самого щедрого.
И однажды сказал Олегу:
– Пап… можно, завтра ты меня в садик отведёшь, а не мама?
Это было не манипуляцией, а просто просьбой ребёнка.
***
А потом Кирилл встретил милую девушку Лену, и всё встало на свои места. Она не запрещала видеться с сыном, но ограничила эти встречи: раз в две недели, не больше. Потом появилась на свет маленькая Катя, и всё внимание Кирилла и его родни переключилось на неё. Витюша перестал быть единственным обожаемым внуком.
Через год Олег и Таня действительно расписались. Без пышности. Только трое – они, Витя – да ещё два свидетеля.
Теперь они строили жизнь медленно, деликатно, как люди, которые знают цену всему, что можно потерять.
Каждая их неделя была не праздником – а работой над тем, чтобы не повторить ошибку.
И однажды Таня поймала себя на мысли: она впервые не оглядывается назад, не сравнивает, а уверенно идёт вперёд. Потому что теперь у неё не игра в лучшего папу, а просто семья.
***
С приветом, ваш Ухум Бухеев.