Сложную проблему объяснения феномена сознания можно сравнить с неразрешимой задачей из экзамена по математике, которую оставляешь на потом. Только здесь проблема — ты сам. Ты — это уравнение, которое пытается решить само себя.
Наука пытается объяснить всё подряд, и мы постоянно задаём вопросы «почему?». Но настоящая загадка не в том, что сознание существует, а в том, что мы продолжаем ждать, будто наука, изучающая мир «снаружи», сможет объяснить то, что переживается «внутри». Это не попытка найти «я» и не предположение, что проблема вообще существует.
Мир, который мы наблюдаем, уже сформирован через призму нашего опыта. Если пытаться объяснить опыт через внешний мир, получается бесконечная комната с зеркалами. Макс Велманс, исследовавший сознание больше сорока лет, говорил:
изучение сознания — это революционная область науки, но заниматься ей можно только изнутри, обращая внимание на свой опыт.
Сознательная жизнь — это океан, в котором мы плаваем. Поэтому неудивительно, что сознание так сложно понять. Мы можем переживать разные вещи и размышлять о них, но пытаться пережить само сознание или подумать о нём — гораздо сложнее. Наше понимание также определяется тем, что человечество спорило об этом тысячелетиями.
Мы наследники древних вопросов:
- состоит ли мир из одного начала (монизм) или из двух (дуализм)?
- существует ли мир независимо от наблюдателя (реализм) или зависит от сознания (идеализм)?
- знание о мире объективно, а знание о себе — субъективно?
И если так, как вообще можно сделать сознание предметом науки?
Спойлер: в этой статье мы не будем отвечать ни на один из этих вопросов.
Ирония в том, что большинство философских споров о сознании, которые мы сегодня считаем «древними», на самом деле появились всего несколько столетий назад. Но если заглянуть дальше в прошлое, мы обнаружим куда более ранние и глубокие представления о природе сознания — просто они были выражены иначе: другим языком, в других формулировках и в контексте других традиций.
Например, в йогической традиции ключевое понятие — осознание, независимое от потока мыслей. Важно помнить: существует уровень осознания, которое не зависит ни от мыслей, ни от эмоциональных состояний.
Йоги описывают сознание как поле, которое продолжается во всех состояниях — бодрствование, сон со сновидениями, глубокий сон. Меняется только плотность и текстура этого поля. Это созвучно современной идее: само сознание может оставаться неизменным, а вот ум меняет режимы. Поэтому глубокий сон рассматривается не как отсутствие сознания, а как иная его конфигурация — очень тонкая, почти без содержания, но сохраняющая опыт осознания.
Нейробиологи, изучающие всплески альфа-активности, согласованность медленных волн и интегративные паттерны в фазе сна без сновидений, находят всё больше доказательств того, что сознание может сохраняться даже в таких состояниях. Особенно интересны так называемые минимальные состояния опыта — пограничные точки между бодрствованием, сном, анестезией или глубокой медитацией. Они дают много подсказок о природе сознания.
Сегодня нейробиологи всерьёз рассматривают идею: сознание может существовать без содержания. То, что раньше считалось мистикой, теперь попадает в научные журналы.
За последние десять лет изучение сознания превратилось в нечто странное и гибридное. Главное изменение — переход к пониманию сознания как поля, а не искры в голове. В старой модели ум представляли как нечто, заключённое в череп (или вокруг тела). Новая модель показывает сознание как схему отношений, взаимосвязей, возникающих там, где пересекаются биологические, информационные и процессы переживания и опыт жизни — больше похожее на атмосферу вокруг планеты, чем на огонь в лампе. Йогическая традиция давно говорила о сознании как о вездесущем основании бытия.
Одной из самых загадочных проблем остаётся феноменальная связность.
Представь, что ты ешь яблоко. Ты видишь его цвет, чувствуешь форму, слышишь хруст, ощущаешь вкус. Каждое ощущение обрабатывается в разных участках мозга — зрение в затылочной доле, вкус в одной зоне, звук в другой, осязание в третьей. Но ты не переживаешь их отдельно — у тебя есть одно яблоко, единый момент опыта. Это и есть феноменальная связность — процесс, который наука пока не понимает.
Философ Дэвид Чалмерс назвал это проблемой комбинации: если каждый нейрон создаёт микроскопический «квант опыта», то кто или что всё это объединяет в целостное «я»?
На уровне простейших организмов вопрос ещё острее. Есть ли у них хотя бы искра субъективности? Понятие протосознательности как раз об этом — о минимальных формах переживания у существ без мозга, но способных реагировать так, будто у них есть микроскопическое ощущение чувств.
Амёба движется к еде и и-за приближающейся опасности. Это биология. Но некоторые философы говорят: в этом движении есть примитивная структура опыта. Не размышление — просто самая маленькая версия сознания.
Если это так, то сознание — не скачок, а спектр, присутсвующий от простейших форм к сложным. И мир оказывается не разделённым на «сознательное» и «безсознательное», а наполненный уровнями присутствия в разных формах, как живых так и неживых.
Теперь представь сознание как луч света. Когда он фокусируется на одном объекте, он насыщается намерением — ты целиком становишься тем, что делаешь. Это внимание, медитация, влюблённость, одержимость. В эти моменты опыт становится ярким. Когда луч рассеивается — опыт блекнет, как при бессмысленном прокручивании ленты.
Сознание всегда «о чём-то». Оно направлено, наполнено смыслом. Ты не просто видишь дерево — ты переживаешь его как красивое, одинокое, знакомое. Сознание не просто наблюдает — оно окрашивает мир.
Почему физические процессы вдруг создают внутреннюю жизнь? С научной точки зрения это странно. Но факт остаётся фактом.
Наука развивается за счёт вопросов, которые она начинает задавать. На определённом уровне организации появляются новые способы описания мира. Возможно, опыт — один из таких уровней. Мы часто оцениваем системы по их функциям, но функции — это то, что вытекает из осознания, а не определяет его.
Когнитивная наука смотрит на поведение — реагирует ли система, решает ли задачи, обрабатывает ли информацию. Но такой подход оценивает только внешние реакции, а не наличие внутреннего опыта. Йогическая традиция ставит акцент на другом: сознание — это присутствие, чистое осознание, существующее до любой функции. Камень не мыслит. Йог в глубоком сне тоже не мыслит. Но сознание может присутствовать и там, и там — просто с разной интенсивностью.
Философы называют субъективный опыт первой реальностью — той отправной точкой, через которую приходят все остальные знания. И эта идея как будто говорит физикам: «Расслабьтесь — ваши формулы появляются позже».
Мерло-Понти считал тело сообщником сознания — инструментом, через который у нас вообще есть мир. Смысл его идеи в переворачивании привычной логики: не мир создаёт опыт, а опыт формирует мир. Не в том смысле, что Вселенная зависит от людей, а в том, что живой мир, мир наших значений и восприятия рождается только тогда, когда сознание организует хаос стимулов в осмысленные формы.
Наши чувства получают лавину сигналов — частоты света, давление, молекулы запахов. Эти сигналы сами по себе пусты. Значение создаёт опыт: он объединяет цвета в форму, движение — в намерение, звуки — в речь, ощущения — в эмоции. Сознание даёт целостность. Оно похоже на океан, под каждой волной — тихий, глубокий, всё удерживающий. Наука разрезает мир на детали — молекулы, нейроны, формулы. Сознание собирает всё обратно в единое поле.
И возможно, именно в этом и скрыта главная подсказка: наука и сознание не противостоят друг другу, а смотрят на одну и ту же реальность с разных сторон. Первая раскладывает мир на части, чтобы понять, как всё работает. Второе собирает эти части в живой опыт, делая мир значимым и целостным. И когда обе перспективы встречаются — мы начинаем видеть не отдельные элементы, а ткань бытия, в которой наблюдатель и наблюдаемое переплетены. Понимание сознания, возможно, не в решении задачи, а в самом процессе наблюдения: в ясности, которая появляется, когда мы перестаём искать сознание «где-то» и начинаем замечать то, в чём оно всегда было — в самом нашем присутствии и во всём мире вокруг.