Представьте себе: 1904 год. Никаких TikTok-скандалов, никаких «феминисток в TikTok», Instagram ещё не придумали, а кто-то уже спокойно, с чашкой кофе и, судя по стилю, с лёгким раздражением на лицемерие эпохи, пишет:
«Разница между замужней дамой и уличной работницей — в длительности контракта и размере аванса».
Это не цитата из подпольного феминистского мемника. Это — А. Папприц, чиновник, социальный гигиенист, и, по совместительству, мастер саркастичного взгляда на «благородные устои общества». Его книга «Общественные и экономические причины проституции» — не морализаторский трактат, а скорее, сухой отчёт от реальности: «Уважаемые граждане, вы тут кого-то осуждаете, а между тем ваша экономика — главный HR-менеджер индустрии плоти».
Он не кричит. Он констатирует. И делает это с такой невозмутимой логикой, что спустя 120 лет читаешь — и ловишь себя на мысли: «Ну да, очевидно же… Так почему мы всё ещё делаем вид, что не слышим?»
Вот — подборка его самых «неудобных» (но, увы, до сих пор злободневных) мыслей. Готовы? Кофе налейте. И, возможно, — снимите корсет.
«Общество сурово осуждает уличную проститутку, но с одобрением взирает на брак, в котором женщина отдаёт себя за материальное обеспечение. Разница лишь в цене и продолжительности контракта.»
«Пока женщина будет находиться в экономической зависимости от мужчины, пока она будет вынуждена продавать себя — в браке или вне брака — для обеспечения своего существования, до тех пор проституция будет существовать как общественное явление.»
«Брак, основанный на экономическом расчёте, является лишь замаскированной и узаконенной формой проституции.» — Это смелое для своего времени заявление, перекликающееся с идеями Ф. Энгельса.
«Недостаточная заработная плата женского труда является одним из самых мощных факторов, пополняющих ряды проституток. Женщина, не могущая своим трудом обеспечить себе существование, стоит перед альтернативой: голодная смерть или проституция.»
«Голод — вот тот главный фактор, который гонит женщину на улицу и заставляет её продавать своё тело.» — Прямая и бескомпромиссная констатация главной, по мнению автора, причины.
«Проституция является продуктом нашего социального строя, основанного на экономическом неравенстве и классовой эксплуатации.» — Эта фраза является квинтэссенцией всей книги.
«Разрушая в женщине всё человеческое, отнимая у неё уважение к самой себе, проституция убивает в ней личность и обращает её в простой объект купли-продажи.»
«Двойная мораль, требующая от женщины целомудрия и чистоты, в то же время снисходительно взирает на распутство мужчины, — эта двойная мораль служит лишь интересам мужского господства.»
«Общество борется не с причинами проституции, а с её последствиями. Оно карает падшую женщину, но оставляет в неприкосновенности те общественные условия, которые неизбежно толкают её на этот путь.»
«Если бы учение Ломброзо было правильным, то проститутки должны были бы вербоваться из всех слоев женского населения, однако, на основании статистических данных, мы знаем, что беднейшие слои населения и наиболее скудно оплачиваемые профессии преимущественно поставляют контингенты проституток. Такое явление нельзя объяснить простой случайностью».
Итак, 1904 год. Лошади на улицах, корсеты — на телах, а А. Папприц — в полной боевой готовности против лицемерия. Он, похоже, заглянул в наше будущее — и с лёгкой грустью констатировал: «Вы там, в XXI веке, всё ещё будете удивляться, почему одни продают тело на час, а другие — на 30 лет, но назовёте второе “удачным замужеством”?»
Вот так, без пафоса и с суховатым немецким юмором (ну или австрийским — зависит от того, как вы читаете подстрочник), он разбирает моральную арифметику общества:
— Молодая женщина без профессии, с зарплатой в 10 крон и мечтой о хлебе — проститутка.
— Молодая женщина без профессии, с зарплатой в 0 крон и мечтой о хлебе — невеста.
Разница? Форма договора. И срок. И то не всегда.
Папприц не «осуждает», не «жалеет» — он спрашивает: если голод — главный рекрутер на «рынок плоти», может, стоит не строить ещё одну тюрьму, а поднять зарплату уборщицам? Если брак по расчёту — легализованная версия того же обмена, то почему наказывают только ту, у кого нет лицензии?
Всё это звучит так свежо, будто написано вчера — и в этом одновременно и восхищение, и лёгкое раздражение. Восхищение — автору, что умел так ясно мыслить. Раздражение — себе, что мы до сих пор обсуждаем эти цитаты как «прогрессивные для своего времени», а не как «ну наконец-то очевидные».
Возможно, пришло время перестать аплодировать прошлому за его смелость — и начать выполнять домашнее задание, которое он нам оставил.
Ведь, знаете…
Система не перестала производить проституцию.
Она просто научилась переименовывать её — и отдавать в аренду по подписке.
Больше интересного у нас 😉
Заходи 👉 FÁTA MORGÁNA