— Мариночка, ну подумай только! — Сергей размахивал руками так вдохновенно, будто дирижировал невидимым оркестром. — Твоя мама в этой громадине одна мается, мы в нашей клетушке друг другу на голову наступаем, а могли бы все вместе, в своем доме, с садом!
Марина устало отложила телефон. Вечер пятницы, хотелось тупо залипнуть в сериал, а муж уже полчаса вещал о каких-то архитектурных проектах.
— Серёж, мы это уже обсуждали. Мама не согласится.
— А мы и не спрашивали толком! — Он присел рядом, и Марина узнала этот блеск в глазах. Такой же был, когда он уговаривал её выйти за него замуж. Тогда сработало. — Слушай, я всё просчитал. Её трёшка в центре — это сейчас золото. Продадим, я добавлю свои накопления, возьмём участок за городом. Дом построим — не дом, а мечту! Твоей маме — отдельный этаж со всеми удобствами, нам — наше пространство. Представляешь, сад, воздух, тишина!
— Ага, — хмыкнула Марина, — а потом мы с мамой будем ругаться, кто борщ будет варить и где тапочки оставлять.
— Борщ? — Сергей рассмеялся. — Да у нас кухня будет размером с нашу нынешнюю квартиру! Никто никому мешать не будет. Марин, ну давай хотя бы попробуем предложить?
Галина Петровна открыла дверь и сразу почувствовала подвох. Зять улыбался слишком широко, дочь выглядела виноватой.
— Здравствуйте, здравствуйте! — Сергей ворвался в прихожую с букетом пионов. — Галина Петровна, вам передают привет из цветочного рая!
— Серёжа, ты что-то натворил? — прищурилась она, принимая цветы.
— Мама, ну что ты сразу! — Марина сняла куртку. — Просто в гости пришли.
За чаем Сергей развернул ноутбук.
— Галина Петровна, вот смотрите. Это эскизный проект. Два этажа, мансарда. Вот тут ваша половина — огромная спальня, гардеробная, санузел. И главное — выход на террасу! Представляете, утренний кофе на свежем воздухе, под щебетание птиц?
— Серёжа, я в своей квартире живу тридцать лет, — Галина Петровна отхлебнула чай. — Тут мои соседи, моя поликлиника рядом, магазины знакомые...
— Мам, но ты же сама жаловалась, что соседи сверху топают как слоны, — вмешалась Марина. — А в доме будем только мы. Тихо, спокойно.
— И дорого, — отрезала Галина Петровна. — Где вы денег наберёте?
— Вот тут самое интересное! — Сергей придвинулся ближе, и его голос стал мягким, обволакивающим. — Ваша квартира сейчас на пике стоимости. Продадим — получим хорошую сумму. Я добавлю свои сбережения, плюс небольшой кредит возьмём. И через год у нас будет дом мечты. Галина Петровна, подумайте — внуки когда появятся, им где бегать? Вы же хотите внуков?
Последний аргумент попал в цель. Марине было тридцать шесть, детей всё не было, и это была больная тема.
— Внуки... — протянула Галина Петровна задумчиво.
— Мам, никто тебя не торопит, — быстро сказала Марина. — Просто подумай. Серёжа всё рассчитал, мы покажем тебе участок, познакомим со строителями...
— А можно я в саду цветы посажу? — неожиданно спросила Галина Петровна. — Пионы, розы, гортензии?
— Хоть весь участок засадите! — обрадовался Сергей. — Там земля — просто песня! Всё расти будет.
Галина Петровна смотрела на дочь. Марина выглядела счастливой — впервые за последние месяцы. Может, правда, это шанс? Всем вместе, семьёй?
— Ладно, — вздохнула она. — Давайте попробуем.
Стройка шла полтора года. Галина Петровна каждую неделю ездила на участок, придиралась к мелочам, спорила с прорабом. Сергей терпеливо всё объяснял, показывал, успокаивал. Дом рос — добротный, красивый, с большими окнами и просторными комнатами.
— Галина Петровна, смотрите, ваша комната готова! — Сергей распахнул дверь, и солнечный свет залил помещение. — Вот тут будет ваша кровать, тут кресло у окна, а вид какой! Прямо на сад!
— Красиво, — призналась она. — Серёжа, спасибо тебе. Я правда рада, что согласилась.
— Вот и я рад! — Он обнял тёщу за плечи. — Мы будем тут счастливы, вот увидите.
Они въехали в сентябре. Галина Петровна обустроила свою комнату, разбила клумбы, посадила любимые пионы и розы. Вечерами они сидели втроём на террасе, пили чай, болтали. Марина светилась счастьем.
— Мам, представляешь, мы правда сделали это! — Она крутила в руках кружку. — Наш дом! Я так мечтала о своём доме всю жизнь.
— Да, доченька, — Галина Петровна смотрела на закат. — Получилось красиво.
Полгода они жили в мире и согласии. Галина Петровна готовила обеды, Марина приводила в порядок участок, Сергей возился в гараже. Идиллия.
А потом приехала Тамара Ивановна.
— Мама! — Сергей метнулся к такси, откуда выбиралась круглая женщина с тремя сумками. — Ты что, весь дом с собой привезла?
— А как же, Серёженька! Тут тебе и соленья, и варенье, и подушки пуховые — я же знаю, как ты любишь! — Тамара Ивановна чмокнула сына в щёку и окинула взглядом дом. — Ничего себе! Дворец построили!
Марина вышла на крыльцо с натянутой улыбкой.
— Здравствуйте, Тамара Ивановна.
— Ой, Марина, привет-привет! — Свекровь прошла мимо, не удостоив её объятием. — Серёж, а где я буду жить? Комнатку мне выделили?
— Конечно, мам! — Сергей подхватил сумки. — Пошли, покажу.
Галина Петровна выглянула из кухни. Женщины кивнули друг другу натянуто — они виделись всего пару раз за десять лет брака детей, и обе остались друг другом недовольны.
— На неделю приехали? — спросила Галина Петровна, когда все сели ужинать.
— Да какая там неделя! — Тамара Ивановна накладывала себе салат большими порциями. — Я насовсем. В своей квартире замучилась одна, да и Серёжа звал давно. Вот решилась наконец.
Марина поперхнулась компотом.
— Серёж, это что значит?
— Марин, ну я же говорил, — пробормотал он, не глядя в глаза. — Мама одна, ей тяжело...
— Ты мне не говорил, что она переезжает НАСОВСЕМ!
— Детки, не ссорьтесь! — Тамара Ивановна примирительно подняла руку. — Я ж мешать не буду. Я тихоня. Вот только комната мне нужна хорошая — у меня суставы, мне свет и тепло важны.
Галина Петровна молча ела борщ. Что-то внутри неприятно заныло.
Утром Сергей постучал к тёще в комнату.
— Галина Петровна, можно?
— Заходи.
Он зашёл, виновато переминаясь.
— Вот какое дело... Маме моей правда тяжело. У неё артрит, ей нужна светлая комната, тёплая. А эта — она ж лучшая в доме.
Галина Петровна оторвалась от книги.
— Серёжа, ты о чём?
— Ну вот... может, вы поменяетесь? Там на первом этаже есть комнатка, небольшая, правда, но уютная! Я туда обогреватель поставлю, лампу хорошую...
— Это кладовка, Серёжа, — тихо сказала она. — Там окна нет. Только форточка под потолком.
— Ну нет, мы же её переоборудовали. Там вполне можно...
— Нет, — ровно сказала Галина Петровна. — Я в кладовке жить не буду. Это моя комната. Мои деньги на этот дом пошли тоже, между прочим.
Лицо Сергея стало жёстким.
— Галина Петровна, не надо про деньги. Кто строил? Кто всем занимался? Кто кредит выплачивает? Я. Вы вложили свою долю, да, но давайте честно — кто тут хозяин?
— Ах вот как, — она встала. — Хозяин, значит. Ну-ну.
— Слушайте, я не хотел грубости, — Сергей провёл рукой по волосам. — Просто моя мать... она мне дороже. Простите. И потом, если вам тут не нравится, есть вариант. Дом престарелых в соседнем городе — отличное место, светлое, чистое, с уходом. Там вам будет даже лучше, чем тут!
Галина Петровна смотрела на него, и всё вдруг стало ясно. Улыбки, уговоры, красивые слова о семье — всё это было планом. Забрать деньги и избавиться.
— Понятно, — только и сказала она. — Всё понятно.
— МАМА ПЕРЕЕЗЖАЕТ В ДОМ ПРЕСТАРЕЛЫХ?! — Марина орала так, что со второго этажа прибежала Тамара Ивановна.
— Марина, успокойся, — Сергей попытался взять её за руку, но она отдёрнулась.
— Не трогай меня! Ты что творишь?! Это её дом тоже! Её деньги! Её комната!
— Твоя мама сама решила, — соврал он. — Ей тут неуютно.
— Врёшь! — Марина влетела к матери в комнату. Галина Петровна сидела на кровати, сложив вещи в сумку. — Мам, ты правда хочешь уехать?
— А что мне тут делать, доченька? — Голос был спокойным, но глаза блестели от слёз. — Твой муж всё правильно объяснил. Хозяин тут он. А я — лишняя.
— Ты не лишняя! — Марина присела рядом. — Мам, прости. Я не знала, что он... что всё так...
— Он твой муж. Ты его выбрала.
— Нет, — Марина встала. Внутри что-то переломилось, — Нет. Я выбираю тебя.
Она вышла в коридор, где стоял Сергей с матерью.
— Готовься, — сказала она ровно. — Мы разводимся.
— Марина, ты о чём?! Ну подожди, давай обсудим!— Обсуждать нечего. Ты использовал мою маму. Ты спланировал это заранее, да? Заманил её деньгами, а потом выставил вон. Ты подонок, Серёжа. Обычный, беспринципный подонок.
— Марина, да вы оба с ума сошли! — вмешалась Тамара Ивановна. — Старая ведьма вас рассорила!
— Мать, молчи, — бросил Сергей. — Марин, ну давай по-взрослому. Куда ты пойдёшь? У тебя ничего нет!
— Будет, — она улыбнулась холодно. — Потому что дом мы продадим. И разделим деньги честно. Маме — её доля, мне — моя. А ты выплатишь кредит из своей части. Справедливо, правда?
Сергей побледнел.
— Ты не посмеешь.
— Посмотрим.
Суд длился три месяца. Сергей пытался доказать, что дом — его собственность, что вклад тёщи был «символическим», что Марина не имеет права требовать раздела. Но документы были чёткими, показания свидетелей — неопровержимыми.
Дом продали. Галина Петровна получила свою долю и купила двушку в новостройке — светлую, с балконом. Марина сняла квартиру рядом, устроилась на новую работу.
— Мам, прости меня, — сказала она как-то вечером, когда они пили чай на маминой кухне. — Я была слепа.
— Не надо, доченька, — Галина Петровна погладила её по руке. — Бывает. Главное, что ты вовремя прозрела.
— Знаешь, что самое смешное? — Марина усмехнулась. — Он правда думал, что всё сойдёт ему с рук. Что мы проглотим.
— Некоторые люди очень хорошо говорят, — тихо сказала мать. — Но слова и поступки — это разное.
За окном цвели пионы — Галина Петровна купила их в горшках и поставила на балкон. Не сад, конечно, но тоже красиво.
— Мам, — позвала Марина. — А ты жалеешь? Про дом?
Галина Петровна посмотрела на дочь — живую, свободную, хоть и с болью в глазах.
— Нет, — ответила она честно. — Дом можно построить новый. А вот честь и достоинство не продаются. Даже за светлую комнату с видом на сад.