Найти в Дзене
"На ушах" Театральные аудиоэкскурсии
32 подписчика

Часть 2

1 мин
Часть 2.Питер................ Когда город наконец оброс улицами, крышами и гордым чувством собственной важности, народ решил, что «Санкт-Питербурх» — это чересчур длинно для разговоров на ветру. Так и появился Питер — коротко, по-человечески. Без всей этой бюрократической позолоты. Можно сказать, что город скинул камзол и остался в рубахе. Кто первый сказал «Питер» — неизвестно. Но я уверен: это был рабочий с лопатой, уставший от грязи, дождя и царских указов. Он просто махнул рукой и сказал: — Да пошёл он, этот Санкт… Пускай будет просто Питер. И всё, пошло-поехало. Империя — империей, а язык народа всегда выигрывает. Первое письменное упоминание «Питера» нашли аж в 1764 году, в комедии Фонвизина «Недоросль». То есть представьте — уже в XVIII веке культурные люди признавали, что «Питер» звучит живее, чем вся эта официозная конструкция с двойным названием и немецким душком. Карамзин, правда, ворчал: мол, «простой народ говорит у нас “Питер” вместо “Петербурга”». Ага, простой народ. Но

Часть 2.Питер................ Когда город наконец оброс улицами, крышами и гордым чувством собственной важности, народ решил, что «Санкт-Питербурх» — это чересчур длинно для разговоров на ветру. Так и появился Питер — коротко, по-человечески. Без всей этой бюрократической позолоты. Можно сказать, что город скинул камзол и остался в рубахе. Кто первый сказал «Питер» — неизвестно. Но я уверен: это был рабочий с лопатой, уставший от грязи, дождя и царских указов. Он просто махнул рукой и сказал: — Да пошёл он, этот Санкт… Пускай будет просто Питер. И всё, пошло-поехало. Империя — империей, а язык народа всегда выигрывает. Первое письменное упоминание «Питера» нашли аж в 1764 году, в комедии Фонвизина «Недоросль». То есть представьте — уже в XVIII веке культурные люди признавали, что «Питер» звучит живее, чем вся эта официозная конструкция с двойным названием и немецким душком. Карамзин, правда, ворчал: мол, «простой народ говорит у нас “Питер” вместо “Петербурга”». Ага, простой народ. Но именно этот «простой народ» город и строил. На своих спинах, в грязи, с температурой и матом, который, подозреваю, был первым настоящим гимном новой столицы. Смешно, но даже финны подхватили: у них город зовётся Pietari. Вот вам и международное признание простоты. Ни тебе «Санкт», ни «бург» — просто Питер, и всем всё ясно. А потом — пошло поэтическое. Радищев, песни, мемуары… Народные куплеты: «Как во славном во городе во Питере…» И ведь звучит! «Во Питере» — как будто уже с любовью, будто город живой, как сосед, к которому заходишь за солью и заодно поплакаться о жизни. Постепенно даже Москва смирилась. Её главная улица получила прозвище Питерская, То есть даже Москва признала: хочешь ты этого или нет, но слово «Питер» — живучее. Оно пережило войны, империи, революции, и даже Ленинград не смог его затоптать в асфальт. Ой, телефон… — Я в Питере, да. И я иду по Невскому и улыбаюсь. Потому что Питер — это не просто сокращение. Это диагноз. Город, где кофе подаётся с ветром, где все немножко усталые, но не сдаются, и где даже дождь льёт интеллигентно, с чувством меры. ПРОДОЛЖЕНИЕ https://naushah.ru/clips/2025/11/14/25783/: