глава 1
глава 2
— Тут работы непочатый край! — сказал папа, осматривая квартиру.
Мы с ним вдвоём приехали в своё новое гнёздышко, чтобы оценить объем работы, который нужно выполнить, прежде чем переехать туда. На семейном собрании было принято решение: сначала ремонт, потом переезд. Благо, на время ремонта нам было где жить — двоюродная сестра мамы пустила нас к себе на дачу. Не самое уютное местечко, скажу я вам, но лучше, чем на улице.
— Здесь всё вскрывать, убирать, менять, — размахивал руками папа, обводя взглядом комнату. Стены были оклеены какими-то жуткими, выцветшими обоями со странным рисунком, похожим на водяные разводы. На полу лежал старый, протёртый до дыр линолеум. В углу комнаты виднелся странный выступ, похожий на кусок гипсокартона, прибитый к стене. — Старую мебель выкинуть, или к тётке твоей на дачу отвезём, если ей надо — напомни спросить!
Я молча кивала в ответ, разглядывая этот «выступ». Он казался каким-то чужеродным, прилепленным к стене, словно кто-то попытался его замаскировать. Его неровные края и облупившаяся краска вызывали неприятное ощущение. Всё в этой квартире было каким-то… неправильным.
Папа, тем временем, продолжал вслух оценивать объём работы. Все эти ремонты — это вообще не моя тема. Но, как оказалось, папа тоже не собирался во всём этом участвовать.
— Надо позвонить Денису, — сказал он, доставая свой телефон и пытаясь найти номер знакомого прораба. — Пусть выделит бригаду на все эти работы.
— То есть, ты сам ничего делать не будешь? — удивлённо спросила я.
— А зачем? — папа пожал плечами. — Делать, так делать. Я-то по-колхозному. А они — профессионалы!
Папа убедительно поднял палец вверх. Я ухмыльнулась. Раньше за ним такого не замечала. Вот что делают с людьми деньги, которых осталось достаточно много после выгодной сделки. Папа всегда был у нас работящим, любил всё делать своими руками, и тут вдруг — нанимать бригаду. Но, наверное, это и есть признак успеха.
— Алло, Дениска, привет, дорогой! — папа, наконец-то дозвонился до своего прораба. — Есть у тебя парочка ребят свободных? Ремонт хочу сделать. В квартире. Своей. Купил. Спасибо! Работы? Работы много. Приезжай, оценишь. Сегодня не сможешь? Завтра? Завтра я не смогу, работа у меня. Хорошо, давай вечером, после работы. Ну ладно, бывай!
Папа походил ещё немного, оценивая квартиру. Он снова подошёл к тому странному выступу в стене и постучал по нему костяшками пальцев.
— Тут, конечно, делать и делать! — повторил папа, почёсывая затылок.
— Пап, ну чего ты вздыхаешь? За такие деньги, и ты ещё не доволен?
— Доволен я. Натура моя человеческая недовольна. Лень-матушка.
— Да ладно тебе! Сам же сказал — не тебе делать. Пусть вздыхают те, кому всё это вскрывать, убирать.
— Молодец, доча, умеешь успокоить. Ладно, пошли отсюда. А то запах здесь какой-то… Не чувствуешь?
Я принюхалась. Действительно, был какой-то запашок, прежде я такого не чувствовала. Никогда в жизни. Это был не запах плесени, не запах сырости, не запах старого, затхлого помещения. Это было что-то другое, что-то такое… химическое, резкое, с какой-то ноткой чего-то гниющего, но очень приглушенного. Он словно проникал в самые лёгкие, вызывая головокружение.
— Пошли уже, — улыбнулась я, стараясь скрыть своё неприятное ощущение. — Будем надеяться, уйдет после ремонта. Выветрится!
Мы вышли из квартиры, и я, обернувшись, бросила взгляд на стены, оклеенные психоделическими обоями. Мне показалось, что в полумраке этой комнаты, в странном выступе, что-то притаилось, наблюдая за нами. Что-то, что не хотело, чтобы мы здесь поселились. Но я постаралась отогнать эти мысли. Это всего лишь старая квартира, ей просто нужен ремонт. И больше ничего. Наверное.
Мы с папой спустили вниз, встали возле подъезда. Папа достал сигарету — вредная привычка, которую он бросает уже лет двадцать, но, видимо, вид квартиры окончательно его подкосил. Он закурил. Запах дыма разнёсся по улице, смешиваясь с ароматами лета.
— Только окурки, пожалуйста, не бросайте, — раздался скрипучий голос, и мы обернулись. Возле подъезда, на старенькой деревянной лавочке, сидела пожилая женщина. Её лицо было изрезано морщинами, а глаза, несмотря на возраст, были удивительно проницательными. Она внимательно смотрела на папу. — У нас дворника нет, сами убираем, по возможности.
— Конечно-конечно! — закивал папа, не желая ссориться с соседями ещё перед заселением. — Сейчас докурю, и в карман уберу.
Папа улыбнулся, но наша собеседница, похоже, не шутила. Её губы были сжаты в тонкую линию.
— И вообще, курить вредно. И для вас, и для окружающих! — изрекла она.
— Да как тут не закуришь? Видели бы вы, сколько там работы! — пробормотал папа, снова кивнув в сторону подъезда. — Там, наверное, лет сто ничего не делали.
— Вы что, квартиру купили в нашем доме? — догадалась женщина, её взгляд стал ещё более пристальным. — Не на седьмом этаже, случаем?
— А как вы догадались? — удивилась я. Сердце забилось тревожно. Это совпадение казалось слишком уж странным.
— А как тут не догадаешься? Её у нас только и продают, квартиру эту про́клятую. Никто там надолго не задерживается.
— Почему про́клятую? — возмутился папа. — Очень даже неплохая квартира, нужно только подшаманить чуть… Стены ровные, потолки высокие…
— А про́клятую, потому что прокляли её! — продолжала сеять панику старушка, её глаза загорелись каким-то недобрым огоньком. — Все, кто в ней жили долго… того!
— Чего того? — папа нахмурил брови, пытаясь уловить смысл её слов.
— То и значит, того — чего не понятно? — старушка загадочно покачала головой. — Уж сколько лет прошло, а всё как вчера помню.
— Вы про мальчика? — подключилась я, видя, как папа и старушка обмениваются недомолвками. — Да, жуткая история. Бедный парень!
— Не только про мальчика, — помотала головой женщина. — Там и бабушка, и мама…
— А с ними-то что стряслось? — спросила я, чувствуя, как по спине пробежал холодок.
— Бабка его с балкона выбросилась. Или помог кто… Странная бабуся была. Ходила, бормотала что-то, отмахивалась, как будто за ней рой мух летал. А потом… вот это. Выходим с Лёней моим, Царствие ему небесное, цветы в палисаднике полить, а там она лежит. На лице гримаса, как будто испугалась кого-то, так и померла с испугом. Врачи потом сказали, сердце не выдержало. А отчего, не знает никто — может увидела кого? А мож, привиделось чего. Говорю, странная она была.
— А с мамой мальчика что? — испуганно спросила я.
— Болела она. Рак желудка, кажется. Есть ничего не могла, ходила здесь, как смерть. Внуки один раз её ночью увидели, еле спать уложили. Так и высохла совсем, одни кожа да кости остались.
— И что мальчик один жил потом в квартире?
— Ага, щас! После всего этого мальчик даже заходить в квартиру отказывался. У соседей ночевал. А те что? Ну приютили на ночь… на две… Не к себе же его брать? У них своих детей орава была. Нашли где-то дядьку его, аж в Саратовской области. Написали ему, созвонились. Хорошим мужиком оказался. Примчал за своим племяшом прямо на собственной машине.
— И что, забрал?
— Забрал. Опекунство над ним оформил, чтобы в детдом не забрали. Добрый человек.
— И что квартира?
— Закрыли квартиру. Никто в ней не жил многие годы. А потом пацан вернулся. Подрос, возмужал. На работу здесь устроился, грузчиком в супермаркет. Так вот только не долго он проработал.
Она замолчала, сделав паузу, будто набирая воздуха. Солнце уже почти скрылось за горизонтом, и на улице стало темнеть. Тени удлинялись, придавая всему вокруг какой-то зловещий вид.
— Выхожу однажды утром, — старушка наклонилась ко мне, словно делясь секретом, — а тут милиция, машинами всё заставлено. Ходят тут руки в брюки. Я спрашиваю, случилось что? А они мне: «Диму с такой-то квартиры давно знаете?». Я говорю: «Ну да, с пелёнок почти. А что случилось-то?».
Её глаза снова загорелись тем недобрым огоньком.
— Вот тут они мне и рассказали, — прошептала она, и я почувствовала, как мурашки пробежали по спине. — Вздёрнулся Димка на трубе в прихожей. Да, говорят, вздёрнулся так, что сам бы не смог. Ни табуретки, ничего. Как будто кто-то его… ну, того… А кто? Парень тихий такой был, мухи не обидит. Да и люди у нас не изверги. Все в округе хорошие. Если только чужих в дом привёл? Но он же не пил, не гулял…
— Да, жуткая история, — почесал затылок мой папа. Его скептицизм, казалось, окончательно испарился. Он выглядел растерянным и немного испуганным.
— Жуткая! Не то слово! — продолжала соседка, словно только этого и ждала. — Оттого и говорю, что квартира про́клятая, а вы меня поправляете. Мы, если хотите знать, соседи, туда ни ногой, у любого спросите! Даже дети обходят стороной.
— А как же пацана нашли, если туда ни ногой? — спросила я.
— А так и нашли — по запаху, — старушка скривила нос, словно снова почувствовала тот ужасный запах. — Мальчишка, оказывается, месяц там провисел. Потом соседи тревогу забили. Из вентиляции, говорят, мертвечиной понесло и тухлятиной. Конечно! Месяц провисел! Целый месяц! Представляете?
— Да, вот так история, — сказала я, вздыхая.
Я тоже не из робкого десятка, но этот разговор заставил моё тело покрыться мурашками с головы до пят. Хотелось поскорее уйти отсюда, но ноги словно приросли к земле.
— Какая такая история? — возмутилась соседка, словно мои слова её задели. — Прежде, чем в квартиру эту заселяться, батюшку зовите, пусть очищает. Не поможет, конечно, но хоть что-то.
— Хорошо, добрая женщина! — кивнул папа, видимо, желая поскорее закончить этот разговор. — Вот ремонт сделаем, и позовём.
— Да кто же вам согласится ремонт там делать? — старушка недоверчиво посмотрела на нас.
— Уже согласились! — ответил папа, пытаясь придать своему голосу уверенность.
— Ох, не завидую я им. Ненадолго это.
Папа свёл брови к переносице.
— Если никто им ничего не скажет, то всё будет нормально, — сказал он, но сам, кажется, уже не верил в свои слова.
— Ну-ну, — ухмыльнулась женщина. Она медленно поднялась со скамейки, опираясь на палочку, и поплелась в сторону подъезда. Потом обернулась и сказала напоследок: — Они сами всё увидят.
Силуэт старушки исчез в тёмном помещении подъезда. Мы с папой переглянулись. В его глазах читались те же страх и смятение, что и в моих.
— Не говори маме! — сказал он, будто прочитав мои мысли.
Я кивнула. Маме нельзя такое знать. Ей хватило одного мальчика. А тут, оказывается, целая семья — бабушка, мама, сын… Сколько всего произошло в этой квартире?
Что поделаешь? Назад дороги нет. Мы купили квартиру, и теперь нам придётся с этим жить. Ну а пока мы договорились с отцом, что ничего не скажем маме. Так было спокойней нам обоим.
(подписывайтесь, чтобы не пропустить продолжение истории)