- Мать умерла, — сообщила Лариса сестре по телефону. — Похороны в пятницу.
- Ясно, — коротко ответила Инна. — Приеду.
Вот и всё общение между сестрами за последние три года. Инна жила в другом городе, звонила матери раз в полгода для приличия, на день рождения денег не присылала. А Лариса каждый день после работы ездила к матери через весь город, таскала продукты, лекарства покупала, врачей водила. Последние полгода вообще спала на раскладушке на кухне, когда маме совсем плохо стало.
За три года ухода Лариса потеряла не только молодость. Ушел Андрей — не выдержал, что она у матери проводит больше времени, чем с ним. Карьера накрылась — с должности менеджера по продажам пришлось перейти оператором в колл-центр, где хоть график свободный был. Зарплата упала с восьмидесяти тысяч до сорока пяти. Ларисе было сорок два, а выглядела она лет на пятьдесят.
На похоронах Инна появилась при полном параде — в черном костюме явно не из масс-маркета, с новой стрижкой и французским маникюром. Ей было тридцать девять, но она могла сойти за тридцатипятилетнюю.
Соседка, тётя Вера, которая помогала Ларисе с мамой, демонстративно отвернулась от Инны.
- Три года ни разу не приехала, — громко сказала она кому-то из гостей, но так, чтобы Инна услышала. — А теперь в новом костюме явилась.
Инна сделала вид, что не слышала. Лариса промолчала. Ей было всё равно уже.
После поминок, когда все разошлись, Инна осталась в маминой однушке и сразу перешла к делу. Села в мамино кресло, закинула ногу на ногу, будто на деловых переговорах.
- Значит так, квартиру делим пополам, — заявила она, доставая телефон. — Я всё узнала у юриста. По закону у нас равные права.
- Инна, ты серьезно? — Лариса почувствовала, как холодеют руки. — Мать в гробу, а ты уже...
- А что такого? — Инна листала что-то на экране, даже не глядя на сестру. — Нужно же решать вопросы. Или ты думала, что тебе всё достанется, потому что ты тут сиделкой работала?
- Сиделкой?! — голос Ларисы сорвался. — Это наша мать была!
- Ну да, общая, вот и делим по закону, — невозмутимо продолжала Инна. На безымянном пальце блестело новое кольцо — явно не дешевле пятидесяти тысяч. — Половина моя, половина твоя. Будешь выкупать мою долю или продавать будем?
Лариса посмотрела на свои обкусанные ногти, на стоптанные туфли. В квартире ещё пахло маминым кремом и лекарствами.
"Неужели мы с ней из одной семьи? — думала Лариса. — Неужели это та самая Инка, которая в детстве конфетой последней делилась?"
- Знаешь что, я тебе предлагаю, — устало сказала Лариса. — Выкупаю твою долю. Сколько хочешь?
- По рынку, — сразу отреагировала Инна. — Квартира стоит три миллиона, значит, полтора мне.
- У меня нет полутора миллионов, — покачала головой Лариса. — Могу максимум шестьсот тысяч собрать.
- Тогда продаем и делим поровну, — безапелляционно заявила Инна.
- Инна, подожди, давай нормально поговорим, — Лариса села напротив сестры. — Ты же понимаешь, что я три года за мамой ухаживала? Свою жизнь на паузу поставила, замуж так и не вышла, работу пришлось поменять...
- Это твой выбор был, — холодно оборвала Инна. — Никто тебя не заставлял. Я не могла, у меня своя семья, двое школьников, работа, ипотека. Не все же могут бросить всё и в няньки податься.
- Ты это... правда так считаешь?
- Считаю, что закон есть закон, — отчеканила Инна, убирая телефон в сумку. — Мы обе дочери, значит, делим пополам. Хочешь по-честному — вот тебе честно.
Лариса промолчала. Спорить было бесполезно.
Через неделю она пришла к нотариусу оформлять наследство. И там узнала кое-что интересное.
- Лариса Михайловна, — нотариус поправил очки. — Тут одна тонкость есть. У вашей матери перед смертью образовалась задолженность по кредиту, который она брала на операцию два года назад. Банк уже претензию выставил, проценты капают. Сумма составляет один миллион двести тысяч.
- Как это? — растерялась Лариса. — Я не знала, что она кредит брала.
Мама до последнего не хотела ей говорить. "Не надо, — шептала она. — Сама справлюсь. Инне тоже не говори, пусть не волнуется".
- По статье Гражданского кодекса, — зачитал нотариус, — наследники, принявшие наследство, отвечают по долгам наследодателя солидарно. То есть долги делятся пропорционально полученному наследству. Если вы с сестрой пополам квартиру делите, то и долг пополам — по шестьсот тысяч с каждой.
Лариса достала телефон дрожащими руками и набрала Инну. Рассказала всё в красках, медленно, смакуя каждое слово.
- Какой ещё кредит?! — завопила Инна. — Это вообще законно?!
- Более чем, — спокойно ответила Лариса. — Мать брала кредит на операцию. Помнишь, она звонила тебе тогда, просила денег занять? Ты сказала, что не можешь.
- Ну так она же не говорила, что в кредит полезет!
- А ты и не спрашивала, откуда она деньги возьмёт, — парировала Лариса. — Главное, что тебе помогать не нужно было.
- И что теперь делать?
- А давай по-честному, как ты хотела, — с издёвкой предложила Лариса. — Квартиру продаём за три миллиона, вычитаем долг банку миллион двести, остаётся один миллион восемьсот. Делим пополам — по девятьсот каждой. Меня устраивает.
- Постой, а мне-то что достанется?! — заголосила Инна. — Я же рассчитывала на полтора миллиона!
- Ну так закон есть закон, сестричка, — ядовито произнесла Лариса. — Ты же сама хотела всё по-честному. Вот тебе честно — и наследство пополам, и долги пополам.
- Может, ты сама этот долг погасишь? — попыталась выкрутиться Инна. — Ты же за мамой ухаживала, могла бы проконтролировать!
- Могла бы, — согласилась Лариса. — Если бы ты хоть раз денег прислала или приехала помочь. А так мама сама решила, чтобы тебя не беспокоить. Берегла твои нервы.
- Это нечестно!
- Что именно? То, что ты три года мать не навещала или то, что теперь за это расплачиваться придётся?
В трубке повисла тишина. Потом Инна сказала:
- Знаешь что, забирай ты эту квартиру себе. Я отказываюсь от наследства.
- От наследства отказаться можно, — усмехнулась Лариса. — Но если ты уже заявила о своих правах, с долгами будет сложнее. Банк может требовать всю сумму с любой из нас. Можешь своему юристу позвонить, он подтвердит.
Инна металась между жадностью и страхом. В итоге жаба задавила — не могла смириться с мыслью, что сестра получит квартиру целиком.
- Ладно, продаем, — нехотя согласилась она. — Только быстрее, пока проценты не набежали ещё больше.
Квартиру продали за два миллиона восемьсот пятьдесят тысяч — торговались жёстко, покупатели чувствовали, что продавцы спешат, и выбили каждую тысячу. Вычли долг банку, поделили остаток. Инна получила свои восемьсот двадцать пять тысяч и уехала, даже не попрощавшись.
- Могла бы хоть спасибо сказать, — думала Лариса, глядя ей вслед. — Или извини.
Зато теперь она точно знала, что сестры у неё больше нет. По крайней мере, той, которую она помнила. А эта новая, жадная и расчётливая, пусть живёт со своим "честным" дележом. Если совесть, конечно, даст.
Лариса забрала мамины фотографии, любимую вазу и несколько книг — всё, что действительно было дорого. Восемьсот двадцать пять тысяч — нормальная цена за то, чтобы больше никогда не общаться с Инной. Даже дёшево.
Через месяц она случайно увидела сестру в торговом центре. Инна её тоже заметила. Они смотрели друг на друга секунд десять. Потом Инна резко развернулась и пошла в другую сторону.
Лариса осталась стоять. Руки тряслись. Она так и не поняла — от злости или от жалости. А может, просто от облегчения, что всё это наконец закончилось.