— Ты серьёзно сейчас? — голос Алины дрожал, но она держалась, будто гвоздями в пол вбитая. — Что это за наезд с порога?
Игорь стоял в коридоре, кулаки в боки, лицо покрасневшее после разговора по телефону с матерью.
— Мама говорит, ты опять ей нахамила. Прямо при всех.
— Я? — Алина хмыкнула так резко, что у самой в груди будто что-то хрустнуло. — Может, она расскажет, как заявилась ко мне в квартиру, будто это её дом, и начала учить меня, что и как готовить?
— Ты могла промолчать, — пробормотал Игорь.
— Ага. И снова выложить на стол всю неделю закупок, лишь бы ваши мужики не ушли голодными, — она открыла шкафчик, будто что-то искала, хотя просто прятала взгляд. — Надоело. Я не нанималась вам в столовую.
Последний день ноября давил серой мглой за окном. В квартире было тепло, но воздух — как перед грозой: тяжёлый, натянутый, готовый взорваться от одного лишнего слова.
Игорь снял куртку и бросил на стул.
— Ты вообще понимаешь, что ты сейчас про мою семью говоришь?
— Да я каждый раз одно и то же вижу, — Алина наконец посмотрела прямо в глаза мужу. — Они приходят голодные, уходят довольные, а я потом считаю копейки и пытаюсь понять, что приготовить нам двоим на завтра. И знаешь что? Я устала быть виноватой, только потому что не хочу каждую субботу устраивать банкет.
Игорь раздражённо провёл рукой по волосам.
— Мама переживает, что ты не стараешься. Что тебе всё равно.
— Ещё бы ей переживать, — Алина фыркнула. — Она же считает, что место женщины — у плиты. А лучше — у плиты с ведром продуктов, купленных за мой счёт.
Она хотела отойти, заняться чем-нибудь, чтобы не видеть его злое лицо, но Игорь шагнул вперёд, перекрывая проход.
— Может, ты преувеличиваешь? — спросил он, будто усталый учитель, который уже знает, что двойка неизбежна. — Они просто хотят общаться. Семья же.
Алина резко повернулась, схватила с полки две пустые сумки из супермаркета, скомкала и бросила в мусорное ведро.
— Общаться? Так пусть общаются без поедания холодильника. Почему всё общение заканчивается тем, что у меня остаётся пачка масла и банка огурцов? И то если повезёт.
Тишина стала такой плотной, что звенело в ушах. На кухне тикали часы — громко, будто издеваясь.
— Ладно, — наконец сказал Игорь, — давай вечером обсудим спокойно. Когда не будешь... на эмоциях.
Её будто ударили по затылку.
— «На эмоциях»? — она усмехнулась. — Знаешь, когда я была «на эмоциях»? Когда твоя мама впервые пришла без предупреждения и начала командовать, что я должна ей подать на стол. А ты сидел рядом и делал вид, что так и надо. С тех пор у меня эмоции — это мой единственный способ напоминать себе, что я тоже человек.
Она развернулась и пошла в комнату, но Игорь крикнул вслед:
— Ты сама винтишь трагедию! Мама просто переживает, что ты не вписываешься в семью!
Алина остановилась. Глубоко вдохнула. Повернулась.
— Не вписываюсь? — её голос стал тихим, но от этого только страшнее. — Потому что я не хочу кормить пятерых здоровых мужиков каждый выходной? Ты серьёзно?
— Ты вечно всё считаешь… — парень махнул рукой. — Деньги, продукты… да пустяки это!
— Пустяки? — Алина подошла ближе. — Знаешь, сколько я потратила в прошлую субботу? Почти всю зарплату. И что? Мы сами потом три дня жили на гречке.
— Ну и что? — Игорь пожал плечами. — Родных кормить не зазорно.
Она замолчала. Просто смотрела. Долго. Так, что Игорь начал мяться.
— Родных, — повторила Алина тихо. — Только, кажется, ты забыл, что теперь у тебя есть жена. И она тоже родная. Или должна быть. По идее.
Он отвёл взгляд. Сел на табурет, будто вся энергия закончилась.
— Я не хочу ругаться, — пробормотал он. — Они в этот раз просто хотели поговорить. Мама сказала…
— Стоп, — подняла ладонь Алина. — Давай без «мама сказала». Я каждую встречу слушаю, что мама думает обо мне. Может, пора уже услышать, что я думаю?
Игорь ничего не ответил.
По квартире прошёл холодный ток — то ли от декабрьского ветра через щель окна, то ли от того, как далеко друг от друга они стояли, хотя между ними было всего метр.
Алина присела на подоконник, сжала пальцами край толстого свитера.
— Ты понимаешь, что я на работе пахала целую неделю, чтобы набить этот чертов холодильник? Ты понимаешь, что после очередного набега твоей семьи у меня руки опускаются? Что я прихожу домой, а там — пустота. И твоя мама сверху ещё комментирует, что «мужики есть хотят»?
Игорь тихо ответил:
— Она просто по-своему заботится.
— По-своему? — Алина покачала головой. — Да она меня не слышит. И никогда не услышит. А ты не пытаешься.
Он подошёл ближе.
— Слушай… я поговорю с ней. Обещаю. Давай просто без этих… ультиматумов. Мы можем всё решить.
Она посмотрела на него — не как жена на мужа, а как человек на человека, у которого просит хотя бы каплю понимания.
— Хорошо, — сказала она ровно. — Тогда скажи ей, чтобы заранее предупреждала о визитах. Чтобы не приходила как к себе домой. Чтобы не хватала продукты из холодильника без спроса. И чтобы перестала смотреть на меня, как на кухонный комбайн.
Игорь сделал нервный вдох.
— Не знаю, как она отреагирует…
— Знаешь, — перебила Алина. — Она обидится. Как всегда. Но хотя бы попробуй. Для начала.
Игорь хотел что-то ответить, но в этот момент на его телефоне вспыхнул экран. Сообщение. Он прочитал — и сразу помрачнел.
— Что там? — спросила Алина.
— Мама пишет, что уже подъезжают.
Алина закрыла глаза.
— Когда?
— Минут через двадцать.
Она поднялась. Смотрела на мужа так, будто последние силы упали на пол и разбились.
— И ты даже не подумал мне сказать?
— Я сам только что узнал, — оправдался Игорь. — Она сказала, что хотела сделать сюрприз.
— Как мило, — сухо сказала Алина. — Ещё один сюрприз для моего пустого кошелька.
Она прошла на кухню. Открыла холодильник. Там лежали остатки вчерашнего ужина, пачка молока, яйца, пара овощей — и всё. После зарплаты она собиралась закупиться завтра.
— Что теперь? — спросила она глухо. — Опять отдуваться мне?
Игорь молчал.
Тишина была ответом.
Алина закрыла холодильник, оперлась о стол ладонями и какое-то время просто смотрела на поверхность, будто пыталась собрать мысли в кулак.
Потом выпрямилась, развернулась к мужу и сказала:
— Ладно. Пусть приходят. Но сегодня всё будет по-моему.
Игорь нахмурился.
— Что ты задумала?
— Ничего. Просто перестала быть удобной, — сказала она, проходя в комнату. — Вот и проверим, как они будут общаться со мной, когда я не бегаю вокруг них с тарелками.
Она начала убирать разбросанные вещи, раскладывать бумаги на столе, будто готовилась к чему-то важному. Не к визиту гостей — к битве, которой вечно избегала.
За окном зажглись фонари. Зима уже стучала в стекло, хотя ещё не декабрьский мороз — просто вечерняя темнота, ранняя, липкая.
Алина взглянула на часы. До визита оставалось пятнадцать минут.
Она закрыла тетрадь, выпрямилась и сказала:
— Я не собираюсь готовить. Пусть приходят и сидят просто так. Если уж хотят общаться — пусть общаются. А не поглощают всё, что видят.
Игорь выглядел испуганно.
— Ты специально провоцируешь.
— Нет, — она покачала головой. — Я просто перестала молчать.
Он хотел ещё что-то сказать, но тут раздался звонок в дверь. Быстрый, требовательный.
Алина глубоко вдохнула.
— Идём, — сказала она. — Начинается.
Она подошла к двери. Держалась твёрдо. Решительно. Без привычного внутреннего дрожания.
Алина открыла дверь и тут же почувствовала, как воздух в прихожей стал тяжелее. На пороге стояли Ольга Петровна, Виктор Сергеевич и трое сыновей. Их вид был таким, будто они пришли не в гости, а на инспекцию.
Свекровь сразу шагнула вперёд, даже не снимая шарф.
— Ну что ты так долго? Мы уже стоим, мёрзнем, как идиоты.
— Добрый вечер, — ровно сказала Алина, как будто не слышала обвинения. — Проходите.
Игорь подошёл к двери, пытаясь нейтральным тоном поздороваться. Но было видно: он сжался весь, как школьник, пойманный директором за курением за гаражами.
Они вошли. Как всегда — плотной толпой, с шумом, с тяжёлыми шагами, будто маршем. Наверное, у этих ребят просто встроенная опция: входить в любое помещение как в спортзал.
Ольга Петровна бросила взгляд на стол.
— А чего это у вас пусто? — спросила она, почти возмущённо. — Даже салатика нет?
Алина пересекла руки на груди.
— Сегодня без застолья.
Свекровь застыла.
— Это шутка такая?
— Нет. Вы хотели пообщаться? Давайте общаться. Без еды. Я работала всю неделю. Продуктов немного, да и не обязана я устраивать банкеты каждый визит.
Тишина. Настоящая. С глухим давлением, будто бетонная.
Дима, средний брат, посмотрел на Игоря:
— Ты чё, не предупредил?
— Я… — Игорь замялся. — Просто… времени не было…
— О, ну конечно, — протянула Ольга Петровна. — Времени не было. А у Алиночки, значит, время есть? Она же у нас теперь вечная хозяйка. Должна всех обслуживать, как положено.
Алина усмехнулась.
— Вот именно что «должна» — это только в вашей голове.
Саша, младший брат, шагнул ближе.
— Алинута, ну чего ты? Мы по дороге перекусили, не переживай. Давай хотя бы чай поставь.
— Денег на чай никто не скидывался, — ответила Алина таким тоном, что Саша отпрянул. — У меня всё по правилам теперь. Хотите чай? Кидаемся на покупки.
Игорь напрягся.
— Алина…
— Что — Алина? — она посмотрела на мужа. — Ты обещал поговорить с мамой. По-моему, неплохо было бы начать прямо сейчас.
— Да что тут говорить! — свекровь буквально вспыхнула. — Девочка просто оборзела. Мы приходим к вам как к родным, а она считает копейки!
— А вы приходите как к ресторану, — отрезала Алина. — И удивляетесь, почему официантка начала брать оплату за обслуживание.
Братья переглянулись. Виктор Сергеевич сделал шаг вперёд, подняв ладонь.
— Ладно, давайте спокойно… без крика…
Но Ольга Петровна уже вошла в раж.
— Ни в какой ресторан мы не приходим! Мы твоя семья! Имеем право прийти когда хотим!
Алина вскинула брови.
— Вот с этим и закончились наши добрые отношения.
— Да как ты смеешь! — свекровь подняла голос. — Мы сюда с добром! С поддержкой!
— Поддержка? — Алина вскинула руки. — Поддержка — это когда человек приходит помочь, а не выжрать всё в доме и уйти. Поддержка — это когда спрашивают, нужна ли хозяйке помощь, а не сидят на диване, ожидая, когда их обслужат.
— Ты вообще понимаешь, как разговариваешь? — пальцы свекрови дрожали. — Я старше тебя!
— А я взрослая, а не ваша работница.
— Игорь! — Ольга Петровна повернулась к сыну. — Сделай что-нибудь! Это же кошмар! Она меня позорит!
Игорь открыл рот… и снова ничего. Просто стоял между ними, как перегоревший светильник.
Алина поняла всё окончательно.
— Слушайте, хватит, — сказала она устало. — Я не хочу устраивать цирк. Давайте по-простому. Вы приходите в гости? Отлично. Но заранее. Позвонили — я сказала, могу или нет. Никаких внезапных визитов. И еда — тоже не моя обязанность. Хотите посидеть за столом? Приносите продукты сами. Всё просто.
— Это бред, — прошипела свекровь. — В моей семье так не принято.
— Поверьте, — Алина поправила волосы, — в моей семье тоже не принято приходить без спроса и вести себя как хозяева.
— Да это не твоя квартира! — выкрикнула Ольга Петровна.
Алина рассмеялась — звонко, резко.
— Документы показать?
Виктор Сергеевич опустил глаза. Он всё понимал, но боялся сказать. Братья тоже замолчали, впервые без противных ухмылок.
Но свекровь — нет. Её понесло окончательно.
— Ты разрушишь наш брак, — зашипела она. — Такими выкрутасами мужика не удержишь. Он уйдёт.
Алина посмотрела на Игоря. Долго. Спокойно.
— Ну? — спросила она. — Ты уходишь?
Он стоял комом. Сжимал губы. Думал, думал, думал… Но так ничего и не сказал.
И это молчание обрушилось на Алину сильнее всего.
Она повернулась к Ольге Петровне:
— Вот видите. Я разрушила ровно то, чего вы так хотели. Ваш сын — взрослый мужик, а ведёт себя, как будто вы держите его на поводке. И да — я больше не собираюсь участвовать в ваших семейных играх.
Свекровь побледнела.
— Ты пожалеешь.
— Возможно. Но точно не сегодня, — ответила Алина.
Она подошла к двери, открыла её и сказала спокойно, но твёрдо:
— Уходите.
— Да что ж это такое… — захрипела свекровь, но Виктор Сергеевич взял её под локоть.
— Пойдём, Оля. Всё. Хватит.
Братья переглянулись. Хотели буркнуть что-то, но промолчали и вышли.
Когда дверь закрылась, остались только Игорь и Алина.
Он стоял, будто только что потерял половину своей жизни. Или наоборот — понял, что половина его жизни строилась на чём-то кривом.
— Ты реально выставила мою семью, — прошептал он.
— Я выставила людей, которые меня не уважают, — поправила Алина.
— И что теперь? — он звучал измученно.
— А теперь ты решай, — она подошла ближе. — Ты со мной? Или всё это время ты был только приложением к своей матери?
Игорь посмотрел в пол.
— Они… они же семья… нельзя вот так…
— Можно, — Алина сказала тихо. — Когда они нарушают мои гра… правила. Когда они не считают меня человеком. Когда они делают вид, что я им должна.
— Но это мама…
— И я не прошу тебя её бросать, — Алина устало улыбнулась. — Я прошу тебя быть мужем. Хоть немного. Хоть раз.
Он сел на диван, сжав голову руками.
— Я не знаю, что делать…
— Знаешь, — она положила ему ладонь на плечо. — Просто боишься.
Игорь поднял на неё глаза. В них было что-то новое — будто он впервые увидел, что рядом с ним не девочка, а женщина, которую он годами принимал как должное.
— Ты хочешь, чтобы я выбрал, — сказал он хрипло.
— Нет, — Алина покачала головой. — Я хочу, чтобы ты наконец встал на чью-то сторону. На мою. Или на их. Потому что в подвешенном состоянии мы жить не можем.
Он вдохнул глубоко.
— Мне нужно время…
— Время у тебя было все эти месяцы, — Алина отступила. — Теперь время у меня. Я не собираюсь жить в доме, где меня считают мебелью.
Она пошла в спальню, достала чемодан. Причём не свой — его. Поставила в коридор.
— Это что? — Игорь поднялся.
— Ты поедешь к маме. На время. Чтобы решить, чего хочешь.
— Но я… я же не хочу уходить…
— Не хочешь — так не уходи, — она посмотрела прямо в глаза. — Но тогда ты сейчас берёшь телефон, звонишь маме и говоришь, что отныне все визиты только по договорённости. И что я тебе не служанка. И что моё слово — не пустой звук.
Игорь застыл.
Телефон лежал на столе. В метре от него. Но он будто весил тонну.
— Я… не могу так с ней говорить…
Алина кивнула. Медленно.
— Тогда забирай чемодан.
Игорь выдохнул, будто его ударили. Подошёл. Взял чемодан. Постоял, как потерянный ребёнок.
— Алина… я…
— Ты всё сказал, — она открыла дверь. — Дальше уже нет смысла объяснять.
Он вышел. Не хлопнув дверью. Просто тихо вышел.
Алина закрыла дверь, прислонилась спиной и, наконец, позволила себе выдохнуть всё, что держала внутри. Не плакала — даже наоборот. Было ощущение, будто воздух стал чище. Тяжёлый груз упал, и она осталась одна, но свободная.
Она прошла в кухню. Открыла холодильник. Посмотрела на жалкие остатки продуктов — и впервые за долгое время не почувствовала раздражения.
Пусто? Ну и ладно.
Зато это — её пустота.
Её пространство.
Её жизнь.
Алина встала к окну. Снаружи светили фонари, отражаясь в влажном ноябрьском асфальте. За стеклом было холодно, а у неё внутри — впервые тепло.
Она знала: будет сложно. Деньги, быт, работа — всё навалится. Но она хотя бы теперь точно знала, ради кого всё это делает.
Ради себя.
И если Игорь поймёт, что взрослая жизнь — это не жить по команде матери, а строить свой дом, свои правила, свои отношения — он вернётся. Иначе — нет.
И с этим она была абсолютно окей.
Алина взяла чайник, налила воду, поставила на плиту.
«Своя жизнь, — подумала она. — Наконец-то».
И с каждым секундным щелчком старых кухонных часов она всё увереннее чувствовала, что сделала именно то, что должна была давно.
Точка в их скандале превратилась в начало новой главы — уже не для двоих, а для одной.
Но, возможно, это и есть самый честный путь.
Финал.