Найти в Дзене
Соляки на электрухе

В чем феномен Эдди Ван Халена?

В чем феномен Эдди Ван Халена? Имя Эдди Ван Халена знают даже те, кто никогда всерьёз не увлекался рок-музыкой. Он стал тем человеком, который перевернул представление о том, что может делать гитара, и при этом всегда оставался удивительно естественным, даже скромным. Но что именно сделало его фигурой почти мифической? Во-первых, звук.
У Эдди был свой фирменный тембр — яркий, дерзкий, но при этом лёгкий. Как будто он играет не старанием, а вдохом. Он собирал гитары из разных деталей, подбирал «начинку» сам, постоянно что-то перепаивал, настраивал, экспериментировал. Та самая его «Франкенстрат» стала символом не только стиля, но и подхода: если не существует инструмента, который звучит как надо — сделай его сам. Во-вторых, техника.
Да, Эдди не изобрёл приём таппинга, но именно он сделал его популярным, превратил в яркий, почти разговорный элемент партии. Люди приходили на концерты и буквально раскрывали рот — казалось, что играет два гитариста сразу. При этом он никогда не превращал

В чем феномен Эдди Ван Халена?

Имя Эдди Ван Халена знают даже те, кто никогда всерьёз не увлекался рок-музыкой. Он стал тем человеком, который перевернул представление о том, что может делать гитара, и при этом всегда оставался удивительно естественным, даже скромным. Но что именно сделало его фигурой почти мифической?

Во-первых, звук.

У Эдди был свой фирменный тембр — яркий, дерзкий, но при этом лёгкий. Как будто он играет не старанием, а вдохом. Он собирал гитары из разных деталей, подбирал «начинку» сам, постоянно что-то перепаивал, настраивал, экспериментировал. Та самая его «Франкенстрат» стала символом не только стиля, но и подхода: если не существует инструмента, который звучит как надо — сделай его сам.

Во-вторых, техника.

Да, Эдди не изобрёл приём таппинга, но именно он сделал его популярным, превратил в яркий, почти разговорный элемент партии. Люди приходили на концерты и буквально раскрывали рот — казалось, что играет два гитариста сразу. При этом он никогда не превращал технику в самоцель. Его соло всегда были музыкальными, с характером, с улыбкой. Даже самые бешеные пассажи звучали не как упражнение, а как рассказ.

В-третьих, энергика и подход к музыке.

Эдди был из тех, кто играл так, будто гитара — продолжение руки. В нём не чувствовалось пафоса, хотя причин для него было достаточно. Он выходил на сцену как парень из соседнего гаража, который просто любит играть. Может, поэтому его и уважали все — от фанатов хард-рока до джазовых музыкантов. Он был искренним.

И, наконец, влияние.

После Эдди гитаристы начали по-другому думать о своём инструменте. Кто-то пытался повторять его технику, кто-то — звук, кто-то — подход. Но мало у кого получалось и близко. Эдди стал тем редким примером, когда человек меняет не только стиль, но и само ощущение музыки в эпохе.

Феномен Эдди Ван Халена в том, что он объединил в себе виртуоза, экспериментатора и простого парня, который искренне кайфовал от того, что делал. Он не пытался быть революционером — он просто играл. А революция случилась сама собой.