Найти в Дзене
Код вселенной

Весна к середине 21 века...

Весна приходит не спеша, вышивая мир золотыми нитями солнца и сочной зеленью первых листьев. Это не просто смена сезона — это великое таинство возрождения. Воздух, пьяный и влажный, густо пахнет сырой землей и набухшими почками. Каждая капля, повисшая на ветвях, — это хрустальная линза, в которой преломляется целая вселенная. Земля, еще недавно спящая каменным сном, вдруг дышит полной грудью, и это дыхание — пьянящий нектар жизни, от которого кружится голова и щемит сердце от непонятного, острого счастья. В этот гимн существования включено всё: старая ворона, деловито собирающая прутики для гнезда; набухшая почка, готовясь лопнуть и выбросить первый изумрудный листок; муравей, выползший погреться на солнце. Вся природа замирает в едином порыве — благодарности за еще один подаренный шанс жить. А мы? Мы, уткнувшись в холодное сияние экранов, с ожесточением игнорируем этот мир. Мы спешим по улицам, погруженные в виртуальные баталии и бесконечные ленты новостей, и не замечаем, как набух

Весна приходит не спеша, вышивая мир золотыми нитями солнца и сочной зеленью первых листьев. Это не просто смена сезона — это великое таинство возрождения. Воздух, пьяный и влажный, густо пахнет сырой землей и набухшими почками. Каждая капля, повисшая на ветвях, — это хрустальная линза, в которой преломляется целая вселенная. Земля, еще недавно спящая каменным сном, вдруг дышит полной грудью, и это дыхание — пьянящий нектар жизни, от которого кружится голова и щемит сердце от непонятного, острого счастья.

В этот гимн существования включено всё: старая ворона, деловито собирающая прутики для гнезда; набухшая почка, готовясь лопнуть и выбросить первый изумрудный листок; муравей, выползший погреться на солнце. Вся природа замирает в едином порыве — благодарности за еще один подаренный шанс жить.

А мы? Мы, уткнувшись в холодное сияние экранов, с ожесточением игнорируем этот мир. Мы спешим по улицам, погруженные в виртуальные баталии и бесконечные ленты новостей, и не замечаем, как набухают почки. Мы отгораживаемся от щедрого, живого мира нашими устройствами, создавая себе тесные, душные миры из пикселей. И жизнь наша от этого мельчает, становится черно-белой и беззвучной. Мы становимся нервными призраками, раздражаясь на реальный ветер и настоящий дождь, которые осмеливаются отвлекать нас от мерцающей иллюзии. Мы добровольно промениваем щемящую радость бытия на суррогат общения, на вечный, ни к чему не ведущий бег. И с каждым пропущенным щебетом, с каждой не замеченной нами пробивающейся травинкой, мы по капле теряем свою душу, сами превращаясь в бездушные механизмы, листающие ленту вечности.