Надя Ауэрманн относится к тому редкому типу моделей, которые выглядят так, будто их придумал не модельный скаут, а кафедра промышленного дизайна. Очень длинные ноги, четкая геометрия лица, ледяной взгляд, в котором одновременно читаются сочувствие и легкое недоумение, почему вокруг все такие суетливые. Для блога это подарок, потому что про нее можно писать как про явление природы, а не только как про красивую девушку в платье.
Ледяная богиня на стопках подушек
Начнем с кадра, где взрослая Надя растянулась на белоснежной постели в черном кожаном жакете. Белые подушки вокруг напоминают айсберги, которые решили неожиданно потеснить континент под названием "немецкая супермодель".
Взгляд прямой, губы яркие, поза расслабленная, но не бесформенная. Человек лежит как будто на паузе между двумя большими делами, а не просто так. Важно не то, что вокруг кровать, а то, как спокойно она в ней существует. Ауэрманн вообще редко играет в классический глянец с улыбками и кокетством, ее стихия дистанция и уверенность. Фотографам это сильно упрощает жизнь, кадр сразу выглядит дороже.
Биография без истерик
Родилась Надя в Берлине и поначалу не планировала становиться архитектурным экспонатом на подиуме. Обычная школьница, обычные подработки. Скаут заметил ее, когда она работала официанткой в кафе. История звучит как сказка, но в начале девяностых во многих европейских кафе стояли будущие легенды моды, просто не у всех были такие запоминающиеся пропорции.
Европейская мода как раз отходила от блестящих восьмидесятых и готовилась к минимализму, строгим линиям, экспериментам с формой. На этом фоне высокая девушка с почти нордическим лицом выглядела идеально. Французские журналы быстро подключились к процессу, а Париж стал для Нади фактическим офисом.
Первая громкая съемка для французского Vogue, затем обложки, показы, рекламные кампании. При этом в новостях почти нет драматических историй. Интервью с ней обычно напоминают беседы с профессионалом, который тщательно дозирует личные детали. Немного детских воспоминаний, немного шуток, минимум исповедального плача. Для таблоидов скучно, для индустрии очень комфортно.
К середине девяностых ее уже официально записали в ряды супермоделей, а модная пресса назвала обладательницей самых длинных ног планеты. Ноги действительно не подкачали, дизайнеры строили на них целые архитектурные ансамбли. В отличие от многих коллег по цеху, Ауэрманн сумела без скандалов пройти через несколько модных эпох, от минимализма девяностых до разношерстных нулевых.
Скульптура в красном павильоне
Следующий образ легко принять за кадр из артхаусного фильма. Красные плоскости, геометрические блоки, платье с огромными красно черными "лепестками", которые скорее напоминают кубистическую скульптуру. Надя сидит на одном из блоков, как музейный экспонат, который внезапно ожил.
Этот кадр хорошо показывает, почему дизайнеры так любили Ауэрманн. На ней можно выстраивать сложные деконструированные вещи, и все равно центр внимания остается на человеке. Платье в форме гигантского геометрического цветка, фон в виде красной стены, высота подиумных декораций, она в середине этого хаоса выглядит спокойной, как человек, который привык к экспериментам и мысленно проверяет, насколько удобно сидеть на этом блоке.
Пар, металл и скандинавское спокойствие
В другой съемке Надя лежит посреди индустриального пейзажа. Вокруг металл, пар, лестницы, поручни. Цвета холодные, зелено черные, кадр выглядит как фрагмент фантазийного фильма про заброшенный завод, на котором внезапно обнаружили модный показ.
Внешне съемка максимально театральная, но лицо Нади выдает профессиональный флегматизм. Ни паники, ни наигранной страсти, только аккуратная работа с позой и линиями.
Любой другой в такой обстановке выглядел бы потерявшимся персонажем компьютерной игры, Ауэрманн же остается центром композиции, вокруг которого строится весь индустриальный спектакль.
Немецкий "Синий ангел"
От заводских декораций перемещаемся в кабаре. Съемка в духе фильма "Синий ангел", с подписью на немецком, красным занавесом и театральным светом. Журнал рассказывает историю профессора, который страдает по певице, а в кадре сидит Надя в стилизованном образе Лолы Лолы.
Здесь срабатывает удивительный контраст. Фигура кабаре артистки, атмосфера ретро, но лицо не кокетничает, а смотрит с умным интересом, как будто героиня отлично понимает, что играет роль. Получается не пародия на старый фильм, а современная интерпретация, которую вполне можно воспринимать как комментарий к тому, как индустрия повторяет одни и те же образы по кругу.
Девушка с косами и философским взглядом
В девяностые модные журналы обожали показывать супермоделей "как обычных людей". У Нади тоже есть такая серия. Лицо крупным планом, светлые косы по бокам, фон с цветами, зернистость пленки, легкая небрежность. Кажется, что перед нами обычная девушка где то в саду, если, конечно, закрыть глаза на идеальные пропорции и фирменный взгляд.
Интереснее всего то, как она смотрит в объектив. В этом взгляде нет ни наивности, ни нарочитой серьезности, только внимательное присутствие. Косы и цветочки создают почти пасторальный фон, а в глазах живет человек, который отлично знает, что такое съемочный график, дефиле и бесконечные перелеты. Кадр хочется использовать как иллюстрацию к тезису "лицо может быть и мягким, и мудрым одновременно".
Пенное, лето и легкий скепсис
Через пару кадров мы видим ту же героиню, но уже с бокалом пенного. Та же зернистая пленка, зеленый фон, летний свет. Ауэрманн смотрит из-за стакана пристально, но без агрессии, как будто оценивает, насколько удачно оператор выбрал ракурс и пена ли на месте.
Кадр получается удивительно живым. В нем нет классического рекламного восторга, когда персонаж якобы мечтал только об этом напитке, зато есть нормальная человеческая реакция. Супермодель в обычной майке, косы, пиво, зеленый фон, и ощущение, что она просто решила немного отдохнуть от подиумов, а фотограф удачно оказался рядом.
Черно белый фильм собственной персоной
Совсем из другой оперы черно белая фотография, где чья то мужская рука мягко касается ее подбородка. На Нади светлое кружевное платье, в кадре минимум деталей, зато много воздуха и оттенков серого. Все напоминает стоп кадр из несуществующего фильма, который очень хотелось бы посмотреть.
Ауэрманн здесь особенно кинематографична. Четкая линия шеи, плавный поворот головы, слегка приоткрытые губы, но главное снова взгляд. В нем нет истерики, есть доверие и концентрация, как будто она слушает важную реплику за кадром. Вместо банальной мелодрамы получается элегантная сцена, которую можно бесконечно пересматривать под музыку старого граммофона.
Уроки физики на каблуках
Теперь немного о физике. Есть знаменитый кадр, где Надя стоит в длинной шубе и светлых брюках и так сильно отклоняется назад, что кажется, будто борется с ураганом. Линия туловища уходит в перспективу, ноги устойчиво стоят на шпильках, а фон спокоен и минималистичен.
Зритель, знакомый с законами гравитации, в этот момент слегка напрягается, потому что так стоять вроде бы невозможно. Модель стоит и выглядит при этом скучающе спокойной. Кадр отлично показывает, сколько физической подготовки скрыто за кажущейся легкостью профессии. Пока мы обсуждаем силуэты, мышцы спокойно держат этот странный наклон.
Телефонные разговоры и взрослые проблемы
Еще один любимый образ модной прессы девяностых уставшая женщина с телефоном в гостиничном номере. Надя лежит на кровати, держит трубку, рядом сигарета и какие то утренние радости на тарелке. Картинка черно белая, детали интерьера создают атмосферу легкого хаоса.
Вместо драматического отчаяния в ее лице читается ироничное "опять". Кажется, что кто то на другом конце провода в очередной раз рассказывает длинную историю, а героиня одновременно слушает и мысленно планирует график на завтра. Кадр прекрасно иллюстрирует ту сторону глянца, где у героинь не только платья и показы, но и усталость, и необходимость принимать решения в номере с не всегда идеальным освещением.
Медведь, объятия и правильная самоирония
И наконец, один из самых очаровательных кадров, где Надя обнимает огромного плюшевого медведя. На ней джинсовая куртка, волосы уложены в пышную прическу, глаза смотрят в объектив спокойно и уверенно. Медведь рядом выглядит немного растерянным, но смирившимся с тем, что попал в кадр с суперзвездой.
Фотография показывает одну из самых важных черт Ауэрманн чувство юмора. Ситуация объективно абсурдна, но снята без издевки. Она обнимает медведя так, как обнимают старого друга, а взгляд словно говорит, что в жизни и не такие декорации встречаются. Благодаря этому образу весь двадцатый век глянца перестает быть чрезмерно серьезным и превращается в забавный аттракцион, который очень приятно пересматривать.
Почему всё ещё интересна
Карьера Нади Ауэрманн наглядно показывает, что модель может пережить несколько модных эпох, если в ней есть характер. Она одинаково убедительна в строгих минималистичных вещах и в театральных кабаре образах, в черно белых драмах и в почти бытовых сценах с бокалом пива. Кажется, что в каждом кадре она остается человеком, а не иллюстрацией к тренду.