Я проснулась от звука дождя, барабанящего по карнизу. Ночью мне снилось море. Тёплое, бирюзовое, с мягкими волнами, ласкающими ступни. Рядом - Андрей, улыбающийся, с мокрыми от солёной воды волосами, смотрит на меня так, как смотрел когда-то давно. До всего. До его мамы, переехавшей в соседний подъезд «чтобы помогать». До бесконечных воскресных обедов у неё. До ежедневных звонков и внезапных визитов.
Я потянулась к телефону - 6:30. Андрей ещё спал, уткнувшись лицом в подушку. Мы вчера опять поссорились. Третий день подряд. Всё из-за этого проклятого отпуска.
- Мама нашла отличный тур в Турцию, - сказал он за ужином три дня назад, - три звезды, но зато прямо у моря. И недорого совсем.
- Мы же договаривались про Грузию, - напомнила я, чувствуя, как внутри все сжимается от предчувствия очередного витка бесконечного спора. - Ты сам говорил - горы, вино, хачапури. Помнишь?
- Ну да, но это дороже выйдет. И мама считает...
Я с грохотом поставила вилку.
- Причём тут твоя мама? Мы с тобой планировали отпуск. Мы! Я полгода откладывала, чтобы поехать именно туда.
- Ну зачем ты начинаешь? - Андрей поморщился. - Мама просто заботится. Она даже предложила с нами поехать, номер тогда выйдет дешевле.
Я встала из-за стола, чувствуя, как к горлу подкатывает комок. Сколько раз мы проходили через это? Десять? Двадцать? Любые наши планы, любые решения неизбежно проходили через фильтр его матери. Даже цвет занавесок на нашей кухне выбирала она.
Три года назад, когда умер мой отец, мы впервые серьёзно поссорились из-за неё. Я была разбита, хотела просто побыть с Андреем, поплакать, почувствовать его поддержку. Но его мать позвонила четырнадцать раз за вечер, а потом просто приехала. С пирогами и причитаниями. Ей нужно было внимание. И Андрей, конечно же, был рядом - с ней.
- Вера, - голос мужа вырвал меня из воспоминаний. - Уже встала?
Я молча кивнула, глядя в окно. Небо затянуло серыми облаками. Июнь выдался холодным и дождливым, и оттого мысли о море, о солнце, о двух неделях только для нас двоих были особенно острыми.
- Я думал про отпуск, - Андрей сел на край кровати, потирая глаза. - Может, все-таки Турция? Мама вчера звонила, говорит, горящий тур появился, нужно сегодня решать.
Что-то щёлкнуло внутри. Словно сломался какой-то механизм, который раньше заставлял меня улыбаться и соглашаться. Принимать. Уступать. Я медленно повернулась к мужу.
- Либо мы едем отдыхать вдвоём, как я хочу, либо ты едешь с мамой, но один, - голос звучал спокойно и твёрдо. - Я больше не буду это обсуждать.
Андрей смотрел на меня так, словно я внезапно заговорила на китайском. Его брови поползли вверх, рот приоткрылся.
- Ты это серьёзно сейчас? - спросил он наконец.
- Абсолютно.
- Но мама уже почти забронировала...
- Меня не интересует, что там твоя мама почти сделала, - я чувствовала, как внутри поднимается волна - не злости даже, а какой-то удивительной решимости. - Пять лет, Андрей. Пять лет я живу с твоей мамой в нашей квартире, в нашей постели, за нашим столом. Она решает, что мы едим, куда едем, как тратим деньги. Хватит.
Лицо мужа побледнело, потом покраснело.
- Ты несправедлива, - процедил он. - Мама просто помогает нам. Она хочет как лучше.
- Лучше для кого?
Я встала и подошла к шкафу, начала доставать одежду. Руки едва заметно дрожали, но внутри была удивительная ясность. Словно я долго брела в тумане и вдруг вышла на солнечный луг.
- Куда ты собираешься? - в голосе Андрея появились тревожные нотки.
- На работу, - я натянула джинсы. - А вечером мы с тобой сядем и серьёзно поговорим. Без твоей мамы. Без телефонных звонков. Только ты и я.
Весь день я была как в лихорадке. Впервые за долгое время я высказала вслух то, что так долго копилось внутри. На работе я механически заполняла таблицы, отвечала на звонки, но мысли были далеко. Я представляла себе разные варианты разговора с Андреем - от спокойного до бурного. Представляла даже, что соберу вещи и уйду. Сколько можно жить на вторых ролях в собственной семье?
Телефон звякнул сообщением. «Мама приготовила ужин, зовёт нас». Я закрыла глаза и сосчитала до десяти. Потом ответила: «Я буду дома в 7. Жду тебя там. Без мамы».
В шесть тридцать я уже была дома. Быстро приняла душ, переоделась в домашнее - простые штаны и футболку, ничего особенного. Не хотелось выглядеть так, будто я готовилась к войне. Хотя, возможно, это и была война - за наш брак, за наше будущее.
В семь пятнадцать хлопнула входная дверь. Я сидела на кухне, перед двумя чашками чая.
- Мама обиделась, - с порога начал Андрей, бросая ключи на тумбочку. - Она наготовила всего.
- Садись, - я кивнула на стул напротив. - Нам нужно поговорить.
Он нехотя опустился на стул, глядя на меня исподлобья, как обиженный ребёнок.
- Я люблю тебя, Андрей, - начала я, глядя ему прямо в глаза. - Пять лет назад я вышла замуж за тебя, а не за твою маму. Я хочу семью с тобой - настоящую, где есть только мы двое. Где мы сами принимаем решения.
- Ты опять начинаешь...
- Дослушай меня, пожалуйста. Я больше не могу так жить. Не могу и не хочу. Каждый день, каждый час твоя мама вмешивается в нашу жизнь. Она не уважает наши границы, а ты - ты ей это позволяешь.
- Она просто заботится о нас! - повысил голос Андрей. - Что плохого в том, что родной человек помогает? Готовит, стирает, советует!
- Советует? - я горько усмехнулась. - Она не советует, она решает. За нас. Вместо нас. И дело даже не в этом отпуске - хотя это последняя капля. Дело в том, что мы не живём своей жизнью. Мы живём так, как хочет она.
Андрей встал, прошёлся по кухне, потом снова сел. Я видела, как у него на скулах ходят желваки.
- И что ты предлагаешь? - спросил он глухо. - Запретить матери звонить? Видеться с ней раз в месяц по расписанию?
- Нет. Я предлагаю нам установить здоровые границы. Я предлагаю нам быть семьёй - тебе и мне. Любить твою маму, уважать её, но жить своей жизнью.
- А если я не хочу... этих границ?
Вот он, момент истины. Я сделала глубокий вдох.
- Тогда нам придётся решать, есть ли у нас будущее, - мой голос дрогнул, но я справилась. - Потому что так продолжаться больше не может.
Андрей смотрел в свою чашку, словно там были написаны ответы на все вопросы мироздания.
- Я не могу выбирать между вами, - сказал он наконец.
- Никто не просит тебя выбирать между нами. Я прошу тебя выбрать - нашу семью или то, что у нас есть сейчас. Если хочешь, считай это ультиматумом.
- Значит, всё-таки ультиматум, - он поднял на меня тяжёлый взгляд. - А как же любовь, Вера? Разве в любви ставят условия?
Вопрос застал меня врасплох. Я задумалась на мгновение, пытаясь найти правильные слова.
- Любовь - это не когда ты становишься половой тряпкой, об которую вытирают ноги. Любовь - это уважение, поддержка, принятие. Ты уважаешь свою мать, поддерживаешь её, принимаешь её мнение. А меня? Когда ты в последний раз спрашивал, чего хочу я?
- Я всегда спрашиваю! - вспыхнул Андрей. - Вот сейчас мы обсуждаем отпуск...
- Нет, - я покачала головой. - Мы не обсуждаем. Ты сообщаешь мне решение, которое приняла твоя мать. Разве ты не видишь разницы?
Он промолчал. За окном снова начался дождь, капли барабанили по карнизу, создавая странную, почти гипнотическую мелодию.
- Я просто хочу, чтобы все были счастливы, - сказал он наконец тихо. - Чтобы все были довольны.
- Но все не могут быть довольны одновременно, Андрей. Иногда нужно выбирать. И если у тебя семья - настоящая семья - выбор должен быть в её пользу.
Я протянула руку через стол, коснулась его пальцев. Он не отдёрнул руку, и это придало мне смелости.
- Я не прошу тебя перестать любить мать. Она твоя родная кровь, и я это уважаю. Я прошу тебя начать любить и уважать меня, нас - как отдельную ячейку, как семью. Ты можешь это сделать?
Он молчал так долго, что я начала думать - всё, конец. Сейчас он встанет и уйдёт. К маме, конечно.
- Я не знаю, - сказал он наконец, и в его глазах я увидела растерянность. Не злость, не обиду - именно растерянность. - Я никогда... никогда не думал, что всё настолько плохо. Я думал, мы семья.
- А разве семья - это когда кто-то извне решает, как нам жить? Что есть? Куда ехать отдыхать?
Он отвёл взгляд.
- Ты можешь дать мне время подумать? - спросил он. - Это всё так... неожиданно.
Я почувствовала укол разочарования. Неожиданно? Серьёзно? Три года я намекала, полгода говорила прямо, неделю кричала - и для него это неожиданно?
- Хорошо, - сказала я, вставая. - Подумай. Я тоже подумаю. О нас, о будущем. О том, есть ли оно у нас.
Я вышла из кухни, оставив его сидеть над остывшим чаем. Легла в постель, но сон не шёл. В голове крутились обрывки фраз, картинки из прошлого, планы на будущее. Я не слышала, когда Андрей лёг. Провалилась в тяжёлую дрёму под утро, а когда проснулась - его уже не было дома.
На работе я чувствовала себя выжатой. Коллеги косились на меня с беспокойством - я, обычно улыбчивая и энергичная, сегодня едва отвечала на вопросы. В обед пришло сообщение от Андрея: «Поговорим вечером. Буду в 8».
Весь день я переваривала эти шесть слов. Что значит «поговорим»? Он принял решение? Какое? В восемь меня трясло от нервов, но я старалась держаться. Если это конец - я переживу. Лучше быть одной, чем с человеком, для которого я всегда на втором месте.
Андрей пришёл точно в восемь - непривычная пунктуальность. С порога посмотрел на меня как-то странно, потом молча прошёл на кухню, сел за стол. Я последовала за ним, стараясь не выдать, как колотится сердце.
- Я говорил сегодня с мамой, - начал он без предисловий. - Она плакала. Говорила, что ты хочешь разрушить нашу семью.
Я прикусила губу, чтобы не сказать лишнего. Типичная манипуляция. Как я устала от этого.
- И что ты ей ответил? - спросила я ровно.
Он посмотрел мне прямо в глаза.
- Что я люблю её, но моя семья - это ты. И что мы сами решим, куда поедем в отпуск.
Я моргнула, не веря своим ушам. Он серьёзно это сказал? Своей матери?
- Она, конечно, обиделась, - продолжил Андрей, и я увидела, как ему это даётся нелегко. - Сказала, что я неблагодарный, что она всё для меня делает. Но знаешь... я вдруг понял, что ты права. Я ведь не ребёнок. Мне тридцать два, у меня жена, работа, своя квартира. Почему я позволяю матери решать за меня?
Я молчала, боясь спугнуть этот момент откровения.
- Я не могу обещать, что всё сразу изменится, - он протянул руку через стол, взял мою ладонь. - Это... сложно для меня. Но я попробую. Правда попробую.
Я почувствовала, как к глазам подступают слёзы. Не от горя - от облегчения. Впервые за долгое время я увидела в нём не маменькиного сынка, а мужчину. Своего мужа.
- И насчёт отпуска, - он улыбнулся мне - той самой улыбкой, которую я так любила. - Я посмотрел туры в Грузию. Есть отличный вариант - маленький отель в горах, недалеко от Батуми. Двухнедельный тур на двоих. Только ты и я.
- А твоя мама? - спросила я тихо.
- Пусть едет в свою Турцию, - он пожал плечами. - С подругами. Если хочет.
Я не выдержала - подошла к нему, обняла, уткнувшись лицом в его плечо. Он гладил меня по волосам, и я чувствовала, как внутри разливается тепло. Может быть, у нас всё-таки есть шанс? Может, мы сможем стать настоящей семьёй?
- Я люблю тебя, - прошептала я.
- И я тебя, - ответил он. - Прости, что понадобилось столько времени, чтобы это понять.
За окном небо вдруг прояснилось, и сквозь тучи пробился луч солнца, золотом осветив кухонный стол. Первый солнечный луч за долгие дни дождя. Я подумала, что это хороший знак - предвестник нашего нового начала. И пускай до Грузии ещё месяц, но я уже чувствовала его - запах свободы, вкус счастья, тепло настоящей любви. Той, где есть место уважению, где есть границы, и где двое - это действительно семья.
Его телефон зазвонил - на экране высветилось «Мама». Андрей посмотрел на меня, потом на телефон, и мягко нажал «Сбросить».
- Перезвоню ей позже, - сказал он, улыбнувшись. - А сейчас - только мы вдвоём.
И в этот момент я поняла, что именно ради этих слов я и боролась. Ради права быть важной, быть первой, быть любимой. Ради права быть собой. И ради нашего будущего - только вдвоём.
Так же рекомендую к прочтению 💕:
семейные истории, материнство, личные границы, отношения, самоуважение, жизнь