В отделе повисла напряженная тишина, мы ждали. Наш предыдущий, бесхребетный руководитель ушел "по собственному" так тихо, что его уход заметили, только когда из кабинета вынесли фикус.
Нам представили "кризис-менеджера", Маргариту Степановну. Женщина 53 лет, в строгом костюме и со сканирующим взглядом, находящим все твои недостатки.
Ровно в 10:00 она начала "приветственную речь". Это была выверенная, холодная лекция о "новых горизонтах", "масштабировании", "KPI" и "синергии", каждое слово было отточено, как скальпель.
"Оптимизация" с ледяным взглядом
Я сидела и, признаться, отчасти восхищалась. Это была сила и опыт, возможно, именно такой "хирург" и был нужен нашему сонному болоту.
Коллеги ерзали, кто-то судорожно конспектировал в блокнот банальности про "вызовы рынка", кто-то просто вжал голову в плечи.
Речь длилась минут пятнадцать и когда напряжение достигло пика, Маргарита Степановна вдруг улыбнулась. Это было так неожиданно, что я вздрогнула. Улыбка, впрочем, не затронула ее глаз.
Мы станем настоящей семьей
"Коллеги," - ее голос потеплел, стал почти бархатным, "Все эти 'KPI' и 'оптимизации' - это лишь инструменты. Я же хочу сказать вам о главном. Я человек, для которого работа – это... это нечто большее. Это второй дом."
Она сделала паузу, обводя нас этим теплым, обволакивающим взглядом. Моя соседка, Леночка из бухгалтерии, кажется, уже была готова расплакаться от умиления.
"Поэтому," - продолжила Маргарита Степановна, - "я очень хочу, чтобы мы с вами стали не просто коллективом. Я хочу, чтобы мы стали настоящей, дружной семьей"
Это была та самая фраза, по переговорной пронесся облегченный вздох, Леночка заулыбалась. Менеджер по продажам, вечно ищущий одобрения, тут же громко сказал:
"Отличный подход, Маргарита Степановна! Мы только за!"
А я... я почувствовала, как по спине пробежал не просто холодок, а настоящий лед. В моей голове щелкнул тумблер, пока коллеги расплывались в улыбках, я мысленно уже открывала папку "шаблоны" на рабочем столе и искала файл "Заявление об увольнении".
Решение, принятое за секунду
Я не сумасшедшая и не приняла импульсивное решение. Я приняла решение, основанное на многолетнем опыте и четком понимании психологии управления.
Почему эта, казалось бы, безобидная, даже милая фраза - "мы семья" - является самым токсичным, самым опасным красным флагом, который только может поднять новый руководитель?
Четыре психологические ловушки "семейного" подхода
Подмена понятий и манипуляция границами. Это главный и самый опасный аспект. "Семья" - это структура, основанная на безусловной любви и принятии. Вы не можете "уволить" своего брата, потому что он плохо "перформит".
Вы не платите маме зарплату за то, что она приготовила ужин. Семья - это про иррациональную связь, кровную или эмоциональную.
Работа - это контракт, рациональное, взрослое соглашение двух сторон. "Вы мне - свои навыки, время и компетенции. Я вам - за это деньги, социальный пакет и условия для реализации".
Когда руководитель говорит "мы семья", он сознательно или бессознательно (что еще хуже) начинает процесс размывания этих границ. Он хочет получить от вас лояльность "семейного" уровня, платя при этом обычную зарплату.
Приглашение к бесплатным переработкам. Что следует из "семейных" отношений? "Ну, мы же семья, ты же не бросишь “семью” в беде?"
Эта фраза - прямая прелюдия к неоплачиваемым переработкам. "Лена, задержись сегодня, надо доделать отчет. Мы же одна команда, одна семья, надо выручать". "Сергей, выйди в субботу, у нас аврал. Ты же не подведешь?".
Отказать в такой просьбе становится психологически сложнее. Вы отказываете не просто "работодателю" в рамках трудового кодекса. Вы обижаете "маму" или "папу", вы предаете "семью" - это чистейшая манипуляция, бьющая по чувству вины.
Создание нездоровой иерархии "родитель-ребенок". В здоровом коллективе отношения строятся на уровне "взрослый-взрослый". Есть задачи, есть ответственность, есть партнерство.
Концепция "семьи" немедленно рождает иерархию "родитель-жети" и Маргарита Степановна (53 года, опыт, властность) - идеальный кандидат на роль "матриарха".
А что делают дети? Дети не спорят, не подвергают сомнению мудрость "родителя", они должны быть благодарны за "заботу". В такой системе нет места здоровой критике, нет места обратной связи.
Любая попытка отстоять свои права или предложить альтернативное мнение будет расцениваться как "бунт", "неблагодарность", "юношеский максимализм".
Более того, в такой "семье" немедленно появятся "любимчики" (те, кто правильно демонстрирует лояльность) и "паршивые овцы" (те, кто пытается сохранить личные границы). Это прямой путь к токсичным интригам и подковерной борьбе за "родительскую любовь".
Эмоциональный шантаж и запрет на рост. В "семье" не принято говорить о деньгах в контексте "оплаты труда". Когда вы придете просить о повышении зарплаты, вы столкнетесь не с обсуждением ваших достижений, а с обидой. "Как ты можешь? Мы тут все за идею, мы строим 'общее дело', а ты... меркантильный".
"Семейная" лояльность ценится выше профессионализма, вас будут удерживать не повышением оклада или новыми интересными задачами, а взыванием к "долгу" и "преданности" - это тупик для карьеры.
Я видела это раньше как прекрасные специалисты выгорали дотла в таких "семьях", пытаясь заслужить "любовь" начальника-тирана, работая по 14 часов в сутки, пока их собственная, настоящая семья не видела их месяцами.
Выбор взрослого человека
Когда Маргарита Степановна закончила речь, я мысленно прокрутила этот сценарий. Вот она, эта сильная женщина, которой нужен не эффективный отдел, а свита.
Ей нужны не взрослые профессионалы, а послушные "дети", которые будут смотреть ей в рот и "помогать маме" строить ее карьеру. Я вернулась за свой стол, коллеги оживленно обсуждали, какая "человечная" у нас новая начальница, а я открыла вордовский документ.
Я написала заявление не потому, что испугалась трудностей, а потому что четко увидела будущее в котором мои личные границы будут ежедневно проламывать, прикрываясь "семейными ценностями".
Будущее, в котором мое "нет" будет расцениваться как предательство, я буду чувствовать себя виноватой за то, что ушла с работы в 18:01.
Я выбираю работать в коллективе профессионалов. Мы можем уважать друг друга, помогать друг другу, даже дружить, но мы - не семья, а взрослые люди, связанные контрактом.
И увольнение в тот день было самым здоровым, самым "взрослым" решением, которое я могла принять. Это был акт психологической самозащиты.
Была ли моя реакция чрезмерной? Или этот "семейный" подход на работе действительно красный флаг, который нельзя игнорировать?