Глава 2
СИЗО «Лефортово» встретил Злобина и Малышева привычной атмосферой безнадежности. Семен Воронов выглядел не как криминальный авторитет, а как уставший бизнесмен средних лет. Седые виски, дорогие очки, спокойные руки — только глаза выдавали в нем человека, привыкшего к власти.
— Крамера убили? — Воронов даже бровью не повел. — Жаль. Хороший был адвокат.
— И все? — Злобин наблюдал за реакцией. — Ваш защитник погиб, а вы только плечами пожимаете?
— А что я должен делать? Рыдать? — Воронов усмехнулся. — Подполковник, я в бизнесе тридцать лет. Видел всякое. Смерть — часть игры.
— Какие у вас были отношения с Крамером в последнее время?
— Обычные. Клиент-адвокат. Он защищал, я платил.
Малышев подался вперед:
— А почему тогда позавчера вы звонили ему семь раз подряд?
Глаза Воронова сузились:
— Откуда информация?
— Детализация звонков. Официально.
Воронов помолчал, потом вздохнул:
— Хорошо. После ареста я пытался до него дозвониться. Хотел обсудить стратегию защиты. Но Борис не отвечал.
— И что вы подумали?
— Что он меня сливает. — В голосе Воронова появилась злость. — Думаю, договорился со следствием. За свободу готов был кого угодно подставить.
— Даже вас?
— Особенно меня. У Крамера были проблемы с налоговой. Серьезные проблемы.
Злобин записал это в блокнот. Новая зацепка.
— Какие проблемы?
— Спросите у своих коллег из налогового управления. — Воронов встал. — Все, господа следователи. Больше говорить не буду без адвоката.
Выходя из СИЗО, Малышев покачал головой:
— Что-то он недоговаривает.
— Конечно недоговаривает, — Злобин закурил у входа. — Но про налоговую интересно. Надо проверить.
Телефон Малышева зазвонил. Звонил лейтенант Петров из отдела.
— Алексей Сергеевич, тут к нам приехал человек. Говорит, что был клиентом Крамера. Хочет дать показания.
— Какой человек?
— Профессор Андрей Михайлович Соколов. Физик-ядерщик. Говорит, дело срочное.
— Едем, — сказал Злобин.
Профессор Соколов ждал их возле кабинета. Мужчина лет пятидесяти пяти, в старомодном костюме. Руки его дрожали, когда он закуривал.
— Борис Леонидович мне очень помог, — начал он без предисловий. — Полгода назад меня обвинили в хищении средств из научного гранта. Три миллиона долларов якобы украл.
— И украли? — прямо спросил Злобин.
— Нет! — Соколов вскочил. — Я честный ученый, всю жизнь работаю на благо науки. Деньги украл мой коллега, Игорь Петрович Данилов. А меня подставил.
— Крамер это доказал?
— Доказал. Нашел документы, свидетелей. На прошлой неделе дело закрыли, меня полностью реабилитировали.
Малышев наклонился вперед:
— Андрей Михайлович, а где сейчас ваш коллега Данилов?
— Вот в том-то и дело! — Соколов нервно затянулся. — Он исчез. Еще неделю назад был в институте, а позавчера не пришел на работу. В квартире его нет, телефон не отвечает.
Злобин и Малышев переглянулись. Еще одно исчезновение.
— Профессор, а не мог Данилов отомстить Крамеру за то, что тот его разоблачил?
— Игорь? — Соколов покачал головой. — Он трус. Всю жизнь прятался за чужими спинами. Убить человека... нет, не его это.
— Но исчез же не случайно, — заметил Малышев.
— Наверное, испугался. Думает, что теперь его арестуют.
После ухода профессора Злобин задумчиво барабанил пальцами по столу.
— Гриша, слишком много совпадений. Крамера убивают, а его клиент исчезает в тот же день.
— Может, Данилов все-таки причастен?
— Или кто-то убирает свидетелей. — Злобин встал. — Найди адрес Данилова. Поедем к нему домой.
Квартира Игоря Данилова располагалась в старом доме на Ленинском проспекте. Соседка, пожилая женщина в халате, сообщила, что Данилов живет тихо, один, никого не принимает.
— А в последние дни что-нибудь странное замечали? — спросил Малышев.
— Да вот, позавчера вечером приезжали какие-то люди. На черной машине. Долго у подъезда стояли.
— Во сколько это было?
— После десяти. Я собаку выгуливала, видела.
— А Данилова с тех пор не видели?
— Нет. И странно — обычно он каждое утро в магазин ходит за хлебом.
Дверь квартиры Данилова была заперта. Злобин попросил слесаря из ЖЭКа вскрыть замок, заверив того, что ордер на вскрытие будет через десять минут. Квартира встретила их тишиной и порядком. Слишком идеальным порядком.
— Смотри, — Малышев показал на письменный стол. — Ни одной бумажки. А в шкафу половина вещей исчезла.
— Либо сбежал сам, либо его увезли, — пробормотал Злобин. — Но сначала заставили собрать вещи.
В спальне, под кроватью, Малышев нашел мятую фотографию. На снимке Данилов стоял рядом с Крамером у здания суда.
— Когда снято? — спросил Злобин.
— Судя по погоде, недавно.
Телефон Злобина зазвонил. Звонил генерал Курочкин, и голос его звучал крайне недовольно.
— Алексей Сергеевич, немедленно ко мне в кабинет.
— Владимир Петрович, мы на выезде...
— Немедленно! — и связь прервалась.
Через полчаса Злобин сидел в кабинете генерала. Курочкин ходил по комнате, как загнанный зверь.
— Алексей Сергеевич, что за игры вы ведете?
— Не понимаю, о чем речь.
— А я объясню! — Курочкин остановился перед столом. — Полчаса назад мне звонил заместитель прокурора города. Оказывается, вы без санкции вскрывали квартиру гражданина Данилова!
— У нас были основания полагать...
— Какие основания?! — взорвался генерал. — Вы превысили полномочия! А теперь у нас проблемы с прокуратурой.
Злобин почувствовал, как внутри все сжимается. Двадцать два года службы научили его чувствовать, когда дело начинает разваливаться не по вине следователей.
— Владимир Петрович, я действовал в рамках расследования убийства. Данилов — важный свидетель.
— Был свидетель, — мрачно поправил Курочкин. — А теперь у нас нет ни него, ни вещественных доказательств, ни…
— Как это нет?
— А так! — Генерал бросил на стол папку. — Записка, найденная у Крамера, куда-то подевалась из экспертизы. Отпечатки пальцев с места преступления «случайно» испорчены при обработке. А видеозаписи с камер наблюдения в доме Крамера оказались повреждены.
Злобин похолодел. Он видел, как разваливаются дела, но обычно это происходило через месяцы, а не через день.
— Кто имел доступ к уликам?
— А вот это, Алексей Сергеевич, очень хороший вопрос, — Курочкин опустился в кресло. — Список небольшой. Эксперты, дежурные, архивариус... И несколько человек из руководства.
— Вы думаете, кто-то специально...
— Я ничего не думаю! — резко оборвал генерал. — Я знаю, что дело летит в тартарары, а нам потом отвечать. Злобин, у вас есть сутки. Найдите хоть что-то конкретное, или завтра дело уходит в СК с формулировкой «местный розыск не справился».
Злобин вышел из кабинета с тяжелым чувством. В коридоре его ждал Малышев.
— Алексей Сергеевич, плохие новости?
— Хуже некуда. — Злобин закурил прямо в коридоре, несмотря на запрет. — Кто-то сливает дело. Причем из самых верхов.
— Но зачем?
— Вот это мы и должны выяснить. — Злобин затянулся. — Слушай, а помнишь, Воронов говорил про проблемы Крамера с налоговой?
— Конечно. А что?
— А то, что мы не проверили эту линию. Может, дело вовсе не в криминальных клиентах адвоката. Эта санкция еще…
— Ну да, — Малышев замялся. — Получается, мы обманули работника ЖЭКа.
— Мы превысили свои полномочия, Гриша… Хорошо хоть, дело в СК уйдет только завтра. Авось чего-нибудь да надыбаем.
Они спустились к Злобину в кабинет. На столе лежали документы по делу Крамера, но теперь папка выглядела заметно тоньше.
— Гриша, тут чего-то не хватает, — нахмурился Злобин.
Малышев быстро перелистал документы:
— Алексей Сергеевич, исчезли показания секретарши Крамера! И копии его телефонных разговоров за последнюю неделю.
— Когда ты последний раз видел эти документы?
— Утром. Они точно были на месте.
Злобин почувствовал, как злость поднимается от желудка к горлу. Кто-то играл с ними в кошки-мышки, причем правила игры менялись на ходу.
— Значит так, — сказал он. — Идем к секретарше Крамера еще раз. Без документов, но с хорошей памятью. И на этот раз записываем разговор на диктофон.
Анна Викторовна Летняя встретила их в том же кабинете, но выглядела еще хуже, чем утром. Под глазами залегли темные круги, руки дрожали.
— Анна Викторовна, вы плохо себя чувствуете? — участливо спросил Малышев.
— Не очень, — призналась она. — После утреннего разговора с вами... кто-то звонил. Мужской голос. Сказал, что мне лучше помалкивать о делах Бориса Леонидовича.
— Угрожали?
— Не прямо. Но я поняла, — секретарша с опаской посмотрела на дверь. — Может, поговорим в другом месте?
Через полчаса они сидели в маленьком кафе рядом с офисом. Анна Викторовна заказала коньяк, хотя было только четыре часа дня.
— У Бориса Леонидовича действительно были проблемы, — начала она тихо. — Большие проблемы.
— С налоговой?
— Не только. Три месяца назад к нему приходили люди из ФСБ. Говорили что-то про отмывание денег через офшоры.
Злобин напрягся. ФСБ в деле — это совсем другой уровень.
— И что было дальше?
— Борис Леонидович стал нервный. Часто задерживался на работе, изучал какие-то документы. А потом вдруг сказал, что уезжает в отпуск.
— Когда это было?
— Две недели назад. Но отпуск длился всего три дня. Вернулся злой, как черт.
— А про букву «М» в записной книжке что-нибудь вспомнили?
Анна Викторовна помолчала, потом решительно кивнула:
— Вспомнила. За неделю до того, как… — она помолчала. — Борис Леонидович встречался с человеком по имени Максим. Фамилию не знаю. Высокий, лет сорока, шрам на левой щеке.
— Откуда шрам?
— Не знаю. Но человек показался мне знакомым. Где-то я его видела.
Малышев показал ей несколько фотографий из базы данных:
— Может, среди этих?
— Нет, здесь его нету. — Анна Викторовна покачала головой. — Но я точно его где-то встречала.
Выходя из кафе, Злобин чувствовал себя как минер, обезвреживающий бомбу с завязанными глазами. Каждый шаг мог оказаться последним.
— Гриша, мне не нравится, как быстро исчезают улики, — сказал он. — И не нравится, что кто-то угрожает свидетелям.
— Думаете, нас сливают специально?
— Думаю, мы наступили кому-то на хвост. — Злобин посмотрел на небо. Дождь прекратился, но тучи по-прежнему висели низко. — Вопрос — кому и зачем. Ты пока проверь этого Максима со шрамом по всем базам. И найди, кто из наших имеет доступ к хранилищу вещдоков.
— А вы?
— А я в налоговую. Прощупаю там по-тихому.
Время шло, а убийца с каждым часом уходил все дальше от правосудия.
Предыдущая глава 1: