Тарелка выскользнула из рук Татьяны и разбилась о кафельный пол кухни. Осколки разлетелись по всей комнате, но она даже не пошевелилась, чтобы их собрать. Взгляд застыл на лице дочери, которая сидела напротив, комкая в руках бумажную салфетку.
— Повтори, — Татьяна с трудом выдавила из себя это слово. Горло перехватило, словно невидимая рука сжала его.
— Я беременна, мам, — тихо повторила Карина, не поднимая глаз. — Четвёртая неделя.
За окном моросил октябрьский дождь. Капли стекали по стеклу, смешиваясь в причудливые узоры. Где-то на улице залаяла собака. В квартире было тихо, только старый холодильник надрывно гудел в углу кухни.
— От кого? — спросила Татьяна, хотя уже знала ответ. Знала по тому, как дочь избегала её взгляда, как нервно теребила край скатерти, как часто сглатывала.
— От Игоря, — почти шёпотом ответила Карина.
Татьяна закрыла глаза. Перед внутренним взором пронеслись картинки прошлого: вот они с Игорем в день свадьбы, вот рождение Карины, вот их последняя страшная ссора шесть лет назад, когда он собирал вещи, а она кричала, что не желает его больше видеть.
Игорь Степанович Ветров. Её бывший муж. Отец Карины. И теперь... отец будущего ребёнка своей дочери.
— Как давно это началось? — голос Татьяны звучал глухо, словно из-под воды.
Карина наконец подняла взгляд. В её глазах читалась смесь страха и вызова.
— Около года назад. После того, как я переехала к нему.
Татьяна помнила тот день. Карине исполнилось двадцать два, она только закончила институт и заявила, что хочет пожить с отцом. «Хочу узнать его лучше», — так она сказала тогда. Татьяна не возражала, хотя сердце сжалось от недоброго предчувствия.
— Год, — медленно повторила Татьяна. — Целый год вы...
Она не смогла закончить фразу. В голове крутились обрывки мыслей: «Как я не заметила? Почему не почувствовала? Куда смотрела всё это время?»
— Мам, я знаю, как это звучит, — Карина подалась вперёд. — Но это не то, что ты думаешь. Мы любим друг друга.
— Любите? — Татьяна невесело усмехнулась. — Он твой отец, Карина!
— Биологический, да. Но он не растил меня. Вы развелись, когда мне было семнадцать, и я почти не общалась с ним до прошлого года.
Татьяна резко встала из-за стола. Ноги едва держали её, но она не могла сидеть. Казалось, если не двигаться, то сердце просто остановится от боли и шока.
— Ты слышишь себя? — она начала собирать осколки разбитой тарелки, движения были нервными, рваными. — Биологический отец — это всё равно отец. Это... это...
— Инцест? — жёстко закончила за неё Карина. — Юридически — да. Но фактически мы практически чужие люди, которые полюбили друг друга.
Татьяна порезала палец об осколок. Яркая капля крови упала на белый кафель. Она даже не почувствовала боли — внутри всё онемело.
— Где он сейчас? — спросила Татьяна, заворачивая порезанный палец в салфетку.
— Ждёт внизу, в машине, — Карина бросила нервный взгляд в окно. — Он боялся, что ты... не так отреагируешь.
— Не так? — Татьяна почувствовала, как к горлу подкатывает истерический смех. — А как, по-твоему, я должна реагировать? Обрадоваться, что стану бабушкой ребёнка, которого мой бывший муж зачал с моей дочерью?
За окном громко просигналила машина. Карина вздрогнула.
— Это он, — она поднялась. — Мам, я... Мы хотим, чтобы ты поняла. Это не прихоть, не блажь. Мы правда любим друг друга.
— Пусть поднимется, — вдруг сказала Татьяна. — Если он мужчина, пусть посмотрит мне в глаза.
Карина замерла на полпути к двери.
— Ты уверена?
— Абсолютно.
Пока дочь звонила Игорю, Татьяна лихорадочно пыталась собраться с мыслями. Нужно было как-то пережить эту встречу, не сорваться, не наговорить лишнего. В конце концов, это всё ещё её дочь. И... её бывший муж.
Звонок в дверь прозвучал как приговор. Карина пошла открывать, а Татьяна осталась стоять на кухне, вцепившись побелевшими пальцами в спинку стула.
Он почти не изменился за эти годы. Всё те же внимательные серые глаза, морщинки в уголках губ, когда улыбается, тот же жест — рука, поправляющая волосы. Только седины прибавилось на висках, да морщины стали глубже.
— Здравствуй, Таня, — голос тоже не изменился. Низкий, с лёгкой хрипотцой.
Татьяна смотрела на человека, с которым прожила почти двадцать лет. Человека, которого когда-то любила больше жизни. Человека, который теперь спал с их дочерью.
— Садись, — она указала на стул. — Есть разговор.
Игорь осторожно прошёл на кухню. Движения выдавали напряжение — плечи напряжены, спина прямая, словно палку проглотил.
Карина встала в дверном проёме, не решаясь войти.
— И ты садись, — бросила Татьяна, не оборачиваясь.
Они расселись за столом — бывшие муж и жена, и их дочь, носящая ребёнка от собственного отца. Какая-то дикая, извращённая пародия на семейный совет.
— Когда это началось? — Татьяна смотрела прямо на Игоря.
— Таня, я понимаю, как это выглядит, — начал он.
— Я не спрашивала, как это выглядит. Я спросила, когда это началось.
Игорь бросил взгляд на Карину, словно ища поддержки.
— Примерно год назад, — наконец ответил он. — Карина переехала ко мне после института, и...
— И ты решил, что это отличный повод соблазнить собственную дочь? — Татьяна не смогла сдержать яда в голосе.
— Мама! — воскликнула Карина. — Это не так! Я сама...
— Молчи, — оборвала её Татьяна. — Сейчас я говорю с твоим отцом. С человеком, который должен был защищать тебя, а не затаскивать в постель.
Игорь побледнел, но взгляда не отвёл.
— Я любил тебя, Таня, — тихо сказал он. — Двадцать лет любил. А потом мы стали чужими людьми. И когда Карина пришла ко мне жить... Я увидел в ней женщину. Не дочь — женщину. Умную, красивую, с характером. В чём-то похожую на тебя, но всё же другую.
— Прекрати, — Татьяна подняла руку, словно защищаясь от его слов. — Не смей сравнивать меня и Карину. Не смей оправдывать то, что вы сделали.
В кухне повисла тяжёлая тишина. За окном стемнело, и отражения трёх фигур за столом смотрели друг на друга из черноты стекла.
— Что вы собираетесь делать? — наконец спросила Татьяна. — С ребёнком, с вашими... отношениями. Это же незаконно, вы понимаете?
— Мы уедем, — твёрдо сказала Карина. — Папа нашёл работу в другом городе. Там нас никто не знает.
— А ребёнок? Вы подумали о нём? О том, что скажете, когда он спросит, кто его родители?
— Мы что-нибудь придумаем, — Игорь взял Карину за руку. Жест получился неловким, неуместным за этим столом, в этой кухне. — Главное, что мы любим друг друга и будем любить нашего ребёнка.
Татьяна смотрела на их сцепленные руки, и внутри всё холодело от осознания: они действительно любят друг друга. Это не минутная страсть, не сумасшествие. Это настоящее чувство — извращённое, запретное, но настоящее.
— Уходите, — вдруг сказала она. — Оба. Прямо сейчас.
Карина вздрогнула.
— Мам, мы же хотели поговорить, объяснить...
— Нет, — Татьяна покачала головой. — Мне нужно время. Я не могу... не могу сейчас это переварить. Уходите.
Они поднялись почти одновременно. Карина сделала шаг к матери, но Татьяна отшатнулась.
— Позвони мне завтра, — сказала она дочери. — Только ты, без него. Нам нужно многое обсудить.
Когда дверь за ними закрылась, Татьяна медленно опустилась на пол прямо посреди кухни. Ноги больше не держали. Внутри была пустота — даже слёзы не шли.
Она просидела так почти час, глядя в одну точку и пытаясь осознать всё, что произошло. Потом механически поднялась, достала из шкафчика недопитую бутылку коньяка и налила себе полстакана.
Звонок телефона застал её на третьей рюмке. На экране высветилось имя старшей сестры — Ольги.
— Алло, — голос Татьяны звучал хрипло.
— Танюш, ты чего не звонишь? Я весь день жду, — бодро защебетала Ольга. — У тебя же Карина сегодня в гости приехала, да? Как она, как учёба?
Татьяна невесело усмехнулась. Ольга явно не в курсе, что Карина уже год как закончила институт. Они не общались давно — с тех пор, как сестра переехала в другой город.
— Оль, ты сидишь? — спросила Татьяна, делая ещё глоток коньяка.
— Да, а что? Что-то случилось?
— Карина беременна. От Игоря.
На том конце повисла пауза, затем раздался нервный смех.
— Шутишь, да? Какой-то дурацкий розыгрыш?
— Если бы.
— Господи, — выдохнула Ольга. — Но как... Когда... Они же...
— Отец и дочь, да, — Татьяна закрыла глаза. — Вот такие пироги, Оль.
— И что ты будешь делать?
— А что я могу? — Татьяна горько усмехнулась. — Карина взрослая. Двадцать три года. Не запру же я её дома. Они сказали, что уедут в другой город, будут жить там.
— А ребёнок? Они оставят ребёнка?
— Да. Говорят, что любят друг друга, — Татьяна сделала ещё глоток. Алкоголь обжёг горло, но не притупил боль внутри.
— Это же... это же инцест, Таня! — в голосе Ольги звучал ужас. — Это противозаконно!
— Я знаю. Они тоже знают. Поэтому и уезжают.
— А ты? Ты-то как?
Татьяна задумалась. Как она? Растоптанная, преданная, опустошённая. Её бывший муж и дочь — вместе. В её голове это не укладывалось.
— Я не знаю, Оль. Просто не знаю.
После разговора с сестрой Татьяна долго сидела на кухне, глядя в окно. Мысли путались, перескакивая с одного на другое. Где она ошиблась в воспитании? Когда всё пошло не так? Можно ли было это предотвратить?
Вспомнились слова Игоря: «Я увидел в ней женщину. Не дочь — женщину». Тошнота подкатила к горлу. Татьяна едва успела добежать до раковины.
Ночь прошла без сна. Она лежала с открытыми глазами, прислушиваясь к звукам за окном. Где-то вдалеке лаяли собаки, проезжали редкие машины, ветер шелестел опавшей листвой. Обычная ночь, в которую её мир перевернулся с ног на голову.
Утро встретило её серым светом и моросящим дождём. Татьяна механически сделала себе кофе, не чувствуя вкуса. Голова гудела от бессонной ночи и выпитого накануне.
В дверь позвонили около одиннадцати. Она знала, что это Карина — узнала по осторожному, едва слышному звонку.
Дочь стояла на пороге одна, как и просила Татьяна. Бледная, с кругами под глазами — видно, тоже не спала.
— Можно войти? — спросила она тихо.
Татьяна молча отступила, пропуская её в квартиру. Они снова сели на кухне — там, где вчера прозвучало страшное признание.
— Мам, я понимаю, как тебе тяжело, — начала Карина. — Я сама не думала, что так получится. Это всё... случайно вышло.
— Случайно? — Татьяна подняла бровь. — Целый год «случайно» спать с собственным отцом?
Карина вздрогнула от её тона.
— Я не это имела в виду. Просто... Сначала мы просто общались, узнавали друг друга. Потом стали ближе. И в какой-то момент я поняла, что чувствую к нему не то, что дочь должна чувствовать к отцу.
— И что именно ты чувствуешь? — Татьяна смотрела прямо в глаза дочери.
— Любовь, — просто ответила Карина. — Не дочернюю. Женскую.
Татьяна отвернулась. Не могла смотреть в эти глаза — такие похожие на её собственные.
— Знаешь, что самое страшное? — тихо сказала она. — Не то, что вы с Игорем вместе. А то, что ты... вы... предали меня. Оба. Два самых близких мне человека.
— Мама, мы не хотели тебя предавать! — Карина подалась вперёд. — Мы боялись тебе рассказать именно потому, что знали, как тебе будет больно.
— Но делать то, что причинит мне боль, вы не боялись, — горько заметила Татьяна.
В кухне повисло молчание. Только старые часы на стене отсчитывали секунды громким тиканьем.
— Мы уезжаем послезавтра, — наконец сказала Карина. — В Новосибирск. У папы там друг, который помог с работой и квартирой.
— Папа, — эхом отозвалась Татьяна. — Ты всё ещё называешь его папой, даже после...
Она не договорила, но Карина поняла.
— Иногда, — призналась она. — По привычке. Мы обычно по имени друг друга называем.
Татьяна вздрогнула. Почему-то эта деталь — что дочь называет своего любовника, своего отца по имени — вдруг сделала всю ситуацию ещё более реальной, ощутимой.
— Я хочу, чтобы ты знала, — продолжила Карина, — мы не просто сбегаем. Мы начинаем новую жизнь. Где никто не знает нашей истории, где мы можем быть просто семьёй.
— Семьёй, — Татьяна невесело усмехнулась. — Какой извращённой идеей семьи вы себе всё это представляете?
— Мам, пожалуйста, — в глазах Карины блеснули слёзы. — Я знаю, что ты не одобряешь. Но мне нужна твоя поддержка. Хотя бы понимание. Я жду ребёнка, твоего внука или внучку.
Татьяна закрыла лицо руками. Внука или внучку. Ребёнка, который будет одновременно её внуком и... она даже мысленно не могла произнести это слово.
— Тебе надо к врачу, Карина, — наконец сказала она. — К психологу. Вам обоим. То, что между вами — это не любовь. Это болезнь.
— Я так и знала, — Карина поднялась, лицо её исказилось от обиды. — Знала, что ты не поймёшь. Что будешь судить, как все.
— Я твоя мать, — Татьяна тоже встала. — И я люблю тебя. Но то, что вы делаете — это неправильно. Это разрушит вас обоих.
— Знаешь что? — в голосе Карины прорезались стальные нотки. — Может, в этом всё и дело. Может, ты просто ревнуешь. Не можешь пережить, что папа теперь любит меня, а не тебя.
Татьяна отшатнулась, словно её ударили. Эти слова, эта злость в глазах дочери — всё это было слишком.
— Уходи, — тихо сказала она. — Просто уходи.
Карина стояла, не двигаясь, словно ждала чего-то. Потом развернулась и пошла к двери. В прихожей остановилась.
— Я оставлю тебе адрес в Новосибирске, — сказала она, не оборачиваясь. — На всякий случай. Если захочешь связаться.
Когда дверь закрылась, Татьяна медленно опустилась на стул. Внутри всё онемело, даже боль притупилась. Осталась только пустота и усталость.
Ещё два дня. Два дня, и они уедут. Начнут свою «новую жизнь». А что останется ей? Воспоминания о прошлой жизни, которую они разрушили?
Телефон на столе завибрировал — пришло сообщение. Татьяна машинально взяла его, ожидая увидеть что-то от Карины. Но это был Игорь.
«Таня, я знаю, что ты никогда не простишь нас. Я и сам себя не прощаю. Но я должен тебе кое-что сказать. Карина — лучшее, что у нас с тобой получилось. И я буду заботиться о ней и нашем ребёнке, обещаю. Прости, если сможешь».
Татьяна долго смотрела на экран, не находя в себе сил ни ответить, ни удалить сообщение. Потом отложила телефон и подошла к окну.
Дождь кончился, но небо оставалось серым. На детской площадке во дворе играли дети, молодые мамы стояли рядом, о чём-то оживлённо болтая. Обычный день, обычная жизнь. Которой у неё больше не будет.
«Что теперь?» — подумала Татьяна, прислоняясь лбом к холодному стеклу. Можно ли вообще жить дальше, зная то, что она узнала? Принять? Смириться? Или бороться, пытаться разрушить эту противоестественную связь?
Ответов не было. Только серое небо за окном и пустота внутри. И где-то там, внутри этой пустоты, крохотная искра — любовь к дочери, которую не могло погасить даже это предательство.
«Время, — подумала Татьяна. — Мне нужно время». Время, чтобы решить, как жить дальше. И хватит ли у неё сил когда-нибудь снова увидеть дочь и бывшего мужа — теперь уже как пару, ожидающую ребёнка.
Их ребёнка. Её внука. Плод союза, который никогда не должен был случиться.
☀️
Подпишитесь, чтобы не пропустить истории, которые удивляют и заставляют задуматься 🔍💬
За каждым поворотом сюжета здесь скрыто что-то, что может изменить взгляд на жизнь.
📅 Новые рассказы каждый день с непредсказуемыми концовками.
Рекомендую прочесть: