— Ну что, Лилечка, теперь ты прописана в нашей квартире, — торжественно объявила Клавдия Павловна. — Мы с Петром Ивановичем дали тебе прописку и большие возможности. Отрабатывай теперь за себя и за мужа. Он будет сидеть дома.
Лиля замерла. За спиной раздался подозрительный кашель супруга Олега.
— Простите, как это — за себя и за мужа? — осторожно уточнила девушка.
— Да всё просто, — свекровь расправила плечи. — Ты же теперь москвичка, регистрация столичная. Вот и работай за двоих. А Олежек пусть дома посидит, отдохнёт. Он у меня с детства слабенький, нервный.
Олег, двухметровый инженер с шестым разрядом по бодибилдингу, виновато улыбнулся жене.
Всё началось полгода назад, когда Олег привёз Лилю из Твери знакомиться с родителями. Скромная учительница литературы сразу понравилась Петру Ивановичу, но Клавдия Павловна отнеслась настороженно.
— Ты понимаешь, какой подарок получаешь? — вещала она тогда. — Квартира в центре, метро в трёх минутах! Девочки из твоей глубинки о таком только мечтают!
Лиля терпеливо выслушивала монологи о величии московской прописки. Она любила Олега, а всё остальное казалось решаемым.
Но после росписи в загсе Клавдия Павловна развернулась в полную силу. Каждое утро начиналось с инструктажа.
— Лилечка, ты сегодня на работу? Отлично. Купи продукты по списку на рынке, там всё свежее. И про аптеку не забудь — Петру Ивановичу вот это нужно. А вечером ужин приготовишь, да?
— Но я после работы хотела заехать по своим делам, — робко возражала Лиля.
— Дела подождут, — возмущалась свекровь. — Семья — на первом месте. Мы тебе прописку дали, между прочим!
Олег в эти моменты предпочитал смотреть в потолок или срочно вспоминал о важных делах в своей комнате.
Однажды вечером Лиля вернулась с двумя тяжеленными сумками продуктов. Разгружая их на кухне, она обнаружила Олега, который увлечённо играл в компьютерную игру.
— Олежек, помоги, пожалуйста, — попросила она.
— Щас, милая, только уровень пройду, — не отрываясь от монитора, ответил муж.
— Но мне ещё ужин готовить, и посуда с обеда стоит...
— Мама говорила, ты же теперь с пропиской, — пробормотал Олег. — Она считает, что это честный обмен.
Лиля поставила сумки и присела на стул. Внутри всё сжалось от обиды.
— Послушай, Олег, — начала она тихо. — Я выхожу из дома в семь утра. Веду уроки до трёх. Потом проверяю тетради, готовлюсь к занятиям. Возвращаюсь в восемь вечера. И ещё нужно готовить, убирать, стирать...
— Ну ты же хотела жить в столице, — не поворачиваясь, отозвался Олег. — Вот и живи.
В эту секунду дверь распахнулась, и вошла Клавдия Павловна с подругой Тамарой Семёновной.
— Вот смотри, Томочка, — демонстрировала она невестку, словно выставочный экспонат. — Привела сыночку жену из провинции. Прописали, обустроили. Теперь пусть трудится!
— Умница, Клавдия, — одобрительно кивала Тамара Семёновна. — Правильно. А то эти понаехавшие только прописку получат и задирают нос.
Лиля медленно встала. Внутри что-то окончательно оборвалось.
— Знаете, Клавдия Павловна, — произнесла она ровным голосом. — Я поняла. Прописка — это ведь не подарок. Это сделка.
Свекровь настороженно прищурилась.
— В каком смысле?
— В прямом, — Лиля сняла фартук и аккуратно повесила на крючок. — Давайте я тоже озвучу условия. Раз уж мы обменялись: я получила штамп в паспорте, а вы — домработницу.
— Ты что себе позволяешь?! — возмутилась Клавдия Павловна.
— Я позволяю себе быть честной, — спокойно ответила Лиля. — Вы постоянно напоминаете про прописку. Хорошо. Я благодарна. Но я ещё и работаю, зарабатываю, покупаю продукты. А Олег почему должен сидеть дома?
Муж наконец-то оторвался от игры и растерянно таращился на жену.
— Он устаёт, он мне помогает! — вступилась мать.
— Я тоже устаю, — не повышая голоса, возразила Лиля. — И знаете что? Завтра я иду в МФЦ. Буду выписываться из вашей квартиры.
Наступила тишина. Даже Тамара Семёновна замолчала, с любопытством наблюдая за разворачивающейся сценой.
— Ты не посмеешь! — побледнела Клавдия Павловна. — Куда ты пойдёшь?
— Сниму комнату в общежитии, — пожала плечами Лиля. — Там, кстати, койко-место всего восемь тысяч. А я трачу здесь больше двадцати на продукты, плюс готовлю, убираю, стираю. Получается, мне даже выгоднее съехать.
Олег наконец очнулся и вскочил с места.
— Лиль, постой, не горячись...
— Я не горячусь, — она посмотрела на него внимательно. — Я просто подвела итоги. Три месяца я работаю на износ, а ты играешь в игры. Твоя мама повторяет про прописку, будто я получила наследство. Но я хочу мужа, а не иждивенца.
Клавдия Павловна опустилась на стул, хватая ртом воздух.
— Пётр! — закричала она в сторону комнаты. — Иди сюда! Невестка бунтует!
Появился свёкор в домашних тапочках и помятой рубашке.
— Что случилось?
— Лиля угрожает выписаться! — всплеснула руками Клавдия Павловна. — Неблагодарная!
Пётр Иванович молча выслушал пересказ событий, потом покосился на сына, так и застывшего посреди кухни.
Пётр Иванович долго молчал, затем усмехнулся — устало, будто подводил черту под чем-то давним.
— Ну, наконец-то, — сказал он тихо.
— Что — наконец-то? — не поняла Клавдия Павловна.
— Наконец-то кто-то в этом доме сказал то, что я сам десять лет думаю, — он повернулся к жене. — Ты же всех под эту «прописку» меряешь, Клава. Меня тоже когда-то «прописала» — и до сих пор работать заставляешь, сама всем заправляешь, сама всё решаешь. Может, хватит?
Клавдия Павловна открыла рот, но слов не нашлось.
Лиля стояла, держа паспорт в руке.
— Пётр Иванович, спасибо, — тихо сказала она. — Но решение я уже приняла.
— Подожди, — вдруг вмешался Олег. Он выглядел растерянным, как человек, которому внезапно выключили свет в комнате. — Лиль, я... я, наверное, действительно расслабился. Прости. Я просто не замечал, как тебе тяжело.
— Замечать — это не то же, что помогать, — ответила она мягко.
— Я могу всё изменить, — сказал он быстро. — Снимем квартиру, сами. Без мамы. Без этих разговоров. Только мы.
Клавдия Павловна вскрикнула:
— Олежек! Ты с ума сошёл? Уйти из родного дома ради... ради этой?!
— Ради жены, мама, — неожиданно твёрдо сказал он. — Я же её люблю.
Пётр Иванович глубоко вздохнул:
— Ну что ж, раз сын наконец решил быть мужчиной — я только за. А ты, Клава, не волнуйся: без твоих инструктажей мы не пропадём.
Клавдия Павловна медленно опустилась на стул и уставилась в окно.
Лиля взяла со стола сумку, посмотрела на мужа.
— Если хочешь — помоги мне донести вещи.
Он кивнул.
Они вышли вместе.
Когда дверь за ними закрылась, Клавдия Павловна долго смотрела на неё, потом буркнула, не глядя на мужа:
— Думаешь, вернутся?
Пётр Иванович пожал плечами.
— А даже если нет — хоть один человек из этой квартиры наконец-то выбрал свободу.
Он выключил свет, и кухня погрузилась в полумрак.
За окном снег ложился ровным, чистым слоем — будто город готовился принять ещё одну новую москвичку, но уже без прописки, а по праву собственного выбора.