Сегодня, 5 ноября, исполняется 75 лет Вячеславу Васильевичу Долгачеву, художественному руководителю Нового драматического театра.
В 1990-е годы он немало ставил на мхатовской сцене – причем в его спектаклях, как правило, отмеченных интересным, неожиданным выбором драматургии, играли звезды первой величины. «Долгачев чуток к естественно-самолюбивой природе актера, проявляет ум и такт, предоставляя ему сполна владеть сценой и в то же время изысканно и четко “подавая” его», – это слова историка Художественного театра Инны Соловьевой. В день рождения режиссера мы хотим вспомнить пять его постановок на мхатовской сцене.
«Возможная встреча», 1992
Пьеса немецкого драматурга Пауля Барца рассказывала о встрече, которой в реальности не было, но которая вполне могла бы состояться, – ведь два великих композитора, Бах и Гендель, были современниками. Генделя в спектакле играл Олег Ефремов, а Баха, которого Гендель пригласил к себе на обед, – Иннокентий Смоктуновский. В роли секретаря Генделя Шмидта выходил Станислав Любшин. Вот как писал об этой постановке в энциклопедии «Московский Художественный театр. Сто лет» Михаил Швыдкой: «За ролями в пьесе, которую оба исполнителя и не думали превращать в философский шедевр, Смоктуновский и Ефремов – почти нечаянно, но и обдуманно – приоткрывали (на секунду! легко! с юмором!) свои отношения с богами и музами. В ролях читалась собственная горечь от того, что навсегда останется несвершенным, и собственное достоинство от того, что удалось сделать вопреки обстоятельствам. Они играли – с долей насмешливости, которая преобладала, но и с тенью серьезности – свою возможную встречу с былыми мучениками искусства. Если бы они встретились вшестером, – Бах, Смоктуновский, Шмидт, Любшин, Гендель, Ефремов, – видит Бог, им было бы, о чем поговорить».
«За зеркалом», 1994
В основу пьесы Елены Греминой была положена реальная история отношений Екатерины II и ее юного фаворита, поручика Ланского, которого российская императрица прятала за зеркалом в соседней от своих покоев комнате. На роль Екатерины была приглашена Галина Вишневская, Ланского играл Сергей Шнырев, а наперсницу императрицы графиню Брюс – Татьяна Лаврова. Дебют знаменитой оперной певицы на драматической сцене, по мнению критика Александра Вислова, вышел убедительным:
«Она (Вишневская – прим.) не только эффектно "подает себя" со сцены, но создает полнокровный сценический образ, в котором искренность чувств стареющей, но по-юношеский пылающей львицы, cамовлюбленность и уверенность самодержицы удачно микшируются легкой иронией нашей современницы по поводу далекого и потому кажущегося немного игрушечным XVIII века».
«Тойбеле и ее демон», 1995
Спектакль «Тойбеле и ее демон» по пьесе Исаака Башевиса Зингера стал настоящим взлетом для молодых звезд МХАТа 1990-х годов Сергея Шкаликова и Елены Майоровой. Историю любви бедного учителя Алханона к Тойбеле, первой красавице глухого еврейского местечка, затерянного где-то в Польше, они оба сыграли как экзистенциальную трагедию. По сюжету измученный своим чувством Алханон соблазнял Тойбеле под видом демона страсти Гурмизаха. И хоть в финале правда открывалась, герои изменялись уже безвозвратно. «Если Шкаликов играет ослепляющую одержимость, путь прозрения, отчаяния и раскаяния, то Елена Майорова играет Тойбеле прямо противоположно; от отчаянных попыток удержаться от греха – к падению, осознанному, яростному и стремительному… Тойбеле тонет упоенно, с восторгом. Ей некуда возвращаться, как некуда и незачем возвращаться Маргарите после сумасшедшего полета на метле и бала у сатаны», – описывала этот спектакль критик Нина Суслович.
«После репетиции», 1996
Спектакль по пьесе Ингмара Бергмана был глубоким исследованием природы творчества, погружением в психологию личности художника, со всеми его химерами и комплексами, фантазиями и страстями. Действие разворачивалось в театре, где знаменитый режиссер Хенрик Фоглер, альтер эго самого Бергмана (Сергей Юрский) беседовал о таинстве сцены и законах жизни с начинающей актрисой Анной (Дарья Юрская), вспоминал о своей возлюбленной, большой актрисе Ракель (Наталья Тенякова) – и все это происходило на фоне репетиций пьесы Стриндберга «Игра снов», репетиций, которые основательно занимали его мысли. Как писала критик Наталья Каминская, «перед нами странный, зыбкий треугольник: режиссер и две его актрисы. Стороны треугольника то и дело размываются от бытия в сторону небытия. Молодая Анна и умершая уже Ракель. Анна – дочь Ракели, которую любил Фоглер. Теперь, похоже, он влюблен и в Анну, которая, быть может, и есть его собственная дочь. Старый грех Мольера зависает в вечном театральном пространстве».
«И свет во тьме светит», 1999
Эта пьеса Льва Толстого, опубликованная только после смерти писателя, не имела сценической судьбы на советской сцене (разве что в 1988 году Михаил Козаков снял по ней телеспектакль). Так что мхатовская постановка стала редким обращением к малоизвестному тексту, который был во многом автобиографичен для Толстого. Ведь главный герой, Николай Иванович Сарынцов, так же, как и Лев Николаевич, находился в конфликте со своим ближайшим окружением, мечтая раздать все имущество крестьянам и жить своим трудом. Сарынцова играл Борис Щербаков, также в спектакле были заняты Наталия Егорова, Нина Гуляева, Вячеслав Невинный, Владимир Кашпур, Ольга Барнет, Дина Корзун и другие. Оформил постановку выдающийся сценограф Эдуард Кочергин. «Сквозь доски разной длины – в потолке, который, кренясь, то выгораживает "комнату", то, наоборот, открывает черную дыру за собой; сквозь такие же непрочные стены этого жилища, будто бы расшатанного безумными идеями хозяина дома, – изо всех прорех смотрит черная тьма, – описывал «И свет во тьме светит» критик Григорий Заславский – Дома как такового и нет – как жить в таком проветриваемом "коридоре", в котором все стоит накренившись, то бишь сикось-накось?! Во всяком случае, мы застаем и этот дом, и само населяющее его семейство в состоянии крена – полуразрухи».
Фото Игоря Александрова (Музей МХАТ )
Генеральный спонсор театра – Банк ВТБ
Также будет интересно:
Жизнь со всего размаха. К 150-летию со дня рождения Ильи Саца
Волшебство Анастасии Вертинской
