Найти в Дзене

Мой авангард: как Русский музей заставил меня заново увидеть привычный Петербург

Знаете, я всегда считал, что знаю авангард. Ну, «Чёрный квадрат», Малевич, Кандинский… Классика. Но на выставке «Наш авангард» в корпусе Бенуа Русского музея со мной случилось странное: я не просто увидел картины — я ощутил тот самый нерв, тот электрический разряд, который бил по рутине начала XX века. Это не экскурс в историю искусства. Это погружение в котёл, где варилось будущее. Всё начинается с зала «Действующие лица». Вы встречаетесь с ними взглядом: Бурлюк, Гончарова, Татлин. Их портреты — не парадные изображения, а манифесты. Дальше вас ждёт не прогулка, а путешествие по лабиринту, где каждый поворот — новый -изм, новый вызов. Вот «Матрос» Татлина — вдохновленный древнерусской иконописью. А вот он же, но уже разобранный на геометрические плоскости Верой Пестель. Это ключ. Я шёл от импрессионизма, этого нежного начала, через буйство «Союза молодёжи» к мощному, почти звериному примитивизму. Но настоящий перелом случился в залах футуризма и конструктивизма. Вот где родился тот са
Оглавление

Знаете, я всегда считал, что знаю авангард. Ну, «Чёрный квадрат», Малевич, Кандинский… Классика. Но на выставке «Наш авангард» в корпусе Бенуа Русского музея со мной случилось странное: я не просто увидел картины — я ощутил тот самый нерв, тот электрический разряд, который бил по рутине начала XX века. Это не экскурс в историю искусства. Это погружение в котёл, где варилось будущее.

Всё начинается с зала «Действующие лица». Вы встречаетесь с ними взглядом: Бурлюк, Гончарова, Татлин. Их портреты — не парадные изображения, а манифесты. Дальше вас ждёт не прогулка, а путешествие по лабиринту, где каждый поворот — новый -изм, новый вызов. Вот «Матрос» Татлина — вдохновленный древнерусской иконописью. А вот он же, но уже разобранный на геометрические плоскости Верой Пестель. Это ключ.

Я шёл от импрессионизма, этого нежного начала, через буйство «Союза молодёжи» к мощному, почти звериному примитивизму. Но настоящий перелом случился в залах футуризма и конструктивизма. Вот где родился тот самый код, который мы, сами того не замечая, читаем в городе каждый день. Глядя на модель башни Татлина (реконструкция Лапшиной Е. Г. и Димакова Д. Н.), эксперименты с формами и росписью по фарфору , ловил себя на мысли: я это уже видел. Буквально на днях.

Я ехал на выставку и видел, как за строительным забором на Пионерской улице происходит чудо. Из лесов медленно, но верно проступает контур фабрики «Красное Знамя» — того самого памятника конструктивизма, спроектированного гением Эриха Мендельсона. И вот оно, поразительное совпадение! Та же эстетика, та же вера в функциональность, геометрию и новое общество, что и на картинах в музее, прямо сейчас материализуется в камне и стекле благодаря масштабной реновации. Авангард не закончился. Он просто перешёл с холста на городскую ткань, и его филиал — прямо здесь, в Петербурге.

Выставка гениально показывает эту связь и выстраивает сложнейшую систему перекрестных ссылок. Филонов с его гипнотическими «Формулами», Шагал с тревожным «Зеркалом», супрематические миры Малевича… Вы понимаете, что это не разрозненные явления, а единый взрыв энергии, который изменил всё.

Именно это ощущение, что искусство нечто большее, чем изображение, что оно способно строить новую реальность, и есть главный подарок этой выставки. Она заставляет не смотреть, а видеть. Видеть связь между смелым мазком Гончаровой и смелой линией Мендельсона, между утопической башней Татлина и горизонтом нашего города.

Хайлайты «Нашего авангарда»:

Владимир Татлин. «Матрос»

Стиль и соотношение фигур с фоном были вдохновлены древнерусской иконописью. В «Матросе» резкий контраст между главным персонажем и мелкими фигурами на фоне создает динамичный ритм.

Марк Шагал. «Прогулка»

В работе много авторских метафор: полет выражает чувство влюбленности, натюрморт на красной скатерти напоминает о брачном пире, нежная ветка и птичка в руке мужчины выражает любовь и гармонию.

В. Стржеминский. «Орудия и продукты производства»

Вводит в произведение реальные материалы и технические детали, тем самым интегрируя в искусство часть действительности.

Казимир Малевич «Супрематизм №56»

В картине отражена важная для Малевича идея «безвесия» и присутствует космическое пространство.

Наталья Гончарова «Евангелисты»

Работа соединяет крестьянский цикл с религиозным сюжетом.

Павел Филонов «Формула весны и действующие силы»

Наиболее законченное и масштабное произведение аналитического искусства.

Марк Шагал «Зеркало»

Эмоционально сильная картина, которая передаёт состояние маленького человека.

Иван Пуни «Спектр бегство форм»

Объективистская композиция, где живопись взаимодействует со словом, а буква становится «подобием» вещи.

Казимир Малевич «Корова и скрипка»

Пример алогизма и абсурда, который в будущем окажется значимым для развития мирового искусства.

Выходя из корпуса Бенуа, я понял, что мой взгляд на Петербург изменился навсегда. И чтобы разобраться в этом новом чувстве, я буквально на следующей неделе публикую большой материал о петербургском конструктивизме — о том, как наследие великих бунтарей живёт прямо за нашими окнами. Оставайтесь на связи, будет интересно.

Как посетить выставку Наш Авангард:

Адрес:

  • Русский музей, Корпус Бенуа
  • Санкт-Петербург. Набережная канала Грибоедова, 2.

Билеты

  • Взрослые - 800 ₽
  • Пушкинская карта -500 ₽

Экскурсии

  • Экскурсия от Русского музея в составе сборной группы - 1200 ₽
  • Экскурсия от частных профессиональных гидов от 8000 - 9400 ₽

Бесплатный аудиогид

Текст читает Ильдар Абдразаков — выдающийся российский оперный певец, заслуженный артист России, народный артист Татарстана и Башкортостана, двукратный обладатель премии «Грэмми».