Иногда мне кажется, что я живу без кожи. Любое прикосновение — как оголённый нерв: слово, взгляд, интонация. Даже радость чувствуется до дрожи — будто мир становится слишком громким. Я действительно высокочувствительный человек. И это не просто "особенность характера" — это настройка нервной системы, которая однажды перестала быть защитой и стала способом выживания. При этом, если говорить языком Gallup Strengths, талант *эмпатия* у меня не в топе. Восемь лет назад он был на 34 месте, а сейчас — на 18. Эти цифры — не про тест, а про путь. Путь через терапии, телесные практики, осознания, когда учишься не “гасить” себя, а слышать и удерживать. Я не умею классически «сопереживать». Зато умею читать людей. Я вижу, что они чувствуют — по глазам, по дыханию, по паузе перед словом. Я слышу, когда человек что-то не договаривает, но хочет, чтобы его услышали. Эта чувствительность помогает мне в работе: на сессиях, где много боли, стыда, запрета на проявление. Там, где человеку нужно почувствов