- Вот и Казанская прошла. Скоро Октябрьские, а потом зима...
- Бабушка, почему октябрьские, они же ноябрьские? День 7 ноября - красный день календаря!
- Ну, по старому стилю это же был октябрь... Календарь раньше был другим, да и жизнь другая...Всё поменялось, и праздники стали ноябрьскими
Похоже, старею. Я тут задумалась, получается во время того разговора бабушка, которая мне казалась такой старенькой, была значительно моложе меня нынешней. Мне было тогда лет 6, я ещё в школу не ходила. Маме, соответственно, в районе тридцати, а бабушке - немногим больше полтинника. Господи, пацанка же совсем по сегодняшним меркам, а уже из дома только в платке выходила и считала, что жизнь практически прошла.
Я очень любила ноябрьские праздники. В пору моего детства выходных было не так много, а между ними был довольно долгий временной разрыв: с мая по ноябрь.
В нашем доме хлопоты начинались задолго до самих праздников. Марафон стартовал с открыток, которые надо было подписать родственникам, друзьям и знакомым. Мы приступали к делу где-то дней за 10, мама мотивировала это тем, что в канун праздников почта будет перегружена, так что лучше отправить заранее, особенно в далёкие города. Открытки обычно покупались на почтовом отделении или в киосках "Союзпечати", причём хорошо заранее. Бабушка говорила, "пока есть выбор".
На открытках красовались революционный крейсер Аврора, букеты красных гвоздик (помните, песня ещё такая была "Красная гвоздика, спутница тревог"), серп и молот на фоне салютов над рубиновыми звёздами Кремля. Их надо было опустить в почтовый ящик, поэтому по дороге в школу (а до неё - в детский сад), проходя мимо почты, мы с бабушкой делали это, предварительно разделив большую стопку на две части. В те годы (индексы ещё не придумали) на стенах домов висели сразу по два ящика. На одном было написано "ПО ГОРОДУ ", а на другом- "ДЛЯ ИНОГОРОДНИХ ОТПРАВЛЕНИЙ". Важно было не перепутать, чтобы открытки "не заблудились ".
Наверное, класса со второго открытки стали доверять подписывать мне. Я чертила линии простым карандашом, чтобы строчки не разбегались, потом старательно выводила "Дорогие (имярек), поздравляем вас с праздником Великого Октября..." и по окончании пожеланий подписывала - "семья Переверзевых".
Где-то дня за три до ноябрьских на наш адрес тоже начинали приходить открытки. Всегда было невероятно интересно, кто какую пришлёт, сколько среди полученных окажется одинаковых, а сколько разных. С особым интересом всегда ждали поздравления от "москвичей" (так у нас называли семью маминого брата дяди Славы), потому что столичные открытки всегда были самыми красивыми, очень часто с Палехскими изображениями, а иногда даже двойными и раскрывались как книжечка, так что моя тётя (тёзка моей мамы, только если мама все звали Людой, то её - Люсей) умудрялась туда вписывать своим мелким круглым почерком ещё и последние семейные новости.
Из деревни от бабушки со стороны отца открытки не приходили. За её поздравлениями папа сам ходил на почту, принося увесистый фанерный ящик, из которого пахло вяленой рыбой и сушёными грибами, их мы потом и сами ели ещё долго, и угощали друзей.
На ноябрьскую демонстрацию меня не брали, хотя мне и очень хотелось. Мама говорила, что холодно, а бабушка с присущей ей прямотой добавляла "нечего ..опу морозить". Мне лишь разрешалось посмотреть на праздничные колонны, в которых шли весёлые люди, часто распевающие песни, не смотря на весьма бодрящую температуру. Для этого надо было лишь выйти из дома на улицу и пройти буквально метров 100.
На следующий день (тогда выходными были 7 и 8 ноября) всей роднёй мы ходили в гости к тёте Шуре с дядей Мишей (о нём я уже рассказывала, ссылку размещу в конце). Как же я любила эти посиделки с холодцом, пирогами из русской печки и обязательной тушёной картошкой. Сколько я с тех пор проехала городов и стран, перебывала в неподдающемся подсчёту количестве ресторанов, но такой потрясающей картошки с мясом, запечённой в огромной печи, я никогда и нигде больше не ела. От неё всегда шёл пьянящий мясной аромат. А цвет! Она была какого-то янтарного цвета. Кусочки, прилипавшие к кастрюле, пропекались до тёмно-коричневого цвета и состояния жёсткой корки (только вот не надо называть их чипсами, которые с ними даже рядом не лежали), их мне разрешали отскрябывать, для чего отбывала на кухню, предварительно умяв основную порцию.
И вот просто представьте, как из огромной видавшей виды эмалированной кастрюли вам большой деревянной ложкой от души накладывают такой картошки, а на столе стоят красные солёные помидоры, ядрёные маринованные огурцы и, конечно же, квашеная капуста, щедро посыпанная клюквой. И, да, чуть не забыла - грибная икра! Это же просто песня! Какие звёзды Мишлен? Все их обладатели нервно курят в стороне и думают, как бы разведать рецепт такого потрясающего блюда.
А как классно сидели мои родные! Какие были тосты! Как друг друга подкалывали! Какие песни пели! Какие анекдоты рассказывали, как над ними смеялись! Рассказчики не щадили никого. Особенно, конечно, доставалось Василию Ивановичу и его верному ординарцу Петьке. Какие я помню:
Сидит Петька на рельсах, отдыхает. Подходит к нему Василий Иванович:
— Петька, ты что тут расселся? Подвинься, я рядом сяду!
Или вот ещё:
— Петька, а ты коня на скаку остановишь?
— Нет…
— Ну, а в избу горящую войдешь?
— Зачем?
— Вот за что тебя люблю, Петька, так за то, что ты не баба!
А этот анекдот уже более поздний, моих студенческих времён:
Умер человек, попал на небо и видит: сидят за столом известные люди. Всё вроде бы нормально, но иногда кто-то из них делает оборот на стуле. Не выдержал он и спрашивает: что за странность такая.
— Понимаешь, когда о ком-то из нас на земле расскажут анекдот, ему здесь приходится один раз повернуться. Вон видишь в углу два вентилятора? Так это Василий Иванович и Петька.
Сразу же скажу, детей на тех посиделках было мало: только мы с моим троюродным братом Серёжей, моим ровесником, и то не всегда - его отец был военным, и только на моей памяти они сменили несколько городов. Из всей большой бабушкиной семьи дети были только у неё и у тёти Клавы, жившей в Красном. Отечественная катком прошла по судьбам моих родных.
Сами понимаете, и разговоры за столом были взрослые, и песни, и шутки, но из-за стола нас никто не выводил, да, и некуда было, хоромов не было ни у кого.
Домой мы всегда возвращались пешком. Карманы шубы оттопыривались от конфет, ноги заплетались от усталости. Бабушка говорила:
- Ну, вот и закончились октябрьские. Теперь встретимся уже только на День конституции (в моём детстве это 5 декабря, выходной день), ну, и, дай Бог, уж после Нового года...
Это ссылка на материал о праздниках моего детства и юности. Первомай:
День рождения пионерии:
А это про моего двоюродного деда, которого я, как и мои родители, звала дядей Мишей: