Когда М. вошла в мою Лабораторию стиля, я увидела не топ-менеджера, а девочку-студентку, одетую в жакет, джинсы и кеды.
«На совете директоров меня не существует, — вздохнула она. — Я приношу им цифры, графики, а они видят только мои кеды. Чувствую себя ребёнком, забредшим в папину библиотеку».
Мы стали разбирать гардероб, кладбище её прошлых жизней: платье-надежда с выпускного, «счастливый» институтский свитер, дорогой жакет, купленный на последние деньги. Коллекция якорей, которые тащили на дно.
Я не стала читать лекцию о трендах. Молча достала из этого хаоса одну вещь. Идеально скроенные серые брюки из плотной шерсти. Она купила их когда-то и ни разу не надела.
«Вот, — отрезала я. — Это ноль. Точка отсчета. Тот самый кирпичик, на котором держится образ. Всё остальное мы построим вокруг них».
Это мой метод. Несущая конструкция вместо «ой, как красиво». Точка опоры вместо двадцати новых вещей.
К брюкам добавили всего три «адаптера». Белую рубашку актуального кроя — для убедительного формального образа. Кашемировую водолазку — для душевных встреч с клиентами. И футболку из дорогого хлопка — для общения с командой на равных.
Мы не собирали «луки». Мы создавали три разных сообщения, используя одну и ту же базу. Три рычага управления впечатлением. Три калибра для разных дистанций боя.
И только после этого добавили «подпись».
Не аксессуар. Подпись. Тяжелые мужские часы на голое запястье. Всё.
Через месяц раздался звонок. «Знаешь, что самое смешное? — сказала она. — Они начали меня цитировать на совещаниях. Я говорю то же, что и раньше. Но они, кажется, впервые начали слышать».
Она не поменяла гардероб. Она поставила голос.
А у вас есть вещи-якоря? Давно пылятся в шкафу?