С самого утра было шумно. Свистело, гремело, шипело, трещало. И надо ж такому случиться, что третья за последние полгода авария случилась почти накануне визита проверочной комиссии во главе с высоким начальством. Какой именно высоты будет начальство, никто не говорил, намекали на «командующего», хотя не точно, но все боялись и готовились.
Всю неделю наводили шмон, и вот, когда относительный порядок в части был наведён и местные командиры выдохнули, прорвало трубу, подающую воду в столовую. Прорывало трубу регулярно и в разных местах. Трубу откапывали, заваривали, снова закапывали. На этот раз прорвало у входа в столовую.
Времени до приезда комиссии оставалось немного, и командиры, пойдя по пути наименьшего сопротивления, решили просто убрать часть грунта. С учётом сырой дождливой погоды небольшая лужица у крыльца выглядела бы естественной и вопросов у комиссии вызвать не должна была. Но получилось по-другому: вода продолжала прибывать, лужа с каждым днём увеличивалась, и тогда, почесав стриженные затылки, командиры решили подойти к вопросу со всей ответственностью, для чего и пригнали невесть откуда специальную машину.
Машина по сути являлась обыкновенным насосом, или не совсем обыкновенным. С помощью узкой трубы, обтянутой металлической сетью, плюясь и хрюкая, машина буравила песок и закачивала внутрь воду. Грунт размывало и выталкивало наружу, после чего включался обратный ход и насос начинал воду откачивать. Затем в дело вступали бойцы. Откопав грунт на два метра в глубину, они свалили его за столовой.
Несмотря на высокотехнологично проведённую операцию место прорыва обнаружить не удалось. Было выдвинуто предположение, что пресловутая трещина находится под крыльцом, что существенно осложняло задачу по её ликвидации. Аварийное положение затягивалось, а отключенная на время ремонта вода была жизненно необходима части. Решили на какое-то время подачу возобновить. Пущенная на свободу вода полилась не только из всех кранов, но и из трещины в трубе, постепенно заполняя собой вырытое у крыльца углубление.
Ромка любил ходить в караульный наряд. Охрана склада боеприпасов наполняла его гордостью и убеждённостью в важности несения службы. Это тебе не картошку чистить и не на тумбочке целый день стоять. Прелесть караульного наряда в чередовании действий: два часа спишь, два — бодрствуешь и два стоишь на посту.
Сменившись, Ромка вернулся в казарму, где его ждал сюрприз — письмо из родного города. Ромка быстро оборвал край конверта, развернул сложенный вчетверо тетрадный лист и медленно пробежал глазами текст.
— Стерва! — Ромка сложил письмо, сунул в конверт. Ну ладно, мы ещё посмотрим!
Новость застала его в врасплох, и заняла место в голове так, что ни о чём другом он уже и думать не мог. Месть! Только она способна удовлетворить его мятущуюся душу. За себя, за брата! Надо всё обдумать и действовать.
Обдумывать Ромка решил на ходу, не откладывая побег из части в долгий ящик. Если вчера было рано, то завтра может быть поздно. Бежать сегодня же, сейчас же, через отдельный вход, который ведёт из казармы в столовую.
Мозги у Ромки работали быстро, но плохо. Мысли скакали галопом, опережая одна другую, иногда спотыкаясь, иногда теряясь по дороге.
Он выбежал из спального помещения и бросился в столовую. Пролетел мимо столов, выскочил на крыльцо и прыгнул. Будучи в наряде, он пропустил аварийные работы и о тонкостях произведённых работ ничего не знал. Ромка прыгнул с разбегу, прыгнул, как делал это вчера и позавчера и много раз до этого. Уже в прыжке он понял, что что-то не так, что-то изменилось, и даже успел удивиться, не почувствовав при приземлении твёрдой поверхности.
Громкий плеск заставил водителя насосомашины обернуться. Центробежные круги расходились в стороны от образовавшейся воронки, в которой плавала солдатская пилотка.
Ромка ушёл под воду с головой. Достигнув дна, он попытался оттолкнуться носками сапог, но дно было скользким. Он захлёбывался. И тут в голове вспыли слова отца: «Кому суждено быть повешенным, тот не утонет». Однажды в детстве Ромка тонул. Прыгнул с моста в реку и угодил в омут. Тогда ему помогло чудо. Он стал барахтаться, как лягушка в крынке с молоком, и взбудораженный барахтаньем омут вытолкал его наружу. Вот тогда-то отец и сказал навсегда врезавшуюся ему в голову фразу.
Вы прочли отрывок из книги Елены Касаткиной "Птичка перелётная. Маршрут для обречённых". Полностью книгу читайте на Литрес, Ридеро, Амазон. https://ridero.ru/books/ptichka_perelyotnaya/
