Виктория Сергеевна вытряхивала мусор из ведра в ванной, когда заметила тест. Лежал сверху, две яркие полоски. Она замерла. Подняла его, рассмотрела при свете. Точно две.
Вышла в коридор, остановилась у двери дочери. Аня сидела за столом, печатала что-то в ноутбуке. Виктория толкнула дверь, положила тест перед ней на клавиатуру.
— Это что?
Дочь подняла голову, увидела — лицо побледнело. Отодвинула стул, отвернулась к окну.
— Хотела сама сказать, мам.
— Когда? Когда девять месяцев пройдет?
Аня молчала. Виктория стояла, скрестив руки на груди, и смотрела на дочь. Двадцать два года. Четвертый курс института. Этот парень — Женя какой-то — встречаются всего полгода. Что она о нем вообще знает? Ничего. Приходил пару раз, сидел на кухне, улыбался дурацкой улыбкой.
— Ты с ума сошла? Какой ребенок?
— Мы справимся, — дочь развернулась, в глазах слезы стояли. — Женя хороший. Он поможет.
Виктория рассмеялась.
— Поможет! Да он через месяц сбежит, как все эти придурки сбегают. Останешься одна с младенцем. Кто работать будет? Кто деньги зарабатывать?
— Я доучусь, потом...
— Потом, потом! — Виктория махнула рукой. — Никакого потом. Ты еще ребенок сама. Институт бросишь, карьеру загубишь. Думаешь, он на тебе женится? Не женится. Мужики все одинаковые — обещают золотые горы, а потом исчезают.
Аня закрыла лицо руками, плечи затряслись. Виктория смотрела на нее и не понимала — ну как можно быть такой наивной? В ее возрасте она уже работала, деньги в дом приносила. А эта сидит, мечтает о каких-то сказках.
— Завтра едем в клинику.
— Мам, нет...
— Завтра. Я уже записала на прием. В девять утра.
— Я не поеду!
Виктория выпрямилась, голос стал жестким.
— Поедешь. Если оставишь ребенка — разбирайся сама. Помогать не буду ни копейки. С внуком сидеть не стану. Будешь одна — как хотела.
Дочь подняла голову, посмотрела на нее. Виктория выдержала взгляд. Аня отвернулась обратно к окну.
— Ладно, — сказала она тихо. — Поеду.
Виктория вышла, закрыла дверь. На кухне села за стол. Руки дрожали. Она сделала правильно. Защитила дочь от глупости. Еще спасибо скажет потом.
На следующее утро Аня вышла бледная, молчаливая. Оделись, поехали на метро. В клинике было чисто, светло. Регистратор улыбалась приветливо. Аню вызвали через полчаса. Виктория осталась ждать в коридоре. Сидела на жестком стуле, листала журнал — не читала, просто смотрела в страницы.
Дочь вышла через час. Шла медленно, держалась за стену. Виктория подошла, взяла под руку.
— Все нормально?
Аня кивнула. Не посмотрела на нее.
Обратно ехали молчком. Виктория пыталась заговорить пару раз — про погоду, про соседей. Дочь не отвечала. Смотрела в окно автобуса, лицо отражалось в стекле.
Дома Аня сразу ушла к себе. Виктория приготовила обед, поставила тарелку перед дверью дочери. Через час тарелка стояла нетронутая.
Вечером муж Николай пришел с работы, спросил, как дела. Виктория рассказала. Он слушал, кивал.
— Правильно сделала, — сказал он. — Молодая еще. Успеет нарожать.
Виктория согласилась. Конечно, правильно. Что еще она могла сделать?
Через три дня Аня вышла из комнаты. Собралась, оделась. Виктория спросила, куда идет.
— К Жене.
— Зачем?
— Поговорить надо.
Вернулась поздно вечером. Виктория уже легла спать, но услышала, как открылась дверь. Встала, вышла в коридор. Дочь стояла в прихожей, на пальце блестело кольцо. Простое, серебряное.
— Женя сделал мне предложение, — сказала Аня. Голос ровный, без эмоций.
Виктория растерялась.
— Поздравляю, — выдавила она. — Когда свадьба?
— Осенью, — дочь прошла мимо, к себе в комнату. У двери обернулась. Посмотрела на мать. — Ты убила моего ребенка.
Захлопнула дверь. Виктория стояла в коридоре и не могла пошевелиться. Хотела крикнуть что-то в ответ, объяснить, что сделала все правильно. Но горло перехватило. Села на табуретку в прихожей, сидела, слушала тишину.