— Свет, привет! Узнала? Это я, Марина! — голос невестки в трубке звенел непривычно высоким, почти заискивающим колоколом. Светлана Петровна даже отодвинула телефон от уха, поморщившись. Обычно Марина удостаивала ее лишь короткими, деловыми звонками по строго определенным поводам: забрать Мишеньку из сада, посидеть с ним в выходные или, что случалось реже, узнать рецепт ее фирменных пирожков, когда у самой в очередной раз ничего не получалось.
— Узнала, Мариночка, как не узнать, — сухо ответила Светлана Петровна, выключая под краном воду. Она как раз собиралась мыть посуду после скромного ужина.
— Я чего звоню-то, Светлан Петровна! У нас же событие! У Мишутки скоро день рождения! Шесть лет мальчику, представляете? Совсем большой стал! — щебетала Марина, и в ее голосе сквозила такая гордость, будто она как минимум вырастила гения, который вот-вот получит Нобелевскую премию.
Сердце Светланы Петровны на мгновение пропустило удар, а затем забилось теплой, радостной волной. Мишенька! Ее единственный, ее золотой внук. Она уже месяц жила в предвкушении этого дня. Отложила с пенсии немного денег, присмотрела в детском магазине большой конструктор с поездом, который Миша так хотел. Она уже представляла, как придет к ним в гости, как внук бросится ей на шею, как они вместе будут собирать эту железную дорогу, раскладывая рельсы по всему ковру в гостиной.
— Конечно, помню, Мариночка. Я уже и подарок приготовила, — с мягкой улыбкой произнесла она, забыв о первоначальной холодности.
— Ой, как здорово! — энтузиазм в голосе Марины не угасал, но в нем появилась какая-то новая, деловая нотка. — Мы решили в этом году устроить ему настоящий праздник. Не как в прошлом, по-домашнему. Снимем лофт, аниматоров пригласим в костюмах его любимых супергероев, кэнди-бар закажем, фотографа… В общем, все по-взрослому! Пригласим всех его друзей из садика, с развивашек. Будет человек пятнадцать детей! Представляете, какой восторг?
Светлана Петровна слушала, и ее улыбка медленно сползала с лица. Лофт, аниматоры, кэнди-бар… Слова были чужие, холодные. В ее представлении детский день рождения — это домашний торт со свечами, веселые конкурсы в квартире и самые близкие люди за столом. Она ждала приглашения, ждала, что Марина скажет: «Приходите, конечно, Вы же бабушка!», но невестка продолжала свой восторженный монолог, перечисляя пункты программы и стоимость услуг.
—…Так вот, я к чему веду, — наконец подошла к сути Марина. — Мы тут с Пашей подумали. Подарков ведь будет целая гора, дети принесут, мы сами купим. Зачем ему сто пятьдесят машинок и роботов? Это же просто хлам потом по квартире собирать. Мы решили сделать один, но зато какой! Большой! Чтобы надолго, чтобы развивал!
«Конструктор», — с надеждой подумала Светлана Петровна.
— Мы хотим купить ему игровую приставку последней модели! — торжественно объявила Марина. — Там и обучающие игры есть, и для реакции, и для логики. Сейчас все дети в этом прекрасно разбираются, а наш что, хуже? Это и для социализации полезно, будет с друзьями по сети играть. Педагоги говорят, это очень развивает коммуникативные навыки.
Светлана Петровна ничего не понимала в приставках, но слово «педагоги» из уст Марины всегда вызывало у нее внутреннюю усмешку. Невестка была уверена в своей исключительной родительской компетенции, нахватавшись умных слов из интернета. Она считала, что воспитывает ребенка по самым передовым методикам, хотя на деле это часто сводилось к тому, чтобы занять Мишу очередным гаджетом и освободить время для себя.
— Хороший подарок, наверное, — осторожно проговорила Светлана Петровна, все еще не понимая, к чему идет этот разговор.
— Не то слово! — воскликнула Марина. — Только вот… есть один нюанс. Она, конечно, стоит прилично. Ну, вы же понимаете, техника, импорт… А у нас тут еще аренда лофта, аниматоры эти дерут втридорога, торт дизайнерский… В общем, бюджет трещит по швам. И мы подумали… Светлан Петровна, вы же все равно собирались Мишеньке подарок покупать. Зачем вам тратиться на что-то отдельное? Давайте вы просто поучаствуете с нами финансово? Мы добавим и купим ему эту приставку. Это будет наш общий, грандиозный подарок от всей семьи! Так ведь логичнее, правда?
Тишина в трубке стала оглушительной. Светлана Петровна стояла, вцепившись пальцами в кухонную столешницу. Она переваривала услышанное. Ее не приглашают. Ее внуку исполняется шесть лет, будет грандиозный праздник, на который зовут полтора десятка чужих детей, фотографов, аниматоров, но для родной бабушки там места не нашлось. Зато нашлось место для ее кошелька. Ее не зовут разделить радость, ее зовут оплатить счет.
— Сколько? — глухо спросила она, сама не узнавая свой голос.
— Ну… — Марина на секунду замялась, будто прикидывая, какую сумму можно назвать, чтобы не показаться совсем уж наглой. — Мы были бы очень благодарны за тридцать тысяч. Это была бы огромная помощь! Вы же знаете, как мы вас ценим! И Мишенька будет просто счастлив! Он потом вам по видеосвязи покажет, как играет!
Тридцать тысяч. Это была почти вся ее пенсия. Это были деньги, которые она откладывала не только на подарок, но и на лекарства, на оплату коммунальных услуг, на «черный день». Она смотрела в пустоту кухни, на одиноко стоящую чашку на столе, и чувствовала, как внутри нее что-то обрывается. Обида была такой острой, такой физически ощутимой, будто ее ударили под дых.
— Я подумаю, Марина, — сумела выдавить она.
— Ой, Светлан Петровна, а чего тут думать? — искренне удивилась невестка. — Это же для Мишеньки! Для его счастья! Ну ладно, думайте, только недолго, нам предоплату за приставку вносить через два дня. Я тогда завтра Пашу попрошу заехать к вам после работы. Целую!
Короткие гудки.Она так и стояла посреди кухни, не в силах пошевелиться. Мир сузился до гудения старого холодильника и стука ее собственного сердца. «Для Мишеньки…» — эхом отдавалось в голове. Разве ее любовь, ее забота, ее присутствие — это не для Мишеньки? Разве можно заменить бабушку деньгами, переведенными на карту?
Она прошла в комнату и села в свое старое кресло. На журнальном столике лежала фотография в рамке: она держит на руках крошечного Мишу, завернутого в одеяло. Ему здесь две недели. Она помнила этот день. Марина тогда совсем выбилась из сил, не спала ночами, а Павел пропадал на работе. И она, Светлана Петровна, примчалась с другого конца города, чтобы помочь. Она качала этого кроху на руках, пела ему колыбельные, меняла пеленки, пока Марина отсыпалась. Она готовила им обоим еду, убирала в квартире. Она была нужна. Она была частью их семьи.
А потом Миша подрос. Марина вышла из декрета, у нее появились свои дела, подруги, фитнес. Помощь бабушки все еще требовалась, но уже дозированно, по запросу. «Мам, забери Мишу из сада, у меня маникюр». «Светлан Петровна, посидите с ним в субботу, мы в кино хотим». Она никогда не отказывала. Она любила внука до беспамятства и была готова на все, лишь бы видеть его улыбку. Но постепенно она стала замечать, что ее как будто отодвигают.Светлана Петровна чувствовала себя обслуживающим персоналом, бесплатной няней, чье мнение никого не интересует.
Но сегодняшний звонок… это было нечто новое. Это был переход на новый уровень унижения. Ее не просто отодвинули. Ее вычеркнули. Оставили только одну функцию — спонсорскую.
Слезы сами покатились из глаз. Горькие, жгучие слезы обиды и бессилия. Она плакала тихо, беззвучно, как плачут люди, которым некому пожаловаться. Что она скажет сыну? Павел… Он всегда был где-то посередине, между ней и Мариной. Мягкий, неконфликтный, он до ужаса боялся испортить отношения с женой. Любая попытка Светланы Петровны мягко указать на неправоту Марины заканчивалась одинаково: «Мам, ну не начинай. Марина современная, она лучше знает. Давай не будем ссориться». Он не защищал ее. Он просто хотел, чтобы его оставили в покое.
Она встала и подошла к шкафу. На верхней полке, в коробке из-под обуви, лежал тот самый конструктор. Большая, яркая коробка с изображением паровоза, станции и маленьких человечков. Она достала ее, провела рукой по глянцевому картону. Вот он, настоящий подарок. Подарок, который она выбирала с любовью, представляя, как они с Мишей будут играть. А теперь что?
Нет.Тихий, едва слышный поначалу, этот протест становился все громче. Это была не просто обида. Это было чувство собственного достоинства, которое Марина так бесцеремонно попыталась растоптать.
На следующий день, как и обещала невестка, после восьми вечера раздался звонок в дверь. Светлана Петровна уже знала, кто это. Она открыла. На пороге стоял Павел. Виновато улыбался, переминался с ноги на ногу.
— Привет, мам. Я на минутку, — пробормотал он, не решаясь войти.
— Проходи, раз пришел, — ровно сказала она, отступая в сторону.
Павел прошел в прихожую, снял куртку. Он выглядел уставшим.
— Чаю хочешь? — спросила Светлана Петровна. Это был ритуальный вопрос, и она знала ответ.
— Нет, мам, спасибо, я правда быстро. Марина сказала, она тебе звонила… насчет Мишкиного дня рождения.
Он не смотрел ей в глаза. Смотрел куда-то в сторону, на вешалку, на старые обои. Ему было стыдно. И это дало Светлане Петровне крупицу силы.
— Звонила, — подтвердила она. — Просила денег.
— Сейчас такие времена. Хочется для ребенка сделать все самое лучшее. Этот праздник… он столько стоит. Марина вся на нервах. Она просто хотела как лучше. Чтобы подарок был один, но запоминающийся.
— Запоминающийся для кого, Паша? Для Миши, который через неделю забудет про эту приставку? Или для Марининых подруг в инстаграме, которые будут лайкать фотографии с «шикарного» праздника? — в ее голосе прорезался металл.
Павел вздрогнул и наконец посмотрел на нее.
— Ну зачем ты так… Это же наш общий внук. Твой внук.
— Вот именно. Мой внук. День рождения которого я, его родная бабушка, должна, по-вашему, отметить переводом денег на карту. Я правильно понимаю вашу современную концепцию семьи, сын?
Павлу стало совсем не по себе. Он привык, что мать ворчит, обижается, но потом всегда отходит и делает так, как им удобно. Но сейчас она смотрела на него так, как не смотрела никогда. Прямо, жестко, без тени привычной всепрощающей любви.
— Мам, ну мы не хотели тебя обидеть, — пролепетал он. — Просто… там будут одни дети. Тебе самой было бы скучно. Шум, гам…
— Решил за меня, значит? Что мне будет скучно видеть своего единственного внука в его день рождения? Спасибо за заботу, сынок.
Она развернулась и прошла на кухню. Павел поплелся за ней.
— Ну что ты решила? Насчет денег? — он понизил голос, будто боялся, что их кто-то услышит. — Марина ждет. Нам завтра платить надо.
Светлана Петровна молча открыла ящик стола, достала оттуда банковскую карту. Павел с облегчением выдохнул. Он подумал, что все, инцидент исчерпан, мама, как всегда, сдалась.
— Диктуй номер карты, — сказала она, взяв в руки телефон.
Павел быстро продиктовал номер Марининой карты.Нажала несколько кнопок. Телефон пиликнул.
— Отправила, — без эмоций сообщила она.
— Мам, спасибо! Огромное! — Павел буквально расцвел. — Ты лучшая! Я знал, что ты все поймешь! Марина будет счастлива!
Он подскочил к ней, хотел обнять, но Светлана Петровна сделала шаг назад.
— Я отправила пять тысяч, — тихо сказала она.
Павел замер на полуслове. Улыбка сползла с его лица.
— Сколько?
— Пять тысяч рублей. Это мой подарок внуку. Я считаю, что для шестилетнего мальчика этого более чем достаточно. Остальное, извините, ваш дизайнерский торт и лофт я оплачивать не намерена.
— Мама! — в голосе Павла был шок и отчаяние. — Ты издеваешься? Марина просила тридцать! Что я ей скажу? Будет скандал!
— А это, сынок, уже твои проблемы, — Светлана Петровна посмотрела ему прямо в глаза. — Ты мужчина в доме или где? Вот и решай вопрос со своей женой. Скажи ей, что твоя мать не банкомат. А теперь, будь добр, мне нужно отдохнуть.
Она развернулась и демонстративно вышла из кухни, оставляя ошеломленного Павла одного.
Впервые за много лет Светлана Петровна почувствовала не обиду, а странное, холодное удовлетворение. Она села в свое кресло. Война была объявлена.
Следующие два дня прошли в полной тишине. Ни Марина, ни Павел не звонили. Светлана Петровна понимала, что это затишье перед бурей. Она представляла, какой скандал устроила Марина, и как Павел, вместо того чтобы защитить мать, наверняка принял весь удар на себя и теперь дулся на нее. Ей было горько от этого, но решение свое она менять не собиралась.
День рождения Миши был в субботу. Утром Светлана Петровна проснулась с тяжелым сердцем. Она подошла к календарю. «Мишеньке 6 лет». Она провела пальцем по надписи. Ей отчаянно хотелось поздравить внука, обнять его.
Она позвонила сама. Трубку взял Павел. Голос был ледяной.
— Да.
— Пашенька, здравствуй. Я хочу поздравить Мишу. Дай ему, пожалуйста, трубочку.
— Он занят, — отрезал сын. — Собирается. Мы уезжаем.
— Я на минуточку, просто сказать ему пару слов…
— Мама, не надо, — в его голосе зазвенели злые нотки. — Ты сама все испортила.У нас праздник, а настроения нет никакого. Спасибо тебе.
И он повесил трубку.
Светлана Петровна опустила телефон. Вот и все. Ее лишили даже возможности поздравить внука по телефону. Ее сделали виноватой в том, что у них «нет настроения». Унижение достигло своего пика.
Она ходила по квартире из угла в угол, не находя себе места. Что делать? Смириться? Сидеть в четырех стенах, пока ее внук празднует день рождения с чужими людьми, а ее собственный сын ее ненавидит?
И тут в ее голове родилась идея. Отчаянная, безумная, но единственно возможная, как ей показалось. Она знала, где будет проходить праздник. Марина в своем первом восторженном монологе упомянула название лофта. Найти адрес в интернете было делом пяти минут.
«Я не буду врываться, — убеждала она сама себя. — Я не буду устраивать скандал. Я просто… просто подъеду и отдам подарок. Мише. Лично в руки. И уеду».
Это решение придало ей сил. Она быстро собралась. Надела свое лучшее платье, сделала укладку. Она не должна выглядеть жалкой старухой, которую выгнали из семьи. Она — бабушка, которая приехала поздравить внука.
Она взяла большую коробку с конструктором, перевязанную яркой лентой. Вызвала такси. Сердце колотилось так, что отдавало в висках. Она понимала, что идет на огромный риск. Что этот поступок может окончательно разрушить ее отношения с семьей сына. Но отступать было уже поздно. И не хотелось.
Лофт находился в бывшем промышленном здании, переделанном под модное пространство. Уже у входа была слышна громкая музыка и детский визг. Светлана Петровна расплатилась с таксистом и, крепко прижимая к себе коробку, вошла внутрь. На втором этаже были огромные панорамные окна, через которые было видно все, что происходит в зале.
Она поднялась по лестнице и замерла, прячась за колонной. Праздник был в самом разгаре. Все было именно так, как описывала Марина: ярко, шумно, дорого. Аниматоры в костюмах Человека-паука и Бэтмена носились среди стайки детей. На длинном столе громоздился тот самый кэнди-бар с нелепыми пирожными. В углу суетился фотограф.
Она нашла глазами Мишу. Он был в центре внимания, в бумажном колпаке, счастливый и возбужденный. Рядом стояли Павел и Марина. Павел выглядел напряженным, а вот Марина сияла. Она порхала между гостями, принимая поздравления, и ее лицо светилось самодовольством. Она была королевой этого бала, устроительницей идеального детского праздника, который наверняка станет предметом зависти всех мамочек из садика.
Но тут она увидела то, что заставило ее застыть на месте.
К Марине и Павлу подошла пожилая, элегантно одетая пара. Светлана Петровна узнала в них родителей Марины, Виктора Семеновича и Аллу Ивановну.На коробке был логотип известного производителя электроники.
Миша с восторженным визгом сорвал упаковку. Это была она. Та самая игровая приставка. Последней модели.Павел стоял рядом и натянуто улыбался.
И в этот момент Светлана Петровна все поняла.Ее тридцать тысяч были нужны не на приставку. Приставку и так должны были подарить родители Марины. Ее деньги были нужны на оплату всей этой мишуры: лофта, аниматоров, фотографа. Ее просто использовали как спонсора, чтобы Марина могла пустить пыль в глаза своим подругам, устроив праздник «не хуже, чем у других». А честь подарить главный, самый дорогой подарок, досталась «правильным» бабушке и дедушке. А она… она оказалась в роли бедной родственницы, с которой можно стрясти немного денег на текущие расходы.
Она стояла за колонной, невидимая для всех.Холодная, звенящая пустота заполнила ее изнутри. Она посмотрела на коробку с конструктором в своих руках. Этот поезд, эти рельсы, эти маленькие человечки… Все это вдруг показалось таким наивным, таким глупым и неуместным. Это был подарок из другого мира. Из мира, где бабушек приглашают на дни рождения внуков не ради денег. Из мира, которого, как оказалось, для нее больше не существовало.
Она увидела, как Марина, заметив что-то за окном, подошла к своей подруге и, кивнув в сторону улицы, что-то сказала ей на ухо, а потом обе рассмеялись громким, неприятным смехом. Светлана Петровна проследила за их взглядом и увидела за окном свою старенькую машину, припаркованную у обочины. И поняла. Они смеялись над ней. Над ее старым платьем, над ее нелепым подарком, над ее самой.
Коробка выскользнула из ослабевших рук и с глухим стуком упала на пол.
Конец 1 части, продолжение уже доступно по ссылке, если вы состоите в нашем клубе читателей 🥰😊