__________________________________________VI______________________________________________
(Прим. перев.: Все упомянутые форты примерно отметил на карте ниже. Стартовый пункт, Форт Хейс, подчеркнут)
Было решено, что моя команда тщательно обследует местность от Форта Хейс (англ. Fort Hays), расположенного рядом с рекой Дымящихся Холмов (англ. Smoky Hill river), до Форта МакФерсон, стоящего на реке Платт (англ. Fort McPherson, on the Platte), а оттуда опишет полукруг в юго-западном направлении, касающийся истоков реки Рипа́бликэн (англ. Republican), и снова выйдет к Платт в районе Форта Седжвик (англ. Fort Sedgwick), или непосредственно к нему; там мы должны были пополнить припасы, и направиться прямиком на юг, к Форту Уо́ллас, на реке Дымящихся Холмов (англ. Fort Wallace, on the Smoky Hill), а от него вернуться по Наземному Маршруту к исходной точке нашего марша, Форту Хейс. Это значило, что нам предстояло проделать верхом путь в более чем тысячу миль.
Как это обычно бывает, марш первого дня не был слишком длинным. Войска, под непосредственным командованием заместителя командира, полковника Виклифа Купера (англ. Colonel Wickliffe Cooper), вышли из лагеря, прошли по долине реки Большой Ручей расстояние в 18 миль и затем снова разбили лагерь.
(Прим.перев.: То есть разбили лагерь недалеко от г. Эллис. Большой Ручей (англ. Big Creek), на фото ниже - современный вид реки в точке км в 25 к западу от Форта Хейс, в районе города Эллис (англ. Эллис). В 1867 на месте будущего города Канзасская Тихоокенаская Ж/Д Компания (КП, Кэнзас Пэсифик) построила там Водонапорную Башню и приобрела участок в ее окрестностях по Акту о Домовладениях (Homestead Act, для поощрения колонизации западных территорий, предоставлял в собственность участок в 160 акров земли (1 акр - примерно 40.5 соток) по условной цене при условии основания на нем постоянного домовладения и хозяйства); в 1870-м Почтовый Департамент поставил там отделение почты, в 1973-м КП заложила основные здания города). И Эллис и Форт Хейс расположены на Биг Крик.
Две роты кавалерии и небольшое пехотное подразделение составили гарнизон, который остается на месте. Когда войска, составлявшие мою команду, ушли, возникла необходимость реорганизовать лагерь и выбрать новое место для оборонительной позиции. Моя жена, которая всегда сопровождала меня, в лагерях и на марше, за исключением случаев, когда я был занят активным преследованием индейцев, приехала ко мне вскоре после того, как я прибыл в Форт Хейс. Ее сопровождала подруга, юная леди с Востока, с которой они дружили еще со школьных времен, и которую жажда познания неизведанной жизни на диком Западе соблазнила посетить и армейский лагерь. И так как в лагере были и другие дамы, жены офицеров, оставшиеся при гарнизоне, моя жена и ее подруга решили тоже остаться и дожидаться нашего возвращения, вместо того, чтобы отправиться назад к безопасности и удобствам цивилизации. Для того, чтобы устроить их поудобней и проследить за установкой их палатки, я не уехал вместе со своей командой, собираясь задержаться немного за полночь, и уже в свете луны, выехать и догнать команду до того, как она начнет марш второго дня. При себе я оставил двух солдат, одного разведчика и четырех Делаваров.
Как только команда ушла, контингент, остававшийся в Форте Хейс, оттянулся поближе к нескольким постройкам, составлявшим форт. Все они, и кавалерия и пехотное подразделение, должны были размещаться в пределах долины и поближе к реке (прим. перев. к реке Большой Ручей). Долина на три четверти мили в каждую сторону представляла собой участок ровной непересеченной поверхности, упиравшийся в невысокий обрывистый подъём, за которым начинался еще один участок плоской местности, несколько меньшей ширины. Его, в свою очередь, ограничивал еще один, более высокий и более изрезанный обрывистый подъём. К счастью, выбирая место для установки палаток, предназначенных для дам, я выбрал небольшой холм, настолько невысокий, что на местности он едва улавливался глазом, но он был здесь единственным участком, хоть насколько-то приподнятым над равниной. Он находился всего в нескольких шагах от берега реки, в то время как главный лагерь располагался ниже и ближе к первому после берега подъему. В целях безопасности, несколько солдат были размещены лагерем недалеко от палатки дам, чуть выше их по берегу.
В обычное время берега Большого Ручья в этих местах стоят на двадцать пять-сорок футов (8.5 - 13 метров) выше уровня воды, и обычному человеку, привыкшему к медленным и постепенным перепадам высоты местности, которые преобладают в окрестностях речных русл в Восточных Штатах, сложно себе представить, насколько внезапно глубокие узкие каналы водных потоков на Равнинах заполняются до состояния переполненности. Относительно площади поверхности по сторонам водоразделов, водных каналов здесь мало, слишком мало для того, чтобы соответствовать объемам, необходимым для обеспечения стока воды во время влажного сезона. Берег, на котором стоял упомянутый небольшой холм, находился, в соответствии с данными точных измерений, на тридцать шесть футов (12 метров) выше нормальной отметки воды. Сам холм был на три, может четыре фута (метр с небольшим) выше уровня длины. И это место, конечно, можно было принять за достаточно защищенное естественным образом от превратностей сезона дождей. И так я и подумал, наблюдая за тем, как занятые установкой палатки люди завершают воздвижение ярко белого парусинового шатра, который, во всех отношениях, и в том числе в мое отсутствие, был моим армейским домом.
Я искренне полагал, что вернусь в этот лагерь по завершении марша. И, надеюсь, читатели меня извинят если я, опережая события, завершу его историю прямо сейчас. Через несколько дней после ухода моей команды разразилась сильная гроза, и дождь полил так, словно хлестал из сточной трубы. Однако, непосредственные последствия этого тяжелого ливня не были сразу замечены в районе Форта Хейс, так как наибольший объем воды обрушился на землю далеко оттуда, и гораздо выше по местности. А ночью, когда весь лагерь, кроме часовых, уже давно отошел ко сну, поток, перегруженный влитыми в него сверху объемами воды, вдруг быстро превратился из скромно шелестевшего ручья в несокрушимый бурлящий поток. И случилось это настолько внезапно и неожиданно, что никто не успел подать сигнал тревоги до того, как тридцать шесть футов, исходно отделявших поверность воды от высоты берега, были преодолены и вода начала заливать всю равнину. Преодолев естественные границы берегов ручья, вода первым делом потекла так, что ее новый канал окружил палатки на холме, как занятые дамами, так и ту, в которую занимали несколько солдат, разместившихся чуть выше них по течению, но оставив путь сообщения между главным лагерем и обрывистым берегом, за которым лежала более высокая местность. Солдаты, а также офицеры с семьями из главного лагеря поспешили к обрывистому берегу, чтобы их не смыло огромным потоком, который с каждым мигом становился все более пугающим.
Добавляя жути происходящему, навалилась чернейшая тьма, лишь иногда прерываемая резкими вспышками молний, в то время как низкий недобрый рев потока, ежесекундно усиливавшийся в густоте и громкости, на короткие периоды перекрывался оглушительными раскатами грома, звучавшего словно аплодисменты какой-то гигантской фурии, наблюдавшей за борьбой стихий.
Когда гроза разбудила Миссис Кастер и юную леди, составлявшую ей компанию, они обнаружили, что их палатки окружены только что образовавшимся каналом, любые усилия перебраться через который были бы обречены на провал. При них тогда была лишь одна цветная служанка. И они ничего не знали о судьбе остального населения лагеря. Вдобавок к этой пугающей картине, они вдруг услышали отчаянные крики людей, раздававшиеся где-то рядом с их палаткой. Кричали те солдаты, что располагались лагерем чуть выше них, и которых теперь уносило во тьму потоком внезапно поднявшейся воды. Добраться до них, чтобы помочь, не было никакой возможности. И так же сомнительно, что их еще можно бы было спасти, если бы их отправились искать после того, как рассвело. Их было всего семеро. Один из них, пока его проносило мимо палатки, сумел, несомненно чудом, ухватиться за ветки небольшого куста, росшего на берегу. Видимо от него и доносились все или почти все крики о помощи. При помощи тускло светившей переносной лагерной лампы дамам удалось разглядеть этого беднягу, цеплявшегося буквально за нечто между жизнью и смертью. С благоразумием, тем более похвальным, с учетом того, что им самим судьба смотрела прямо в лицо, они нашли веревку и добросили ее конец, после нескольких неудач, до несчастного человека, и совместными усилиями двух дам и их служанки вытянули его на берег и, таком образом, его жизнь была спасена, по крайней мере на ближайшее время, Все шестеро его менее удачливых компаньонов утонули.
Двое офицеров, Бревет-Генерал-Майор А. Дж. Смит (Brevet Major-General A. J. Smith, прим. перев.: бревет - временно наделенный правом исполнять должность, требующую более высокого чина, без предоставления полного объема соответствующих пономочий и более высокой платы) и его Генерал-Адьютант, полковник Вейр (his Adjutant-General, Colonel Weir), намереваясь спасти дам, сумели перебраться на холм через новый канал, образованный потоком, но когда попытались так же, верхом, перебраться обратно на "большую землю", то обнаружили, что поток для этого уже слишком глубок и быстр. Что означало, что теперь им оставалось только ждать, надеясь на лучшую участь. Вода продолжала прибывать, пока вся долина реки, от естественного русла до первого обрыва, шириной в четверть мили (прим. перев. - то есть метров 400), не превратилась в полноводную реку, непроходимую вброд. Единственным местом, все еще не захваченным водой, оставался маленький холм, который я так удачно выбрал для установки палаток дам. Вода, однако, еще продолжала прибывать, пока, наконец, не добралась до края моей палатки. Таким образом, cкоро могли быть смыты и сами палатки. В порядке крайней меры, пушка Гатлинга, стоявшая у входа в палатку, которая благодаря своему большому весу (прим. перев.: кг 85+) имела шансы выдержать силу потока, была подтащена поближе к палатке, и к ее колесам были надежно привязаны несколько веревок. Этими веревками предполагалось прикрепить дам и служанку к пушке и, таким образом, если вода не поднимется слишком высоко над уровнем холма, спасти их жизни.
Цветная девушка, Элиза, которая была всецело предана своей госпоже и которой и раньше доводилось испытывать немалые опасности, была в этих обстоятельствах бесценна. Элиза имела свою впечатляющую историю еще до того, как попала на Равнины. Ранее бывшая рабыней, и освобожденная войной, она сопровождала меня в качестве кухарки на протяжении последних трех лет этой войны. Она дважды попадала в руки Конфедератов, и оба раза сумела сбежать и снова найти меня. Она присутствовала при большинстве выдающихся битв, в которых участвовала Армия Потомака, сопровождала мою команду во всех рейдах и зимних маршах, и не раз ее в разгар боя видели в прифронтовой штаб-квартире, готовившей по чашке кофе офицерам, которые, если бы не она, остались бы в тот день без обеда. Я видел, как она оставалась у походного очага для готовки в моменты, когда снаряды рвались у нас над головами в таком количестве, что другие люди при аналогичной службе покидали свои рабочие места и искали укрытия поближе к тылу. И в кавалерийских войсках нашлось бы не много солдат и офицеров, начиная с Генерала Шеридана и ниже, у которых Элиза не числилась в любимицах. У всех находилось для нее приятное слово, и почти у всех нашелся бы личный повод время от времени вспомнить ее доброту.
Когда вода начала подбираться вплотную к палаткам, Элиза стала время от времени отмечать ее прибытие, втыкая колышки у кромки воды. Представляю, с какой тревогой все следили за тем, как она продолжает постепенно подниматься. Наконец, когда казалось, что все надежды исчерпаны, прибытие воды прекратилось, а вскоре, в великой радости всех осажденных потоком, она начала отступать. Было все еще темно, но уровень воды в потоке убывал так же быстро, как и рос за несколько часов до этого, и через несколько часов после рассвета стало возможным безопасно переправиться. За исключением упомянутых шести солдат, других потерь жизней не случилось, однако и многим другим едва удалось спастись.
Утром в свете нового дня стал виден госпиталь поста, каменное здание, окруженное непреодолимым потоком, воды которого текли сквозь двери и окна. Пациенты сумели взобраться на крышу, солдаты и офицеры видели их с "большой земли". Лодок не было, однако нет сорта людей более изобретательного, чем солдаты. По-быстрому убрали борты нескольких правительственных фургонов, их парусиновые покрышки натянули под днищами, соорудив таким образом импровизированный понтонный мост, вполне соответствовавший намеченной цели, и посредством этой конструкции вскоре вызволили попавших в беду пациентов.
Офицер, командовавший пехотным подразделением, Майор Мерриэм (англ. Major Merriam), занимал со своей супругой палатку возле основного лагеря. Обнаружив, что они отрезаны водой от "большой земли" до того, как она достигла наибольшей глубины, он взяв жену на руки, вброд перешел поток, бежавший между его палаткой и обрывистым берегом, и таким образом добрался до безопасного места. Примечательно, однако, что не прошло и двух лет со дня этого происшествия, как этот же офицер с женой и ребенком, столкнулись с аналогичным паводком в Техасе, в сотнях миль от этих мест, и водная могила, которой они избежали в Канзасе, ждала его жену и ребенка там. О последствиях этой грозы у Форта Хейс я, поневоле, узнал только через несколько недель....
Продолжение следует, указания на косяки перевода и оформления приветстуются... читателям приношу извинения за перерыв на дела, на поболеть и на выдрыхнуться)