Серия из четырех романов Тургенева почитается классикой. Их можно рассматривать отдельно, но лучше последовательно, чтобы проследить, так сказать, эволюцию взглядов автора. Взглядов, само собой, общественно-политических. Но с драматической точки зрения каждый роман – уже сам «вещь в себе».
Очерк написан в рамках Двойного марафона Тургенев+Блок, объявленном каналом БиблиоЮлия:
Начну с первого в ряду – с «Рудина». С ним у меня связана детская травма.
У нас в пятом классе появилась новая, молодая учительница литературы. Вот уж и имя-отчество забыл, только фамилия осталась – Тихомирова. Помнится, на уроке я ей выдал: дескать, хорошо, что Пушкина и Лермонтова застрелили, а то они насочиняли бы еще, а нам тут учи.
Ну что с молодой учительницы взять, влепила в журнал «единицу». И придумала наказание воспитательного типа. Уж не помню, что именно тогда весь класс штудировал, а мне приказала прочитать роман Тургенева «Рудин» и написать сочинение.
Что и говорить, самое оно – «Рудина» в пятом классе читать. Но я прочитал, причем добросовестно, но ни черта не понял и сочинение писать отказался. Вот уже больше тридцати лет висит на мне невыполненное домашнее задание.
«Достоинство каждого дела заключается в том, чтобы оно было доведено до конца». Давайте доводить. Тем более, что книжка не толстая, часа за три вдумчивого чтения уминается.
Иван Сергеевич накатал «Рудина» за семь недель. Правда, самому написанию, как обычно у Тургенева, предшествовали многие месяцы обдумывания. Обычно он зацеплялся за какую-то реальную фигуру и начинал придавать ей дополнительные черты, вводить ее в различные сцены. Так выкристаллизовывался общий замысел.
Тут надо отметить время написания – лето 1855 года. Разгар обороны Севастополя. Тяжелая война. Вторжение англичан на Балтику. Отсутствие ярких побед. Очевидное близящееся поражение русских.
Еще один момент – в феврале скончался Николай I, при котором Тургенев был отправлен в деревенскую ссылку с запрещением появляться в столицах. И вот тут Тургенева, что называется, прорывает.
До сих пор Иван Сергеевич писал, что называется, малые формы – очерки, рассказы, повести. А тут роман. Да еще с изрядной долей общественно-политической темы.
В «Рудине» Тургенев вывел человека из 1840-х. Многое говорит за то, что основными чертами характера и даже внешности Дмитрий Рудин обязан Михаилу Бакунину, которого Тургенев близко знал. «Я в Рудине представил довольно верно его портрет», – это сказал сам писатель.
И, пожалуй, самой оригинальной, развитой чертой, коей Тургенев наградил своего героя была склонность много говорить и мало делать. Так автор охарактеризовал «революционеров» 1840-х годов.
Ну вот, прочитал я этот роман снова. На этот раз кое-что понял. Даже задумался. Простая книжка, а всё-таки не очень. Не буду повторять советскую критику из предисловия советского же издания. Но о личном, о влиянии «Рудина» на меня выскажусь.
Так вот, Дмитрий Николаевич Рудин, «лишний человек». Умный, но никчемный, то есть ни к чему не прилагаемый. И его антипод «кчемный» человек Михаил Михайлович Лежнев. Он ведь защитил Рудина не только перед собеседниками, он его передо мной защитил убедительно.
И не только самого Рудина, тот-то уж без малого лет двести как умер. Я задумался о нынешних людях, исходно мне не симпатичных, как и Рудин.
«Россия без каждого из нас обойтись может, но никто из нас без нее не может обойтись. Горе тому, кто это думает, двойное горе тому, кто действительно без нее обходится! Космополитизм – чепуха, космополит – нуль, хуже нуля; вне народности ни художества, ни истины, ни жизни, ничего нет.»
Но!
«это не вина Рудина: это его судьба, судьба горькая и тяжелая, за которую мы-то уж винить его не станем»
И дальше:
«А за то, что в нем есть хорошего, будем же ему благодарны. Это легче, чем быть несправедливым к нему»
Вот! Любить надо человека за то, что в нем есть хорошего, а не ненавидеть за то, что в нем есть несообразного с нашими представлениями о правильном. Михал Михалыч, ты прав!
Первую читку романа Тургенев провел перед лицом сестры Толстого Марии Николаевны, проживавшей неподалеку от поместья писателя. По ее совету переделал некоторые места романа.
Кстати, у нее он и познакомился с автором «Детства», «Отрочества», «Севастопольских рассказов». Сошлись.
Хотя с Толстым отношения у Тургенева позже будут весьма и весьма сложные. Однажды дело едва не дойдет до дуэли. И как знать, не пристрелил ли бы артиллерийский офицер помещика-философа?
Выход «Рудина» в первых книгах «Современника» за 1856 года произвел шевеление в обществе. Начали спорить. Сравнивать Рудина с Печориным и Онегиным. Уже сама постановка споров показывает – да, Тургенев нашел нового «героя времени». Не всем, правда, этот «герой» понравился. Кого-то и уколол.
Почти одновременно с выходом в свет первого романа у Тургенева возникает замысел второго.