Нина поправила скатерть и отошла от стола. Всё готово. Борщ на плите, котлеты ещё тёплые, салат оливье по маминому рецепту. Сегодня свекрови исполнилось семьдесят пять. Вся родня соберётся.
— Ниш, где тарелки для горячего? — крикнул муж из коридора.
— В серванте, Толь. Нижняя полка.
Анатолий возился с посудой. Нина знала — сейчас придёт его мать со своей дочкой Светкой. И начнётся. Опять будут обсуждать её готовку, припомнят старые грехи. Тридцать пять лет замужем, а всё равно чужая.
Звонок в дверь. Нина вздохнула и пошла открывать.
— С днём рождения, мам! — Анатолий обнял пожилую женщину в тёмном платье.
Мария Петровна кивнула сыну и окинула взглядом прихожую.
— Нина. — Сухой кивок вместо приветствия.
— Здравствуйте, Мария Петровна. С праздником.
— Угу. А что это у тебя с люстрой? Пыльная какая-то.
Нина машинально посмотрела вверх. Люстру она протирала утром.
— Мам, проходи к столу, — подхватил Анатолий.
Следом вошла Светлана с мужем и двумя детьми. Поцеловала брата, мать. До Нины дошла очередь в последнюю.
— Привет, Нин. Ого, сколько всего наготовила! Надеюсь, борщ не пересолила, как в прошлый раз?
— Я не пересаливала в прошлый раз.
— Да ладно тебе. Все помнят, мам даже воду просила.
Мария Петровна поджала губы и прошла в зал. Нина сжала кулаки. Никто не просил воду. Она готовила борщ по тому же рецепту тридцать лет.
За столом расселись чинно. Анатолий разлил водку мужчинам, женщинам — вино. Дети получили сок.
— Ну, за именинницу! — поднял рюмку зять.
— За мамочку! — подхватила Светлана.
Выпили. Нина пригубила вино и стала разливать борщ. Первую тарелку подала свекрови.
— Что-то он какой-то странный, — пробуя, сказала Мария Петровна. — Не такой, как раньше делала моя мать.
— А как делала ваша мать? — спросила Нина.
— По-другому. Правильно.
Светлана хихикнула:
— Мам, помнишь, как Нина в первый год замужества готовила? Толя прибегал к нам ужинать!
— Не прибегал он, — тихо сказала Нина.
— Да ладно! Сам рассказывал.
Анатолий виновато пожал плечами:
— Ну, было дело. Ты же тогда совсем не умела готовить, Нин.
— Умела. Просто не знала ваши рецепты.
— Вот именно, — кивнула свекровь. — Каждая семья имеет свои традиции. А ты всё своё навязывала.
Нина откусила кусок хлеба. Горло сжалось. Опять началось. И муж молчит. Как всегда.
— А котлеты вкусные, — сказал зять, видимо пытаясь разрядить обстановку.
— Это ещё посмотрим, — мрачно отозвалась Мария Петровна. — Нина любит экспериментировать. То лук добавит лишний, то ещё что.
— Я готовлю, как вы учили, — выдавила из себя Нина.
— Учила-учила, а толку мало. Помню, на Новый год салат испортила. Майонеза жалела.
— Я не жалела майонеза!
— Ой, Нин, не кипятись, — засмеялась Светлана. — Мы же не со зла. Просто говорим, как есть.
Нина встала и начала собирать пустые тарелки. Руки дрожали. Тридцать пять лет одно и то же. Что бы она ни делала — всё не так. И никто её не защитит.
— Сейчас второе подам, — буркнула она и понесла посуду на кухню.
— А мы тут без тебя поговорим, — крикнула вслед Светлана и опять хихикнула.
В кухне Нина прислонилась к мойке. Слышно было, как в зале смеются. Наверное, опять её обсуждают. Вытерла руки о фартук и взяла блюдо с котлетами.
— Вот и второе! — объявила она, входя в комнату.
— О, наконец-то, — протянула Светлана. — А то мы уж думали, ты там решила весь вечер просидеть.
Нина молча стала раскладывать котлеты. Мария Петровна придирчиво разглядывала свою порцию.
— Какие-то они у тебя подгоревшие.
— Не подгоревшие. Это корочка.
— Я знаю, что такое корочка. А это подгоревшие.
Анатолий неловко кашлянул:
— Мам, ешьте. Всё нормально.
— Толя, ты всегда её защищаешь. А потом сам жалуешься, что дома нормально поесть нельзя.
— Когда я жаловался? — растерянно спросил Анатолий.
— Да постоянно! — вмешалась Светлана. — На прошлой неделе говорил, что Нина целый день дома сидит, а борщ из пакетика варит.
— Я не из пакетика варю! — не выдержала Нина.
— Ладно тебе, не кричи, — махнула рукой свекровь. — Мы же не маленькие, всё видим.
Нина села на свой стул. Хотелось встать и уйти. Но куда? Это её дом тоже. Тридцать пять лет здесь живёт.
— А помнишь, Толь, — засмеялась Светка, — как она твою рубашку посадила? Ту, голубую, которую мама тебе купила?
— Рубашку села сама. Я стирала аккуратно.
— Ага, аккуратно! В кипятке небось замочила.
— В тёплой воде стирала!
Мария Петровна покачала головой:
— Нет чтобы сразу спросить, как стирать. Нет, сама умная.
— Я спрашивала. Вы сказали — как обычно.
— Я не такое говорила.
— Говорили!
— Нина, ты че орёшь? — нахмурился Анатолий. — Мама пожилая уже.
Нина стиснула зубы. Опять она виновата. Всегда она.
— Ладно, — примирительно сказал зять. — Давайте лучше за здоровье выпьем.
Он потянулся за бутылкой и остановился. Мария Петровна странно задышала. Часто-часто, будто воздуха не хватало.
— Мам, что с вами? — Светлана наклонилась к матери.
— Не знаю... сердце... — Мария Петровна схватилась за грудь. Лицо побледнело.
— Мама! — вскочил Анатолий. — Что случилось?
— Плохо мне... — прошептала старуха и начала заваливаться на бок.
— Держи её! — закричала Светлана.
Анатолий подхватил мать за плечи. Зять заметался по комнате.
— Что делать? Скорую вызывать?
— Конечно вызывать! — истерично выкрикнула Светлана. — Мам, мамочка, держитесь!
— Где телефон? — дёргался зять.
— В прихожей! Нет, на кухне!
— А может, воды дать?
— Какой воды! Ей лекарство нужно!
— Какое лекарство?
Все суетились и кричали. Дети заплакали. Мария Петровна хрипела и цеплялась за скатерть.
— А вдруг она умирает? — рыдала Светлана.
— Не говори так! — крикнул Анатолий.
— Скорую кто-нибудь вызвал?
— Я не нашёл телефон!
— Дурак! Ищи!
А Нина молча встала и подошла к свекрови. Взяла её за руку и нащупала пульс. Частый, но ровный. Дышит тяжело, но дышит.
— Тихо все, — сказала Нина. — Марь Петровна, слышите меня?
Свекровь открыла глаза и кивнула.
— Сейчас всё будет хорошо. Анатолий, помоги мне её на диван переложить. Аккуратно.
Нина осторожно поддержала свекровь под локоть.
— Толь, с другой стороны бери. Медленно.
Они перенесли Марию Петровну на диван. Светлана всё ещё рыдала в углу.
— Света, прекрати реветь. Детей пугаешь, — резко сказала Нина. — Игорь, телефон в кухне на подоконнике. Вызывай скорую.
— А что говорить им?
— Скажи — женщина семьдесят пять лет, сердечный приступ. Адрес знаешь.
Игорь побежал. Нина села рядом со свекровью, расстегнула ей верхние пуговицы блузки.
— Марь Петровна, лекарства какие дома есть? От сердца?
— Валидол... в сумочке...
— Где сумочка?
— На... на тумбочке...
Анатолий ринулся к прихожей. Нина тем временем проверила пульс ещё раз. Немного успокоился. Дыхание выровнялось.
— Как себя чувствуете?
— Лучше... немного...
— Сейчас лекарство дадим.
Анатолий прибежал с сумкой. Нина нашла валидол, дала свекрови под язык.
— Так, полежите спокойно. Не разговаривайте пока.
— А может, её на пол положить? — спросила Светлана сквозь слёзы. — По телевизору говорили...
— При сердечном приступе лучше полусидя. — Нина подложила подушку под спину Марии Петровны. — Игорь, что сказали?
— Едут! Минут пятнадцать.
— Хорошо. Толь, открой окно. Воздуха побольше. Света, детей в другую комнату уведи.
— Но я хочу с мамой быть!
— Будешь. Только детей увели сначала.
Светлана нехотя увела плачущих малышей. Нина осталась возле свекрови. Держала её за руку, следила за пульсом.
— Марь Петровна, с вами всё будет хорошо. Уже легче?
Мария Петровна кивнула. Глаза у неё стали яснее.
— Нина... я...
— Не говорите сейчас. Отдыхайте.
— Нет... хочу сказать... — Голос тихий, но твёрдый. — Спасибо...
Нина удивилась. Свекровь никогда её не благодарила.
— Не за что. Лежите спокойно.
— Ты... ты одна не растерялась... — Мария Петровна слабо сжала её руку. — Все кричали... а ты...
— Да ладно. Главное, что вам лучше.
Анатолий сел с другой стороны от матери.
— Мам, как дела? Болит ещё?
— Не очень... — Свекровь не отпускала Нинину руку. — Толя... я неправильно... про Нину всегда...
— Мам, не надо сейчас. Отдыхайте.
— Надо! — Мария Петровна приподнялась. — Я была неправа... все эти годы... Нина хорошая... хорошая жена тебе...
Анатолий растерянно посмотрел на жену. Нина тоже не знала, что сказать.
— И стряпает хорошо, — продолжала свекровь. — И дом ведёт... А я всё придиралась...
— Марь Петровна, не волнуйтесь сейчас, — тихо сказала Нина.
— Нет, пусть знает, — твёрдо ответила старуха. — Толя, ты жену береги. Она золотая... Не каждая так за свекровь будет...
В дверях появилась Светлана.
— Мам, как вы?
— Лучше, доча. Иди сюда.
Светлана подошла, села на край дивана.
— Светка, ты меня слышишь?
— Конечно, мам.
— Нина нас спасла сегодня. Если б не она... — Мария Петровна помолчала. — Мы к ней несправедливы были. Очень несправедливы.
Светлана опустила глаза.
— Мам, вы устали. Давайте потом поговорим.
— Сейчас поговорим! — рассердилась свекровь. — Нина, прости нас, дурных. Прости меня особенно.
Нина не знала, куда деваться. Такого поворота не ожидала.
— Да что вы, Марь Петровна. Всё нормально.
— Нет, не нормально! Тридцать пять лет я тебя третировала. А ты терпела. И сегодня меня спасла.
За дверью послышались шаги и голоса.
— Скорая приехала, — сказал Игорь.
Врачи быстро осмотрели Марию Петровну. Молодой доктор кивнул одобрительно.
— Первая помощь оказана правильно. Кто делал?
— Я, — тихо сказала Нина.
— Отлично. Валидол дали вовремя, правильно уложили. Вы медик?
— Нет, просто... знаю немного.
— Везти будем в кардиологию, — объяснил врач Анатолию. — Состояние стабильное, но лучше понаблюдать сутки.
Марию Петровну увозили на носилках. Она крепко держала Нинину руку.
— Завтра приедешь?
— Конечно приеду.
— Одна приезжай. Нам поговорить надо.
Скорая уехала. Анатолий проводил её до машины, вернулся расстроенный.
— Светк, поедешь с нами завтра?
— Поеду, конечно. — Светлана подошла к Нине. — Слушай... я хотела сказать... ты молодец сегодня. Реально.
— Да ладно.
— Нет, серьёзно. Мы все психовали, а ты взяла и всё организовала. Как медсестра настоящая.
Игорь собирал детей:
— Нин, и правда спасибо. Не знаю, что б мы без тебя делали.
Когда все разошлись, Нина начала убирать со стола. Недоеденный борщ, остывшие котлеты. Праздник закончился странно.
Анатолий подошел сзади, обнял за плечи.
— Нин, ты сегодня... ты была просто супер.
— Не преувеличивай. Любой бы так сделал.
— Нет, не любой. Светка в панике билась, я тоже растерялся. А ты сразу поняла, что делать.
Нина повернулась к мужу. Он смотрел на неё по-другому. Будто впервые видел.
— Толь, а правда ты жаловался, что я плохо готовлю?
Анатолий опустил глаза:
— Ну... иногда. Мама начинала, я поддакивал. Не хотел с ней спорить.
— Понятно.
— Нин, прости. Я дурак. Не должен был так.
— Тридцать пять лет не должен был.
— Да, тридцать пять лет. — Анатолий вздохнул. — Мама права. Я тебя не ценил. Мы все не ценили.
Нина поставила тарелки в мойку. Странно, но обиды почти не чувствовала. Будто что-то важное произошло сегодня. Что-то окончательно переменилось.
— Толь, а теперь будешь ценить?
— Буду. Обещаю.
— А если мама опять начнёт придираться?
— Не начнёт. Ты слышала, что она говорила. А если начнёт — я остановлю.
— Правда остановишь?
— Правда.
Нина улыбнулась первый раз за вечер.
На следующий день они поехали в больницу. Мария Петровна лежала в палате, выглядела бодрее.
— Как самочувствие? — спросила Нина.
— Хорошо. Врач говорит, завтра домой отпустят. — Свекровь помолчала. — Нина, я тут всю ночь думала. О том, как с тобой обращалась.
— Марь Петровна, забудьте уже.
— Не забуду. И ты не забывай. — Старуха строго посмотрела на неё. — Но теперь всё будет по-другому. Я слово даю.
— Хорошо.
— И борщ твой вкусный. Всегда был вкусный. Это я от вредности говорила.
Нина засмеялась:
— Знала я.
— Знала и терпела. Вот что удивительно. — Мария Петровна покачала головой. — Другая б давно ушла. А ты держалась. За семью держалась.
— А куда я денусь? Это мой дом тоже.
— Твой. И правда твой. — Свекровь крепко сжала её руку. — Спасибо тебе, доченька.
Доченькой Мария Петровна её никогда не называла.
Вечером дома Нина готовила ужин. Анатолий сидел рядом на кухне, рассказывал про работу. Раньше он никогда на кухне не сидел.
— А завтра мама домой приедет, — сказал он. — Может, борщ сваришь? Тот самый, который она хвалила.
— Сварю. — Нина помешала кастрюлю. — Только это обычный борщ. Тот же самый, что тридцать лет варю.
— Знаю. Теперь знаю.
Нина посмотрела в окно. На дворе темнело. Обычный вечер, обычный день. Но что-то изменилось навсегда. Она больше не будет молчать и терпеть. И её больше не будут третировать.
Наконец-то её семья увидела её настоящую.
Друзья, ставьте лайки и подписывайтесь на мой канал- впереди много интересного!
Читайте также: