Мы говорим не так, как пишем. Мы запинаемся, тянем гласные, вставляем «ну», «это самое», «как бы». Всё эти явления принято считать речевым мусором. Но так ли это на самом деле?
Когда пауза — не пустота
Хезитация — термин, пришедший из латыни (haesito — «застревать, задерживаться»). В лингвистике так называют моменты обдумывания в спонтанной речи, когда говорящий приостанавливает поток слов в поисках нужного выражения или синтаксической конструкции.
Представьте: вы рассказываете о вчерашнем дне. «Я пошел в… э-э-э… в кино-о… ну, на новый фильм». Три паузы-сбоя. Три хезитации. Первая — пустая (акустический нуль), вторая — с растяжкой звука, третья — заполненная словом-паразитом «ну».
Исследователь Фрида Голдман-Эйслер в 1960-х годах экспериментально доказала: хезитации отражают мыслительную деятельность говорящего. Чем сложнее задача — тем больше пауз. Это не просто заминка, а живая иллюстрация работы мозга.
Что скрывается за «э-э-э»
Хезитации бывают разными. Незаполненные — это молчание, когда человек подбирает слова. Заполненные — вокализации типа «м-м-м», «гм», растяжки («ходил в кино-о-о»), так называемые слова-паразиты («значит», «вот», «это», «как бы», «там»), повторы («я хотела-ла», «он купил купил новый блокнот»), незавершенные фразы.
Немецкий лингвист Роджер Макелдей в 1987 году описал парадоксальное свойство хезитаций: они увеличивают избыточность сигнала, но при этом помогают ориентироваться в потоке речи. Говорящий обрамляет ими основную информацию, как рамкой — картину.
Почему мы не можем говорить без сбоев
Спонтанная речь отличается от письменной тем, что планирование и произнесение происходят одновременно. Замысел формируется прямо сейчас, в момент говорения. Времени на редактуру нет.
Лингвист Валентина Девкин в 1979 году отмечала: слова-паразиты избыточны для слушающего, но необходимы говорящему. Они заполняют паузу растерянности, дают время собраться с мыслями, удерживают право на слово в диалоге.
Лингвист Эльвира Яковлева, изучавшая спонтанную речь немцев, обнаружила закономерность: хезитации чаще возникают в середине высказывания, перед ключевыми словами. В немецком языке они стабильно появляются перед неизменяемой частью сказуемого — второй рамкой предложения. То есть это не хаос, это система.
Две стороны одной медали
Для слушателя обилие хезитаций затрудняет восприятие. Речь кажется неуверенной, непрофессиональной. В деловом общении это может стать проблемой. Студент, запинающийся на экзамене, вызывает сомнения в твердости знаний. Оратор, злоупотребляющий «ну» и «вот», теряет доверие аудитории.
В то же время для говорящего хезитации — инструмент. Пауза позволяет выбрать точное слово, перестроить фразу, исправить ошибку. Повтор помогает не потерять нить рассуждения. Растяжка гласных дает секунду на раздумье.
В британской академической среде, особенно в Оксфорде и Кембридже, вокализованные паузы воспринимаются как признак глубокомыслия и сдержанности. Человек думает о том, что говорит, а не о том, как говорит.
Когда «так сказать» становится опорой
Итак, большинство «пустых слов» выполняют роль связок. Они структурируют речь, сигнализируют о переходе к новой мысли, подготавливают слушателя к важной информации.
«Видите ли», «понимаете какое дело», «ну как вам сказать» — эти фразы дают говорящему время на обдумывание. Если вопрос неудобный, а отвечать надо, человек растягивает вступление, лихорадочно формулируя ответ.
Наталья Ладыженская в 1985 году назвала такие элементы «опорами для ориентации» — и для говорящего при кодировании речи, и для слушающего при ее декодировании.
Что еще говорит наука
Экспериментальные исследования показали: слова, произнесенные сразу после паузы колебания, обладают низкой предсказуемостью. Говорящий ищет нестандартное решение, неочевидное продолжение фразы. Хезитация маркирует точку этого выбора.
Акустический анализ выявил зависимость длительности паузы от синтаксической сложности конструкции. Чем запутаннее предложение, тем дольше молчание перед ключевым словом. Это подтверждает: хезитации связаны не только с подбором лексики, но и с планированием структуры высказывания.
Психолингвист Алексей Леонтьев в 1969 году описал этапы порождения речи: замысел, внутреннее программирование, грамматическое структурирование, выбор слов, артикуляция. Хезитации возникают на стыке этапов, когда один процесс еще не завершен, а следующий уже требует ресурсов.
Норма или отклонение?
Речь без хезитаций нетипична для современного носителя языка. Она звучит искусственно, как зачитывание текста. Полное отсутствие пауз колебания характерно для подготовленных выступлений или автоматизированных реплик.
Лингвист Ольга Александрова в 2004 году назвала хезитации «комплексным феноменом современной коммуникации». Они отражают творческий характер спонтанной речи, индивидуальность мышления, естественность общения.
Конечно, чрезмерное количество сбоев вредит коммуникации. Вот, например, стихотворение Эммы Мошковской о людях с именами «это», «значит» и «так сказать» — сатира на засоренную речь. Но умеренные хезитации — признак живого языка.
Хезитации: практическое значение
Изучение хезитаций важно для систем автоматического распознавания речи. Программы должны различать значимые паузы и технические сбои. В криминалистике анализ речевых колебаний помогает составить портрет говорящего. В медицине хезитации используют для диагностики речевых нарушений — так норму отличают от патологии.
Лингвист Эльвира Яковлева в 2016 году выпустила аналитический обзор, где систематизировала виды хезитаций по функциям: планирование речи, исправление ошибок, удержание инициативы в разговоре, установление контакта. Каждый тип выполняет свою задачу в речевом потоке.
Хезитации — не мусор и не признак бескультурья. Это естественный компонент спонтанной речи, отражающий работу мысли. И призывы избавиться от них так же абсурдны, как призывы избавиться от способности думать. Речь — живой организм, а ее шероховатости — цена за непосредственность и искренность общения.