Я работала кондуктором на маршруте номер семнадцать уже двадцать три года. Казалось бы, что может быть проще — билетики продавай да за порядком следи. Но в тот четверг все пошло наперекосяк.
Началось с утра. Водитель Костя, молодой еще, тридцати лет, влетел в депо взъерошенный:
— Валентина Сергеевна, все! Закрывают наш маршрут!
— Как закрывают? — я даже села от неожиданности.
— Директор сказал. Через месяц. Нерентабельный, говорит. Мало пассажиров.
Маршрут семнадцать — это окраина города. Частный сектор, где живут в основном пенсионеры да молодые семьи, которым на квартиры в центре денег не хватило. Автобус ходил три раза в день — утром, днем и вечером. Единственная связь с городом.
— А как же люди? — спросила я.
Костя пожал плечами:
— Директор сказал — пусть на маршрутках ездят. Частники возить будут.
Я знала этих частников. Драли втридорога, а после восьми вечера вообще не ездили.
В тот день мы поехали в рейс как обычно. На остановке "Заводская" села Нина Григорьевна, старенькая такая, с палочкой.
— Валечка, правда, что автобус отменяют?
— Откуда вы знаете?
— Да весь район уже гудит. Мне соседка утром сказала, ее зять в депо работает.
К остановке "Школьная" в автобусе было уже человек сорок. И все обсуждали одно — как жить без автобуса.
— У меня мать лежачая, — говорила Светлана, медсестра из районной поликлиники. — Я каждый день к ней после смены езжу. На маршрутке — это полторы тысячи в неделю!
— А я на диализ три раза в неделю, — вступил Геннадий Павлович, бывший учитель физики. — В седьмую горбольницу. Маршрутки туда вообще не ходят.
Молодая женщина с ребенком лет пяти добавила:
— Мы в садик ездим. Муж машину разбил, пока починит — недели две. Как возить ребенка?
Тут Костя затормозил резко. На дороге стоял черный джип, перегородил проезд. Из него вышел Максим Олегович Рыбаков — владелец сети маршруток.
— Костян, — сказал он, подойдя к кабине. — Работа нужна?
— При чем тут работа? — Костя нахмурился.
— При том. Маршрут ваш закрывается. Переходи ко мне водителем. Зарплата в полтора раза больше.
— А Валентина Сергеевна?
Рыбаков посмотрел на меня:
— Кондукторы нам не нужны. У нас кассы автоматические.
— Проезжай давай, — буркнул Костя. — Люди опаздывают.
— Подумай, — Рыбаков сел в джип. — Предложение до конца месяца.
Вечером того же дня у меня дома собралось человек десять — костяк нашего маршрута. Нина Григорьевна, Геннадий Павлович, Светлана, молодая мама Юля и другие.
— Надо что-то делать, — говорила Светлана. — Может, к мэру пойти?
— Мэру до нас дела нет, — махнул рукой Геннадий Павлович. — Он с Рыбаковым в одной упряжке. Думаете, просто так маршрут закрывают? Чтоб частникам пассажиров перекинуть.
— А что, если протест организовать? — предложила Юля. — Перекроем дорогу автобусом, пусть телевидение приедет.
— И что? — вздохнула Нина Григорьевна. — Нас оштрафуют, а толку никакого.
Я молчала и думала. Потом вспомнила:
— А ведь есть же положение о социально значимых маршрутах. Помните, два года назад хотели четверку закрыть? Так жители отстояли — доказали, что это единственный транспорт к больнице.
— Так то к больнице, — засомневался Геннадий Павлович.
— А у нас разве не так? Школа, садик, поликлиника — все же на маршруте.
***
На следующий день я пошла к знакомой — Ирине Александровне, юристу на пенсии. Она когда-то в администрации работала, в транспортном отделе.
— Валентина, — сказала она, изучив документы. — Тут есть зацепка. По закону, если на маршруте больше тридцати процентов льготников, его нельзя закрыть без общественных слушаний.
— И что это значит?
— А то, что надо провести подсчет. Сколько пенсионеров, инвалидов, многодетных ездит. Если наберете нужный процент — они обязаны будут провести слушания. А там уже можно бороться.
В субботу мы с Костей вышли в рейс с блокнотом. Записывали каждого пассажира. Костя сначала отнекивался:
— Валентина Сергеевна, мне Рыбаков вчера звонил. Угрожал.
— Чем угрожал?
— Говорит, если буду вам помогать, он сделает так, что меня ни одна транспортная компания не возьмет.
— И что?
— А то, что у меня семья. Жена в декрете, ипотека.
Я посмотрела на него:
— Костя, а совесть?
Он помолчал, потом кивнул:
— Ладно. Записывайте.
К вечеру у нас был список на четыре листа. Из ста двадцати постоянных пассажиров — семьдесят восемь льготники. Шестьдесят пять процентов.
В воскресенье случилось неожиданное. Позвонила дочь:
— Мам, ты что там устроила?
— В смысле?
— Мне муж рассказал. К нему в фирму приходил этот Рыбаков. Говорит, если твоя теща не успокоится, контракт с вами разорвем.
Зять у меня строительный бизнес держит, небольшой. А Рыбаков — крупный заказчик.
— Доча, но людям же нужен автобус...
— Мам, мы только-только на ноги встали! У нас кредиты!
Она бросила трубку. Вечером приехал зять, Михаил.
— Валентина Сергеевна, прошу вас. Не лезьте в это дело.
— Миша, но ведь...
— Никаких но! Вы о семье подумайте! О внуках!
Он уехал, а я сидела на кухне и плакала. С одной стороны — люди, которые без автобуса как без рук. С другой — родная дочь, внуки.
Ночью не спала. Утром позвонила Нине Григорьевне:
— Я не смогу больше заниматься этим делом.
— Что случилось, Валечка?
Рассказала.
— Ох, гады, — выдохнула она. — Ну ничего, мы сами справимся.
Но я знала — не справятся. Нина Григорьевна еле ходит, Геннадий Павлович после диализа слабый, Юля с ребенком возится.
Прошла неделя. Автобус еще ходил, но все знали — осталось три недели. Народ начал скидываться — кто сотню, кто пятьсот. Деньги собирала Ирина Александровна, у нее авторитет.
А потом Рыбаков нанес новый удар. К Косте домой приехали из ГИБДД. Нашли нарушения в его "Газели" — то резина не та, то аптечка просрочена. Штрафов выписали на тридцать тысяч.
— Это предупреждение, — сказал инспектор негромко. — Дальше хуже будет.
Костя сломался. Пришел ко мне, сел на кухне:
— Валентина Сергеевна, я не могу. У меня жена вот-вот родит. Если работу потеряю — чем кормить семью?
— Понимаю, Костенька. Иди к Рыбакову. Соглашайся.
— А вы?
— Я-то что? Пенсия есть, проживу.
***
Но в день закрытия маршрута случилось неожиданное. Костя все-таки приехал на своей "Газели" — заплатил штрафы, починил все, что требовали.
— Поеду по маршруту. Не как перевозчик — просто так, граждан подвожу по доброй воле. Бесплатно. Это не запрещено, если денег не беру.
— Костя, они же тебе житья не дадут!
— А что они сделают? Я законы не нарушаю. Хочу и вожу знакомых бесплатно.
К нему присоединился Петька с девятого маршрута — у него старый "Форд" был. Потом Михаил Степанович, пенсионер, бывший дальнобойщик — на своих "Жигулях" по три-четыре человека возил.
Так продержались две недели. Рыбаков бесился, но сделать ничего не мог — формально никто ничего не нарушал. А потом Юля выложила видео в интернет. За сутки — пятьдесят тысяч просмотров. Заголовок был хлесткий: "Жители окраины остались без транспорта. Водители-волонтеры возят людей бесплатно".
Приехало телевидение. Сначала местное, потом федеральный канал. История пошла в эфир. И тут начались звонки в администрацию.
Меня вызвали к мэру.
— Валентина Сергеевна, — начал он устало. — Давайте решим вопрос. Из-за вашей истории на меня сверху давят. Что вы хотите?
— Верните маршрут.
— Не могу. Договоренности есть... То есть, экономически невыгодно.
— Тогда дайте людям возможность самим организовать перевозки.
— Как это?
Я достала папку — Ирина Александровна все подготовила:
— Некоммерческое партнерство "Маршрут 17". Вот устав, вот список учредителей — сто двадцать человек, жители района. Готовы арендовать автобус у депо, нанять водителей. Лицензию получим — Ирина Александровна знает как, она же в транспортном отделе работала.
Мэр задумался:
— Лицензия — это минимум три месяца. И куча требований.
— Будем выполнять. А пока — пусть временный маршрут организуют. Муниципальный. На время оформления документов.
Спорили долго. Рыбаков, которого тоже вызвали, угрожал, что его маршрутки уйдут из города. Мэр отвечал, что найдутся другие. В итоге сошлись на компромиссе.
Временный муниципальный маршрут на три месяца. За это время НП "Маршрут 17" должно получить все документы. Депо сдает в аренду старый, но рабочий автобус. Если через три месяца лицензии не будет — маршрут закрывается окончательно.
Ирина Александровна взялась за документы. Она знала все ходы и выходы, но предупредила:
— Будут палки в колеса ставить на каждом шагу. Рыбаков свое не упустит.
Так и вышло. То медосмотр водителей затягивали, то техосмотр автобуса не принимали, то в документах ошибки находили. Но мы упорствовали. Костя официально уволился из депо, стал директором НП. Я — кассиром и диспетчером. Петька — вторым водителем.
Деньги собирали всем районом. За два месяца — четыреста тысяч. Немного, но на первое время хватило. Платили аренду, бензин, зарплату — минимальную, но хоть что-то.
За неделю до окончания срока случилась катастрофа. Ночью автобус подожгли. Не сгорел весь — сторож услышал, потушили. Но ущерб большой — ремонт минимум на двести тысяч.
Утром весь район собрался у депо. Люди плакали. Казалось, все кончено.
И тут приехал человек на дорогой иномарке. Вышел — седой, солидный.
— Я ищу Валентину Сергеевну и Константина.
Оказалось — бизнесмен из областного центра. Его мать живет в нашем районе, та самая Нина Григорьевна. Он в командировке был, вернулся — узнал про историю.
— Сколько нужно?
— Двести тысяч на ремонт, — сказал Костя. — Но мы вернем, рассрочку дайте...
— Не нужна рассрочка. Это вам. И еще — у меня есть знакомые в областной администрации. С лицензией помогу.
Через три дня лицензию подписали. Через неделю автобус вышел на линию — отремонтированный, покрашенный. На борту написали: "Народный маршрут 17".
Прошло два года. Маршрут работает. Не скажу, что все гладко — денег вечно не хватает, автобус старый, часто ломается. Костя получает меньше, чем мог бы у Рыбакова. Я — тоже.
Но мы возим своих людей. Пенсионеры платят половину. Школьники — тоже. Кто не может заплатить — едет бесплатно, мы не проверяем.
На счету НП сейчас есть небольшая сумма — копим на второй автобус. Подержанный, но помоложе. Рыбаков до сих пор пытается нам мешать — то проверки натравит, то водителей переманить пытается. Но мы держимся.
Вчера Нина Григорьевна села в автобус, протянула мне пятьсот рублей:
— За проезд, Валечка.
— Так у вас же льготный!
— Знаю. Это от сына. Говорит, пока вы есть, его мать не брошена. Пусть на бензин идет.
И таких пожертвований немало. Кто-то запчасти приносит, кто-то бензин оплачивает, кто-то просто больше за билет дает. Потому что свое. Народное. Отвоеванное.
Автобус наш старый, обшарпанный. Зимой холодно, летом жарко. Но он ходит. Каждый день, три раза в день. А теперь еще и вечерний рейс добавили — молодежь просила.
Рыбаков, кстати, недавно новые маршрутки купил — с кондиционерами, мягкими сиденьями. Пустил параллельно нашему маршруту. Проезд — в два раза дороже. Но некоторые ездят — кому комфорт важнее.
А наши пассажиры ждут старенький автобус. Потому что там Костя всех по именам знает. Потому что я билетик продам и расспрошу, как здоровье, как внуки. Потому что это не просто автобус — это наша маленькая победа.
Обычный рейсовый автобус маршрута номер семнадцать. Народны
---
Автор: Татьяна Томилова