Меня зовут Марина, мне сорок пять. Тридцать лет моей жизни были пропитаны ненавистью. Ненавистью к ней. К Анне. К женщине, которая разрушила мою жизнь.
Моя мама, Вера, умерла, когда мне было десять. «Несчастный случай», — сказал отец. А через полгода он привел в дом ее. Анну. Мамину сиделку. Я смотрела на нее, на ее тихую, фальшивую улыбку, и я знала: это она. Она убила маму, чтобы забрать отца.
Я превратила ее жизнь в ад. Я кричала на нее, я портила ее вещи, я говорила всем, что она — убийца. Отец молчал. Он просто смотрел на меня с какой-то бесконечной тоской. А она… она терпела. Она молча убирала за мной, готовила мне еду и плакала по ночам в своей комнате. Я наслаждалась ее слезами.
Отец умер месяц назад. Он оставил все нам двоим. Пополам. Мне и ей. Я приехала в их дом с юристом, готовая драться за каждый метр. Я хотела уничтожить ее. — Прежде чем мы начнем, — сказала она тихо, и ее голос дрожал. — Я хочу отдать тебе это. Это твое.
Она протянула мне старую, запертую на ключ шкатулку. Мамину. — Я хранила это для тебя, — сказала она. — Отец не хотел, чтобы ты знала правду. Он хотел, чтобы ты помнила ее… другой.
Я открыла шкатулку. Внутри был не жемчуг. Внутри был мамин дневник. И ее история болезни.
Я села и начала читать. И мой мир, построенный на ненависти, рухнул. Моя мама. Моя «святая» мама. Она не была ангелом. Она была чудовищем. Она страдала от тяжелого психического расстройства, которое делало ее агрессивной и жестокой.
«Сегодня Марина снова рисовала, — писала она в дневнике. — Я не выдержала и сломала ей пальцы. Она не должна быть лучше меня. Она должна страдать». «Игорь (мой отец) привел сиделку. Анну. Какая же она жалкая. Но она мне нравится. Она все терпит. Она станет хорошим громоотводом. Сегодня я ударила ее кочергой. Она не сказала ни слова. Только посмотрела на меня своими коровьими глазами».
Я читала и не могла дышать. Я вспомнила. Я вспомнила, как боялась маму. Как пряталась под кроватью, когда слышала ее шаги. А Анна… Анна всегда вставала между нами. Она принимала на себя ее удары.
Я дошла до последней записи. «Она снова пытается меня защитить. Она не понимает, что я ненавижу ее. Я ненавижу их обоих. Сегодня я покончу с этим. Я подожгу этот проклятый дом. Мы все сгорим в этом аду».
А под дневником лежала вырезка из газеты. О той ночи. «…пожар в частном доме. Пострадала медсестра, Анна, которая, рискуя жизнью, вынесла из огня 10-летнюю девочку. Мать девочки, Вера, погибла в огне, заперев себя в своей комнате».
Я сидела на полу, и меня трясло. Она. Моя «мачеха». Она спасла меня. Она вытащила меня из огня, в котором меня хотела сжечь моя собственная мать. А отец… он просто скрыл эту страшную правду, чтобы защитить мою детскую психику. А я… я тридцать лет плевала в лицо своему единственному спасителю.
