РЕАЛЬНЫЕ ИСТОРИИ ИЗ ЖИЗНИ

Когда мой муж Сергей впервые услышал, что его мама, Лидия Петровна, собирается на свидание, он неделю ходил хмурый, как туча. — В шестьдесят пять лет! — повторял он, бесцельно перекладывая бумаги на столе. — Это же смешно! И кто этот тип? Что мы о нем знаем? Я молчала. А внутри кипели противоречивые чувства. С одной стороны, я понимала мужа — это всегда странно, осознавать, что твой родитель начинает новую жизнь. С другой — я видела, как преобразилась Лидия Петровна за последние месяцы. Всё началось с того, что свекровь записалась на курсы компьютерной грамотности для пенсионеров...

Меня зовут Анна, мне шестьдесят восемь. Я прожила сорок пять лет с самым скучным человеком на свете. Мой муж, Борис, был бухгалтером. Его жизнь — это цифры, отчеты, старый портфель и чашка чая ровно в девять вечера. Он был предсказуемым, надежным и абсолютно неинтересным. Я любила его, как любят старое, удобное кресло. Он умер месяц назад. Тихо, во сне. Я осталась одна в нашей тихой квартире, наедине с его бухгалтерскими книгами. Я думала, что моя жизнь теперь будет просто тихим доживанием. А вчера в мою дверь позвонили...

Меня зовут Анна, мне семьдесят лет. Последние полгода я была прикована к постели. Инсульт. Я не могла ни говорить, ни двигаться. Я была живым трупом в собственном доме, полностью во власти своих троих детей. Они были моими ангелами. Мой старший, Виктор, успешный юрист, оплачивал сиделок. Моя дочь, Оля, привозила лекарства. Младший, Миша, читал мне вслух книги. Я смотрела на них и благодарила Бога за такую семью. Вчера мне стало хуже. Врач, которого вызвал Виктор, осмотрел меня, покачал головой и сказал: «Готовьтесь...

«Куда ты в этом пошел? Сними немедленно! Как попугай!». «Почему у тебя „четверка“? А у Ленки из третьего подъезда „пятерка“?». «Зачем ты с учителем спорил? Тебе что, больше всех надо?». «Инициатива наказуема. Сиди тихо, и проблем не будет». Помните этот тихий, вкрадчивый голос? Мамы, папы, бабушки. Или учительницы в школе. Это был главный лейтмотив советского воспитания. Главный страх и главный грех — «быть не как все». Индивидуальность не просто не поощрялась. Она была опасна. Она была синонимом «выскочки», «эгоиста», «неблагонадежного элемента»...

Меня зовут Елена, мне шестьдесят лет. Двадцать лет я — вдова. Мой муж, мой Сережа, моя первая и единственная любовь, погиб в страшной автокатастрофе. Я осталась одна с нашим годовалым сыном. Я не вышла замуж снова. Я не могла. Я жила его памятью. Я знала, что у него был брат-близнец. Дмитрий. Его темная копия. Бунтарь, «паршивая овца» семьи. Они ненавидели друг друга. Задолго до нашей свадьбы Дмитрий украл у родителей деньги и исчез. Мы никогда о нем не слышали. Я смирилась со своей тихой, вдовьей жизнью...

Меня зовут Галина, мне семьдесят лет. У меня два сына, но всю свою жизнь я гордилась только одним. Мой старший, Виктор, был моей вселенной. Блестящий бизнесмен, он жил в огромном доме, ездил на черном «Мерседесе» и смотрел на мир свысока. И был Павел. Мой младший. Мой позор. Тихий, незаметный, он работал простым инженером на заводе и жил в нашей старой «хрущевке». Он был неудачником. Виктор, мой герой, всегда смеялся над ним. «Ну что, Паша, — говорил он на семейных обедах. — Все еще копейки считаешь?»...

Меня зовут Елена, мне шестьдесят восемь. У меня две дочери. Старшая, Анна, — моя опора. Успешная, замужняя, она живет рядом. И младшая, Мария. Моя боль и моя тайная гордость. Моя святая. Тридцать лет назад, в двадцать лет, моя Маша, моя веселая, взбалмошная девочка, вдруг объявила, что уходит в монастырь. Я была в шоке. Я винила во всем мужа, Виктора. Он был слишком строг с ней, он сломал ее. «Ты загнал ее в эту клетку!» — кричала я ему. Он молчал. Он принял на себя всю мою ярость и просто сказал: «Это ее выбор...

Меня зовут Марина, мне сорок пять. Тридцать лет моей жизни были пропитаны ненавистью. Ненавистью к ней. К Анне. К женщине, которая разрушила мою жизнь. Моя мама, Вера, умерла, когда мне было десять. «Несчастный случай», — сказал отец. А через полгода он привел в дом ее. Анну. Мамину сиделку. Я смотрела на нее, на ее тихую, фальшивую улыбку, и я знала: это она. Она убила маму, чтобы забрать отца. Я превратила ее жизнь в ад. Я кричала на нее, я портила ее вещи, я говорила всем, что она — убийца. Отец молчал...

Меня зовут Елена, мне шестьдесят лет. Всю свою жизнь я прожила с одним горем: я была бесплодна. Мы с мужем, Виктором, прошли всех врачей. Вердикт был один: «Необъяснимое бесплодие». Я не могла стать матерью. Это сломало меня. Я превратилась в тихую, увядшую тень. Мой муж был святым. Он не упрекнул меня ни разу. Он держал меня за руку, утешал. «Леночка, мы — семья. И без детей, — говорил он. — Я люблю тебя». Единственным человеком, который, казалось, страдал больше меня, была моя мать. Она была одержима моим здоровьем...

Меня зовут Анна, мне пятьдесят восемь. У меня идеальная дочь, Света. Ей двадцать пять, она — моя гордость, моя лучшая подруга. Но нашу жизнь всегда омрачала трагедия. Десять лет назад, когда Свете было пятнадцать, погибла ее лучшая подруга, Катя. Они были на даче, пошли купаться на речку. Катя поскользнулась на мокром камне, ударилась головой и утонула. Моя Света видела все. Она пыталась ее спасти, но не смогла. Этот ужас сломал ее. Десять лет она жила с этим горем. Она не могла спать без света. Она вздрагивала от каждого резкого звука...

Меня зовут Елена, мне шестьдесят пять. Я — вдова гения. Мой муж, Дмитрий, был художником. Непризнанным, как я думала. Он был тихим, замкнутым человеком, который целыми днями пропадал в своей мастерской. Он презирал «продажное» искусство. Но мы жили хорошо. «У меня есть пара тайных коллекционеров в Европе, — отмахивался он. — Они ценят настоящее искусство. Они платят хорошо». Я верила. Он умер год назад. Он оставил мне скромную квартиру, немного денег и свой последний «шедевр». Картину, которую он писал десять лет...

Меня зовут Галина, мне шестьдесят девять. На прошлой неделе я похоронила своего мужа, Бориса. А сегодня я похоронила свою лучшую подругу, Нину. Нет, она не умерла. Она просто сидит напротив меня на моей кухне. Но для меня она мертва. Мы были «трио». Я, мой Боря и моя Нинка. Мы дружили пятьдесят лет, с самой юности. Я вышла замуж за Борю. А Нина… Нина так и не вышла. «Не нашла своего, — вздыхала она. — Видимо, все лучшее ты у меня, Галка, увела». Она стала частью нашей семьи. Крестной наших детей...