Тут в Одноклассниках меня упрекнули, что фото к публикации о ряженных десантниках я поставил не соответствующее теме мол, там про Афган, а фото более свежее. На мой ответ, что нет конкретных фотографий на каждый эпизод, да еще и случившийся 40 лет назад ответили, раз фото фуфло, то и публикация фуфло...
Поэтому нынче фото из времен моей службы. Справа стоит взводный, а слева ротный, но разговор сегодня не о них, а об офицерах, которые отвечали за связь полка, а значит и были моими командирами по службе. Написать о них меня заставил комментарий все того же читателя, ему сильно не понравилось, что Николай Суслов написал о Начальнике артиллерии дивизии, это, он пишет, оскорбление человека, которого он хорошо знает, а я еще и публикую такие пасквили.
Мое замечание, что не дело целого полковника заниматься обмундированием солдат, это обязанность старшины, как мне кажется, тоже не было принято во внимание. А писать как, возможно, привычно этому читателю: "подразделение, которым командует офицер Н., закончило зимний период обучения с оценкой хорошо и взяло на себя повышенные обязательства" было лень и не интересно.
И от тут то мне и вспомнилось, что и наш начальник связи полка майор Курский Алексей Семенович устроил нам с Малышом строевой смотр.
А было это так: мы чем-то занимались у себя в каптерке, когда он пришел на станцию и видать после совещания у командира полка, был он явно не в духе. Вызвал нас на станцию и дал команду - Строиться! Нас всего двое, построились быстро.
Потом мы предъявили подворотнички к досмотру, тут претензий не возникло, решил ремни осмотреть, а там зарубки. - Что это значит - сурово спросил майор? - Месяцы, что му уже отслужили. - Вы, что на зоне, убрать! Мы закивали головами, срезать заслуженное никто не собирался.
Погоняв еще немного нас по аппаратуре, что находилась внутри станции, но относилась к телеграфу, он успокоился и отпустил заниматься своими делами. Больше за два года такой ерунды с его стороны я не припомню.
А вот разрешалось нам многое, обычно в каптерке он заставал только меня, у Малыша была вечно целая куча разнообразных дел, да и не мог он спокойно сидеть на одном месте. Правда раз попался и он. Наш майор очень не любил если на столе стояла пепельница полная окурков, и вот я встречаю в городе отправившегося за почтой Малыша.
Постояли-поговорили, дай закурить, говорю и он вытаскивает из кармана шинели ту самую пепельницу с окурками, что обычно стояла на нашем столе в каптерке. Соображал он быстро, одной рукой запихнул пепельницу обратно, другой вытащил пачку Явы. Отошли к урне, там он вытряхнул наконец-то окурки. А что было делать, дверь открылась и заходит Курский, я ее и в карман, сказал мой друг, Повторюсь, соображал и действовал он очень быстро.
А вот на грязный пол, майору было абсолютно фиолетово, поэтому пепел мы стряхивали на пол, а пепельницу обычно держали под столом. Я как-то уже писал, что майор, как мне показалось, отвел душу во время нашей службы, мы оба были в теме, как принято сейчас говорить и нянчится с нами было не нужно.
И нам многое разрешалось и прощалось, естественно, никакого панибратства или неуважения, просто не было ожидания неприятностей с его стороны, наоборот, мы чувствовали себя под его защитой. И все объявленные, ротным и старшиной от его имени, сутки ареста мне, разбивались об эту "крышу".
Лишь, когда ротный пригласил Курского на день рождения жены, Малыш мне сразу сказал, они меж собой договорятся после выпивки и отправят тебя ну губу. Я не поверил, слишком незначительная я персона, чтобы отвлекать капитана и майора, но друг оказался прав и сразу же, на следующее утро я отправился на гауптвахту, а чо тянуть, решил капитан Божик.
А так, было несколько случаев, когда я занимался в каптерке совсем не служебными делами, к примеру, заходит Курский, а я увлеченно стучу по клавишам печатной машинки. Мне ее дали со строевой части на ремонт и я ее задержал на две недели, оправдываясь сложностью работ. Что печатаешь, спросил меня офицер, я показал новомодную в те времена самиздатовскую книжку с приемами карате, ее я перепечатывал в 3 или 4 экземплярах. Себе, Малышу, Мишке-телеграфисту и еще кому-то.
Хорошее дело, сказал майор и ушел. В другой раз я занимался творчеством, тоже стало популярным в роте делать картины на фанере из проволоки, раскрашивать и покрывать все это лаком. Через забор был ДОЦ там делали мебель и обрезки фанеры и лак были легко доступны.
Что-то похожее я делал в тот раз, правда одежды было поменьше на девушке. Картинка майору понравилась, он даже показал ее телефонистке - Анна Егоровна, посмотрите, чем наши ребята занимаются...
Всплыл в памяти еще один случай. Кроме этой малюсенькой каптерки, что была огорожена хлипкой стенкой в прихожей телефонной станции у нас была еще одна типа склада. Но там бы висячий замок и если его нет, значит внутри люди, поэтому я потерял ключи и пришлось врезать внутренний замок.
И вот сидим тихонько внутри, тут дверь стала дергаться и голоса, неизвестный - Там они, вон свет горит видно и голос нашего майора - Видно же, что никого нет, раз дверь закрыта. Пойдем на станцию, должны сейчас подойти. И они зашли в соседнюю дверь. Мы же выскочив и закрыв дверь, обошли не спеша здание и появились со стороны столовой....
Ну а о том, как мы отмечали у нашего майора наш дембель, я уже писал... Хотел и о старлее Кузнецове написать, но и так многа букф, следующий раз и о нем, достойны офицер!