Чтобы понять, какое наследие оставил после себя Самуил Яковлевич Маршак, достаточно привести небольшой коллаж из строчек его произведений. Итак, поехали…
«Вот какой рассеянный с улицы Бассейной»,
«Мистер Твистер — бывший министр, владелец заводов, газет, пароходов»,
«Приходи к нам, тётя лошадь, нашу детку покачать»,
«Кто стучится в дверь ко мне…»,
«Усатый-полосатый»,
«Что ни делает дурак, всё он делает не так»,
«Ищут пожарные, ищет милиция»,
«Шалтай-Болтай сидел на стене»,
«Дом, который построил Джек»,
«Будь самой горькой из моих потерь, но только не последней каплей горя»,
«Любовь и бедность навсегда меня поймали в сети»,
«А мне костёр не страшен, пускай со мной умрёт моя святая тайна – мой вересковый мёд»,
«…Картину, корзину, картонку и маленькую собачонку».
Уф! Думаю, этого вполне достаточно. Недаром Корней Чуковский (сам известный «многостаночник») как-то сказал, что знает не одного, а пять Маршаков: поэта для детей, поэта для взрослых, переводчика, сатирика и драматурга. Поэтому для темы сегодняшней статьи Маршака придётся немного "сузить".
Начало
С. Маршак:
«К детской литературе я пришёл странным путем…».
Как и Чуковский, Маршак в юности даже не подозревал, что ему придётся стать классиком детской литературы да ещё и в новой стране под названием Советский Союз.
Родился Самуил Яковлевич в Воронеже 3 ноября 1887 года (или 22 октября по старому стилю) в семье потомков известного еврея-талмудиста XVII века Аарона Самуила бен Израиля Койдановера. По сути, необычная фамилия «Маршак» — это сокращенное имя-звание его предка: «М» – море (учитель), «Р» – раввин, «Ш» – Шмуэль (Самуил), «К» – от местечка Койданов.
О еврейской сути Маршака нынче пишут достаточно часто и много — и о его юношеском сборнике стихов «Сиониды», и о паломничестве в Святую Землю. Всё это, конечно, интересно, но темы моей статьи касается мало. Ни сионизма, ни талмудизма в сказках Маршака нет. Зато там видна горячая любовь к русскому фольклору и умение с ним обращаться.
Пишут, что эту любовь Самуилу привил критик и искусствовед — Владимир Стасов. Заметив талантливого мальчика, пишущего неплохие стихи, Стасов взял его под свою опеку и даже помог перевестись в Петербургскую гимназию.
Вторым «крёстным отцом» Маршака стал Алексей Горький. Теперь уже он хлопочет о переводе Самуила в гимназию города Ялта, где у писателя была дача. После 1906 года, когда «пролетарский» писатель стал «неблагонадёжным», Маршак уезжает учиться в английский университет. Именно там начинается его горячая любовь к потешному английскому фольклору («Робин Бобин…» и т.д.). Там начинают делаться первые переводы Шекспира, Бернса, Блейка. И там же Маршак впервые сталкивается с английским подобием скаутов.
С. Маршак, из письма М. Горькому 09.03.1927.:
«В 1913 году я познакомился с очень любопытной школой в южном Уэльсе. Дети жили там почти круглый год в палатках, легко одевались, вели спартанский образ жизни, участвовали в постройке школьного дома. Я прожил с ними около года – и это было счастливейшим временем моей жизни».
Время возвращения Маршака в Россию — это ещё и время начала Первой Мировой войны. Маршак работает в газетах, но не забывает и свой «скаутский» опыт, участвуя в устройстве детей-беженцев.
В переломный 1917 год отец Маршака (по профессии химик-мыловар) вместе с семьёй переезжает на новое место работы – в Екатеринодар (вскоре он станет Краснодаром).
Интересно, что во время Гражданской войны Самуилу Яковлевичу доводилось работать в деникинской газете «Звезда Юга» и печатать соответствующие фельетоны и стишки под псевдонимом «д-р Фрикен». До тех пор, пока город не отбили «красные».
Впрочем, антисоветских грешков Маршаку не припомнили (писали, что за него вступилась какая-то революционерка, которую он укрывал). Мало того, бывшему журналисту тот час поручили ответственное задание. Именно оно в корне изменило его писательскую судьбу…
«Детский городок»
Из частушек «Детского городка»:
«…Городок, наш Городок,
Ты хоть краснодарский,
Но тебя, наш Городок,
Знает Луначарский».
Трагические события Гражданской войны привели к появлению на улицах российских городов огромного количества беспризорных детей. И надо сказать, что советская власть сразу подошла к решению этой проблемы довольно серьёзно. Так как Маршак уже имел опыт работы с детьми, его назначили заведующим секцией детдомов и колоний Краснодарского отдела народного образования.
Но Самуил Яковлевич понимал, что несчастным детям нужны не только кров и пайки, но и духовная пища. Поэтому в 1920 году при содействии завотдела народного образования М. Алексинского он вместе с другими творческими людьми организует детский театр – наверное, один из первых в стране. Вскоре он разрастётся в целый «Детский городок» со своей школой, детсадом, библиотекой, мастерскими и кружками, где дети могли снова вернуться в полноценную социальную жизнь.
С. Маршак:
«Вспоминая эти годы, не знаешь, чему больше удивляться: тому ли, что в стране, истощенной интервенцией и гражданской войной, мог возникнуть и существовать несколько лет «Детский городок», или же самоотверженности его работников, довольствовавшихся скудным пайком и заработком».
Если есть театр – должны быть пьесы. Сначала для постановок перерабатываются сказки известных писателей (первой стала пьеса по «Молодому королю» О. Уайльда). Но постепенно возникает и оригинальный репертуар. Его создавали два работника «Городка»: Маршак и Елизавета Ивановна Васильева.
Надо сказать, что Елизавета Ивановна была довольно известной личностью для «серебряного века» поэзии. Именно она в своё время была главным лицом известнейшей литературной мистификации, скрываясь под маской поэтессы «Черубины де Габриак». Именно в таинственную и обольстительную Черубину «заочно» влюблялись многие известные поэты, и именно за её честь Максимилиан Волошин собирался стреляться на дуэли с Николаем Гумилёвым.
Сотрудничество Васильевой с Маршаком в театре было настолько плотным, что некоторые пьесы были написаны ими совместно. По этому поводу работники «Детского Городка» даже сочинили шуточные частушки:
Пишет пьесы нам Маршак
Вместе с Черубиной.
В старину играли так
Лишь на пианино.
Нет резонов никаких
Им писать совместно,
Кто неграмотный из них —
Это неизвестно…
«Детский городок» стал настоящим событием для молодого советского государства. В 1922 году на него обращает внимание сам нарком просвещения А. Луначарский. Он говорит, что Краснодарский детский театр – это явление всероссийского масштаба, и тут же отзывает Маршака и Васильеву в Петроград.
Сначала Самуил Яковлевич работает в ТЮЗе (1922-24), затем в детском журнале «Новый Робинзон» (1924-25), и наконец, руководит редакцией Ленинградского Детгиза.
Так, постепенно и неожиданно для самого себя Маршак становится флагманом русской детской литературы, которая была создана в СССР практически «с нуля».
С. Маршак:
«Детский театр» мыслился до сих пор как театр, в котором участвуют дети. …О создании особого детского репертуара думали и думают до сих пор очень мало. В случае надобности берется с запыленной полки какая-нибудь пьеска про зайчиков, фей, гномов или из якобы «детской жизни», в слащавой и фальшивой трактовке. Постановка пьесы носит обыкновенно все черты любительщины, плохого подражания театру взрослых».
Детской сказке вообще и Маршаку в частности пришлось пережить в конце 1920 - начале 1930-х годов настоящую битву с педологами и РАППовцами, которые пытались убрать из детской книжки выдумку и фантазию, вытравить веселье и развлекательность. Впрочем, об этом я подробно писал в статье про Чуковского.
Битва была окончательно выиграна в 1934 году, когда Маршак при поддержке Горького выступил на 1-м съезде союза писателей с докладом о детской литературе.
С. Маршак:
«Помню, как после одного из совещаний о детской литературе Горький спросил меня своим мягким, приглушенным баском:
— Ну, что, позволили, наконец, разговаривать чернильнице со свечкой?
И добавил, покашливая, совершенно серьезно:
— Сошлитесь на меня. Я сам слышал, как они разговаривали. Ей-богу!»
«Героическая биография – еще не сказка. Очерк о новом блюминге и комбайне – это тоже не сказка.
…Возьмем на выборку несколько названий: «Зрей, ячмень!» (стихи); «Ваняткина курочка» (рассказ); «Похождения разбойника Капризки» (из рассказов дедушки); «Молебен или трактор?» (что нужно знать каждому ребенку на праздник рождества Христова); «Сказку — на пионерский суд!» (детская пьеса); «Будь почище!» (шутка).
Каждый человек, который небезразлично относится к искусству и к детям, сразу почувствует, как много в этих названиях фальши и как мало вкуса, как много тенденциозности и как мало идейности».
«Ребенку нужен не суррогат искусства, а настоящее искусство, – конечно, доступное его пониманию».
Маршак вообще оказался везунчиком. Он избегнул репрессий даже в 1937 году, когда был разгромлено его детище – Ленинградское отделение Детгиза. По легенде его спас лично сам Сталин, вычеркнув имя писателя из подсунутого «чёрного списка» со словами «Почему враг? Прекрасный детский писатель».
«Кошкин Дом»
С. Маршак:
«…самодовольное тунеядство мне всегда было отвратительно, будь его носителем мистер Твистер или свиное семейство из «Кошкина дома» («Я свинья, и ты свинья, все мы, братцы, свиньи…»)».
Одна из популярнейших детских пьес была создана Маршаком ещё во время работы в «Детском городке» Краснодара. Там же она была поставлена, там же и издана в сборнике 1922 года «Театр для детей». А началось всё с коротенькой фольклорной прибаутки:
«Тили-бом! Тили-бом!
Загорелся кошкин дом!
Загорелся кошкин дом,
Идет дым столбом!
Кошка выскочила!
Глаза выпучила.
Бежит курочка с ведром
Заливает кошкин дом,
А лошадка — с фонарем,
А собачка — с помелом,
Серый заюшка — с листом.
Раз! Раз!
Раз! Раз!
И огонь погас!»
Надо сказать, что Маршак был не единственным, кто использовал этот стишок для детской книжки. Есть дореволюционное издание с историей погорелой кошки, которой пришлось идти жить к бабушке. Есть, изданная в 1926 году книжка под названием «Пожар в кошкином доме», которую написала Софья Захаровна Федорченко.
Но, конечно, эти произведения написаны для совсем маленьких детей, и не идут ни в какое сравнение с пьесой Маршака. Впрочем, и его «Кошкин Дом» первоначально был значительно проще и короче.
С. Маршак:
«Автор с трудом расстается со своим сюжетом и героями. Книга напечатана, а начатая игра чувств и воображения еще не закончена. И в результате книга растет и изменяется, включая новые мысли, новые ситуации, новые персонажи. …Сказка-пьеса «Кошкин дом», которая занимала сначала 5-6 страничек, превратилась в целое большое представление, в бытовую комедию с большим числом действующих лиц (Маршак переделывал «Кошкин дом» два раза — в 1945 и 1948 году — С.К.)».
Кроме прибаутки одним из источников вдохновения для Маршака была сама тема пожара, имеющая для писателя какую-то особенную эстетическую привлекательность. Недаром он будет возвращаться к ней ещё не раз (стихотворения «Пожар», «Рассказ о неизвестном герое»).
С. Маршак:
«Первое воспоминание детства – пожар во дворе. Раннее утро, мать торопливо одевает меня. Занавески на окнах краснеют от полыхающего зарева. Должно быть, это впечатление первых лет моей жизни и было причиной того, что в моих сказках для детей так много места уделено огню».
«Кошкин дом»:
«С треском, щелканьем и громом
Встал огонь над новым домом,
Озирается кругом,
Машет красным рукавом».
Собственно сказочного в «Кошкином доме» немного. Хотя герои пьесы и животные, на их месте легко представить человеческих персонажей. Вот зажиточная мещанка кошка, думающая только о том, чтобы произвести впечатление на окружающих.
«У неё, у кошки,
На ногах сапожки,
На ногах сапожки,
А в ушах серёжки.
На сапожках —
Лак, лак.
А серёжки —
Бряк-бряк».
Вот властная жена и её недалёкий муженёк.
«КОЗЁЛ:
Нет, начнем игру сначала!
Кто останется из нас
В дураках на этот раз?
КОЗА:
И без карт я это знаю!
КОЗЁЛ:
Ты потише!.. Забодаю!
КОЗА:
Борода твоя долга,
Да не выросли рога.
У меня длиннее вдвое —
Живо справлюсь я с тобою».
Чувствуются даже время и обстоятельства создания сказки.
«КОШКА:
Чего от нас они хотят,
Бездельники и плуты?
Для голодающих котят
Есть в городе приюты!»
Хотя, конечно, нет-нет, а кто-то из героев и проявит свою зоологическую сущность.
«КОЗА (козлу, тихо):
Слушай, дурень, перестань
Есть хозяйскую герань!»
«ПЕТУХ (тихо — курице):
Смотри, перина — чистый пух!
КУРИЦА (тихо):
Она цыплят крадёт, петух!»
Но, конечно, прежде всего, сказка Маршака – это сатира. Сатира на пошлость и обывательщину. Сатира на сытость, которая делает людей невосприимчивыми к чужим несчастьям. Сатира на лицемерие «друзей», которое в миг исчезает, когда Кошка выпадает из «элиты» и оказывается нищей погорелицей.
«КОШКА:
А зачем же в эту среду
Ты звала меня к обеду?
КУРИЦА:
Я звала не навсегда,
И сегодня не среда».
Единственные, кто соглашаются приютить тётю Кошку, это отторгнутые ею, племянники – беспризорные котята. У них хватает сил забыть обиды и проявить милосердие.
«Ну, что поделать! В дождь и снег
Нельзя же быть без крова.
Кто сам просился на ночлег —
Скорей поймёт другого».
Вот так Маршак превратил детскую прибаутку в увлекательную и одновременно актуальную сказку. Надо сказать, он вообще не любил, когда сказки были слишком оторваны от жизни и от эпохи.
Взять, например, отрывок из другой сказки Маршака «Умные вещи», где явно просматривается намёк на ядерное противостояние СССР и США:
«ПЕРЕВОДЧИК. На волшебные вещи управы нет, ваше величество. Господин посол еще не знает, как будет угодно поступить его государю, а сам-то он думает, что надо бы оба зинг-зенга — и наш и ваш — ежели он у вас имеется, поглубже в землю закопать или в море утопить, пока они всех не изрубили.
НАСЛЕДНИК. Наш зинг-зенг в море утопить?! Нет, ни за что! Пускай они свой утопят!»
На «Кошкин дом» было снято два мультфильма (рисованный – 1958 г. и кукольный 1982 г.), о бесчисленных театральных постановках я вообще молчу.
***
Путеводитель по каналу "Сергей Курий": все статьи об истории сказок
Автор: Сергей Курий