Срок свадьбы приближался с ужасающей быстротой. Надо было на что-нибудь решиться. Несколько дней подряд Саша меняла туалеты. То надевала болгарский костюм, то появлялась в голубом сарафане с позументами.
Однажды она вошла с Ганичкой к Грише и сказала: Григорий Григорьевич, хотите прокатиться? Поедим в Светлый Яр, вам там понравится.
Колька сидел на козлах и держал бич. Гриша сел вместе с Сашей, а Ганичка заняла переднюю скамейку.
Фаэтон выехал из ворот.
- Вот мельница, - промолвила Саша.
- Да, и вертится, ответил Гриша.
- Сжали рожь, сказала Саша, - нет васильков. Вам васильки нравятся?
Ганичка смотрела исподлобья.
- Зачем вы при ней? Она всё видит, сказал Гриша по-французски.
Но Саша не поняла или не хотела понять. Она прикрыла Гришиным пледом своё платье и Гриша опять позволил ей сжать ему пальцы.
Когда приехали в Светлый Яр Григорий осмелел и взял Сашу под руку.
- Ганичка, поищи грибов, - властным голосом приказала Саша.
Ганичка нашла корзинку и ушла. Кучер завез экипаж в тень, закурил трубку и растянулся на траве. Колька побежал купаться.
Молодые люди очутились вдвоём в лесной глуши.
- Какой вы глупый! – сердито начала Саша. – Как не честно так мучить меня! Если девушка сама отдаёт своё сердце и не требует от вас ничего взамен, так уж я после этого не понимаю, как могли вы оскорбить её…
- Вы так взволнованы, Саша!
- Не рассуждайте так, ради бога! – молвила Саша с дрожью в голосе.
Она схватила Гришу за голову, притянула к себе и покрыла страстными поцелуями его лицо.
Ему стало стыдно, что его целуют. Он готов был доказать, что он гораздо мужественнее, чем о нём думают.
На обратном пути Гриша сам заботился, чтобы плед не соскальзывал с колен и чтобы пыль с дороги не садилась на Сашу.
Фаэтон въехал в ворота черного двора. Саша сказала: - А знаете, Григорий Григорьевич, флигель вам готов. Две комнаты. Хотите осмотреть, пока наши спят?
Они вошли в низенький домик с маленькими окнами. Саша подошла к окну и на стекле вывела цифру 10 и слово «баня». Гриша пожал плечами и продолжал изучать мебель.
Внезапно во флигеле появилась Ганичка, подошла к сестре и из-под её руки улыбнулась Грише.
Как неосторожно Саша, - подумал он.
- Для сокращения пути вы можете прямо пользоваться окном. Сегодня вас переведут сюда… Все поняли?
Тут Ганичка взвизгнула от смеха и убежала.
- Но и Ганичка поняла! – с тревогой проговорил он.
-Ничего она не поняла. Волка боятся – в лес не ходить! Я не боюсь волка.
Ожидая свидания, Гриша с балкона пристально смотрел на закат. В просвете между двумя липами сияли небеса, залитые пурпурным огнем. Таяли золотые тучки. Он вспомнил, что Саша сравнила облако с белой голубкой. Закат между тем потускнел. Золотые тучки стали малиновыми. Бледные сумерки окутывали сад.
Ночная прохлада освежила голову. «Не пойду», решил Гриша. Что-то прошуршало в кустах сирени – он встрепенулся. «Пойду».
Послышался шум шагов, сопровождаемый мерным шелестом платья. Саша приближалась к бане с другого конца.
Гриша остановился, последний раз стараясь преодолеть себя. Но так хорошо пахли цветы, так заманчива была таинственная обстановка. И сколько счастья обещало оно.
Он видел, как Саша осторожно приникла к крошечному окну бревенчатой избы и сквозь мрак до него донесся её прерывистый шепот:
- Гриша!
Потом она со слабым стоном отшатнулась и побежала по тропинке. Гриша схватил её за руки.
- Гриша, голубчик! – вся дрожа и трепеща, начала Саша, прижимаясь грудью к молодому человеку. Кровь вскипела, и он ещё крепче прижал девушку к своей груди.
- Бабушка опять … сидит, прядёт… и страшно посмотрела на меня! Её испуг сообщился Грише. Саша залилась слезами и положила свою голову его плечо.
- Видите, как вы страдаете! Бог знает, что вам померещилось!
Ах, Саша, подумать только, мы вместе хотели обмануть Арнольда Петровича! Между нами была бы тяжелая тайна, а вы стояли бы пред аналоем, и я держал бы венец над Арнольдом Петровичем! Как это всё нечестно… и даже более!
- Ужасно! – прошептала Саша. – Только одну минутку я хотела быть счастлива по-своему, с тобою Гриша! А ты…
Я не могу жениться, я несовершеннолетний, а у вас есть жених – он мой приятель.
Идя на свидание, Гриша не готовился к такой проповеди и сейчас его бросало в дрожь от своего безрассудства.
-Прогоняете меня? – спросила Саша, перестав плакать. – Уйти?
«Пусть останется … хоть на несколько мгновений», - подумал Гриша. Его сердце сжалось от тоски.
- Уйдите, разумеется, - произнес он чужим голосом. В горле застрял ком. Мысли разбежались. - Кроме страдания и раскаяния, наша встреча вам ничего не принесёт. Услышал он чей-то хриплый голос.
Саша рванулась, обняла Гришу, поцеловала…, он ответил. И через минуту был один.
Смертельный ужас сковал ему душу, он попытался закричать, но крик застрял у него в горле. Ноги его не слушались. Свой мир он разрушил собственными руками.
…
(По мотивам повести И. Ясинского «Гриша Горбачев», 1890.)
СПРАВКА: Иероним Ясинский (1850 – 1931) – «полузабытый» русский прозаик, поэт, критик, публицист, издатель. Родился в Харькове. Учился в Киевском и Петербургском университетах. Начал печататься в 1870 году в «Киевском вестнике» и в «Киевском телеграфе». При поддержке Салтыкова-Щедрина его ранние рассказы опубликованы в «Петербургском листке» и в «Отечественных записках». С 1918 года по приглашению А. Луначарского работал в «Пролеткульте» и в «Издательстве Совета рабочих и красноармейских депутатов».
В 1888 – 1889 годах вышли «Полное собрание повестей и рассказов» в 4 книгах и «Собрание романов» в 3 книгах.
Наиболее значимую часть историко-литературного наследия И.Ясинского составляют автобиографические романы «Жар-птица» (1904), «Крепостники» (1916), и книга воспоминаний «Роман моей жизни» (1926).