Автор этих портретов прожил долгую жизнь. Успел побыть и авангардистом — входил в объединение «Бубновый валет», и соцреалистом — умудрившись при этом не писать портреты вождей.
Речь о художнике Петре Кончаловском. Его тестем был автор «Боярыни Морозовой» Василий Суриков: Кончаловский женился на его дочке Ольге Суриковой.
В браке у Ольги Суриковой и Петра Кончаловского родились сын Михаил (он тоже стал художником, но менее известным, чем отец и дед) и дочь Наталья — переводчик, писательница, жена Сергей Михалкова, автора «Дяди Стёпы», советского и российского гимнов, сценария комедии «Три плюс два».
В браке с Сергеем Михалковым у Натальи Кончаловской родились два сына — они росли рядом с дедом, он написал их портреты. Внуки Андрей и Никита не стали художниками, они связали свою жизнь с кино.
Андрей Кончаловский с дедом был очень близок, вплоть до того, что вертелся у него в мастерской и помогал натягивать холсты на подрамники. Он часто вспоминает его и в интервью, и в своих книгах.
Дед мой, Петр Петрович Кончаловский, был человек глубоко русский, но без Европы не мог жить. В его доме все дышало Европой, не говорю уж о том, что в живописи он был сезаннистом. В первый раз он ездил в Испанию где-то в самом начале века вместе со своим тестем Василием Ивановичем Суриковым. Они писали эскизы по всей Европе.
Дед прекрасно говорил по-фрранцузски — жена Сурикова была полуфранцуженкой, так что для бабушки французский язык был как бы первым.
Я часто думаю: почему нашу семью не задели репрессии? Могли ведь и задеть уже в довоенные годы. В военные — всерьез не сажали, массовые посадки начались снова в 1947-м с началом кампании против космополитов. В этот разряд Петру Петровичу попасть было проще простого, он был насквозь профранцуженный. Хоть и был академиком, но портрет Сталина писать, между прочим, отказался.
Случилось это в 1937 году. К юбилею революции все академики должны были написать портреты вождя. Предложили и Петру Петровичу. Он не знал, как отвертеться, сказал, что портрет напишет, но только если Иосиф Виссарионович будет ему каждый день позировать.
— Вы соображаете? У товарища Сталина нет времени. Делайте по фотографии.
— Не могу. Я реалист. По фотографиям портретов не пишу.
Этого деду не забыли — вплоть до 1956 года ни одной персональной выставки у него не было. Думаю, спасло нашу семью то, что в своей речи в начале войны Сталин среди великих имен, которые дала, миру русская нация, назвал двух художников — Репина и Сурикова. Речь эта почиталась исторической, нас она внесла в разряд неприкасаемых.
Из книги Андрея Кончаловского «Низкие истины»
И «Сибириада», и «Дворянское гнездо», и «Дядя Ваня» полны воспоминании детства. Утром просыпаешься — пахнет медом, кофе и сдобными булками, которые пекла мама. Запах матери. Запах деда — он рано завтракал, пил кофе, к кофе были сдобные булки, сливочное масло и рокфор, хороший рокфор, еще тех, сталинских времен. Запах детства.
Из книги Андрея Кончаловского «Низкие истины»
А вот и портрет второго внука, младшего.
Никита Михалков тоже признается, что все старые усадьбы в его фильмах — это воспоминания детства, проведенного рядом с дедом-художником, Петром Кончаловским:
У меня не было ощущения, что это великий художник. Поэтому мои воспоминания о Петре Петровиче совсем простые.
Эта его огромная рука, в которой умещалась вся моя задница, когда он одной рукой поднимал меня вверх…
Остались запахи, ощущения этого дома. По сути, это прообраз всех усадеб, которые появлялись в моих картинах. Это декорация на все времена. Хлебосолье, знаменитая «кончаловка», испанский хамон, нарезаемый навахой. Все детские воспоминания чувственные, бытовые.
Помню, как писал мой портрет. Меня ели комары, мухи, но я позировал с детской стойкостью.
Из интервью Никиты Михалкова 2010 года
Кончаловка — это смородиновая настойка собственного приготовления. Испанский окорок в семье тоже готовили сами. Вот как о реальности, запечатленной на натюрмортах Петра Кончаловского, вспоминает Андрей Кончаловский:
Дед любил поесть, любил испанскую еду. Он построил коптильню, сам коптил окорока, делал ветчину по-испански — хамон. До сих пор помню ощущение таинственного полумрака кладовой, пахнет копчеными окороками, висят связки лука, перцев, стоит мед в банках, в бутылях — грузинское вино. Эти окорока, лук, перцы, бутыли вина дед писал на своих полотнах. Классический набор для натюрмортов, очень популярный у Сурбарана, у других испанцев. В доме пахло этими живыми натюрмортами, копченой ветчиной, скипидаром, масляной краской, кожей, дегтем.
Из книги Андрея Кончаловского «Низкие истины»
Этот дом из детских воспоминаний режиссера — усадьба Бугры в Калужской области, там у Петра Кончаловского была дача.
А в 1950-х Наталья Кончаловская построила загородный уже для своей семьи — в Подмосковье, на Николиной горе: сейчас в нем живет семья Андрея Кончаловского и Юлии Высоцкой.