– Родня мужа устроила генеральную уборку, а я убрала их вещи. Они решили, что имеют право хозяйничать в моем доме, выбрасывать мои вещи, переставлять мебель. Я показала им, где их место – за дверью.
Началось всё с невинного, казалось бы, предложения. Позвонила свекровь Тамара Николаевна:
– Леночка, мы с Любой к вам завтра приедем. Поможем по хозяйству.
Люба – это сестра моего Кости. Старшая, властная, вечно всех учит жизни.
– Спасибо, Тамара Николаевна, – ответила я. – Но не нужно. У нас порядок.
– Какой там порядок! – она фыркнула. – Я в прошлый раз была, видела. Шторы пыльные, на кухне жирно. Приедем, наведем красоту.
– Правда, не надо, – попыталась отбиться я. – Мы сами справимся.
– Не спорь! – отрезала свекровь. – Завтра в десять будем.
Положила трубку. Я стояла с телефоном в руке, не зная, что делать. Костя сидел на диване, телевизор смотрел.
– Костик, твоя мама с сестрой завтра приедут. Убираться.
– Ну и пусть, – пожал плечами он. – Помогут же.
– Костя! Я не хочу, чтобы они тут хозяйничали!
– Лен, ну что ты? Мама хочет помочь. Чего ты против?
Против я была потому, что знала: эта помощь превратится в кошмар. Свекровь и её дочка – те еще командиры. Придут, начнут указывать, переставлять, выбрасывать. А я должна буду молчать и терпеть.
Но спорить с Костей было бесполезно. Для него мать всегда права.
Утром я встала рано, быстро прибралась. Помыла полы, вытерла пыль, посуду перемыла. Думала: пусть видят, что у нас чисто. Может, развернутся и уедут.
Не тут-то было. В десять ровно раздался звонок. Открыла дверь – на пороге свекровь и Люба. С ведрами, тряпками, бутылками каких-то средств.
– Здравствуй, Леночка! – бодро сказала Тамара Николаевна. – Ну что, готова к уборке?
– Я уже убралась, – попыталась я.
– Убралась, – усмехнулась Люба. – Сейчас посмотрим, как ты убралась.
Они вошли, огляделись. Свекровь прошла на кухню, провела пальцем по столу:
– Пыль.
– Там нет пыли! – возмутилась я. – Я только что вытерла!
– Есть. Вот, смотри.
Она показала палец. Чистый палец. Никакой пыли.
– Тамара Николаевна, там чисто!
– Леночка, не спорь со старшими, – назидательно сказала она. – Мы лучше знаем.
Люба тем временем зашла в комнату. Вышла, качая головой:
– Тут вообще бардак. Мебель стоит неправильно. Диван надо переставить, шкаф развернуть.
– Люба, нам так удобно! – попыталась я протестовать.
– Удобно, – фыркнула она. – По фэншую надо расставлять, а не как попало.
По фэншую. Господи, дай мне терпения.
Костя вышел из ванной, увидел маму с сестрой:
– О, привет! Приехали?
– Приехали, сынок, – обняла его Тамара Николаевна. – Сейчас тут порядок наведем.
– Вот молодцы, – одобрил он. – Лен, помоги им.
Помоги им. В моем доме. Где я хозяйка.
Свекровь с Любой принялись за работу. Начали с кухни. Вытащили всю посуду из шкафов, разложили на столе.
– Это зачем столько тарелок? – спросила Люба. – Вас двое, а тарелок на десятерых.
– На всякий случай, – ответила я. – Гости приходят.
– Какие гости? – она скептически посмотрела на меня. – Половину выбросить надо. Места только занимают.
– Люба! Это мои тарелки! Я их не выброшу!
– Выбросишь, – спокойно сказала она и сложила половину в пакет. – Старые они, ещё советские. Сейчас такие не носят.
Не носят. Тарелки, оказывается, носят.
Я попыталась отобрать пакет, но свекровь встала между нами:
– Леночка, Люба права. Зачем тебе столько хлама?
– Это не хлам! Это хорошая посуда!
– Была хорошая лет тридцать назад, – вмешалась Люба. – А сейчас старье.
Старье. Сервиз, который мне мама подарила. Старье.
Я молча отвернулась. Чувствовала: ещё немного – и взорвусь. Но сдерживалась. Костя стоял рядом, молчал. Не защищал меня.
Потом они принялись за холодильник. Вытащили всё, начали перебирать.
– Это что? – Тамара Николаевна держала банку с огурцами. – Маринованные огурцы?
– Да, – кивнула я. – Я сама делала.
– Выбросить, – коротко сказала она и отправила банку в мусорное ведро.
– Почему выбросить? – не поняла я.
– Рассол мутный. Значит, испортились.
– Там всё нормально! Просто рассол такой!
– Леночка, я сорок лет огурцы солю, – строго сказала свекровь. – Знаю, что говорю.
Она выбросила ещё три банки. Мои огурцы, которые я всё лето делала. В мусорное ведро.
Я стояла, смотрела. Руки тряслись. Костя ушёл в комнату, включил телевизор. Сбежал, трус.
Дальше – больше. Люба принялась за комнату. Стала двигать мебель. Диван к окну оттащила, шкаф развернула, комод переставила.
– Люба, нам так не удобно будет! – сказала я.
– Будет удобно, – отмахнулась она. – Главное – по энергетике правильно.
Энергетика. У меня уже энергетика на нуле была.
Потом она открыла шкаф, начала перебирать вещи. Мои вещи.
– Это что? – она держала мою любимую кофту. – Носишь такое?
– Ношу. Мне нравится.
– На помойку, – бросила она кофту в пакет. – Давно из моды вышла.
– Люба! – я выхватила кофту обратно. – Хватит!
– Не хватит! – она повысила голос. – Ты на себя посмотри! Ходишь, как пугало! Надо гардероб обновлять!
Пугало. Меня назвали пугалом.
– Люба, это моя одежда! Мой шкаф! Мой дом, в конце концов!
– Ну раз твой дом, так и следи за ним! – она уперла руки в боки. – А то запустила всё! Хорошо, мы приехали!
Я стояла, смотрела на неё. Чувствовала: сейчас закричу. Или ударю. Или выгоню.
Костя вышел из комнаты:
– Чего вы шумите?
– Да вот, жена твоя скандалит, – пожаловалась Люба. – Мы ей помогаем, а она недовольна.
– Лен, – укоризненно посмотрел на меня Костя. – Ну что ты?
Ну что я. Значит, я виновата.
Я развернулась, пошла на балкон. Закрыла дверь, села на табуретку. Дышала глубоко, пыталась успокоиться.
Сидела минут пятнадцать. Потом услышала голос свекрови:
– Леночка! Иди помогать!
Помогать. Им. В моем доме.
Я встала, вошла в комнату. И обомлела.
Всё было переставлено. Диван стоял у окна, шкаф развернут к стене, комод передвинут в угол. На полу валялись мои вещи – кофты, юбки, платья. В пакетах лежала посуда, книги, какие-то мелочи.
– Что это? – спросила я тихо.
– Это мусор, – бодро ответила Люба. – Мы его сейчас вынесем. Тут килограммов пятнадцать наберется.
Мусор. Мои вещи – мусор.
– Костя! – позвала я мужа.
Он вышел:
– Чего?
– Посмотри, что они делают!
Он оглядел комнату:
– Ну, переставили. Красиво же.
– Красиво? – не поверила я. – Костя, они мои вещи выбрасывают!
– Старье всякое, – вмешалась мать. – Лена, ну что ты цепляешься?
Я посмотрела на Костю. Ждала, что он меня защитит, поддержит. Но он просто пожал плечами:
– Лен, ну мама лучше знает.
Мама лучше знает. В моем доме. Про мои вещи.
И тут что-то во мне щёлкнуло. Окончательно, бесповоротно.
– Всё, – сказала я спокойно. – Хватит.
– Что хватит? – не поняла свекровь.
– Хватит хозяйничать. Хватит выбрасывать мои вещи. Хватит переставлять мебель.
– Леночка! – возмутилась Тамара Николаевна. – Мы же стараемся!
– Не просила я вас стараться, – сказала я. – Не приглашала. Не разрешала.
– Но Костя...
– Костя пусть молчит. Это мой дом. И решаю тут я.
Я подошла к пакетам с моими вещами. Вытряхнула всё обратно в шкаф. Посуду вернула на место. Люба попыталась вмешаться:
– Ты что делаешь? Мы же убрали!
– Вы устроили бардак, – поправила я. – А теперь уберите за собой.
– Как ты смеешь! – она покраснела. – Костя!
Костя молчал. Стоял, смотрел в пол.
– Костя, скажи ей! – потребовала мать.
– Мам, может, правда хватит? – пробормотал он.
– Как хватит? – не поверила свекровь. – Ты на чьей стороне?
– Ни на чьей. Просто Лена права. Мы не просили вас приезжать.
Тамара Николаевна побледнела:
– Вот оно что! Жена настроила против матери!
– Никто никого не настраивал, – устало сказал Костя. – Просто давайте без этого.
Свекровь схватила сумку:
– Ну раз так, мы уходим! Пошли, Люба!
Люба собрала свои тряпки, ведра. На ходу бросила:
– Вот неблагодарные! Помогать им!
Они хлопнули дверью и ушли. Мы с Костей остались стоять посреди разгромленной комнаты.
– Зачем ты так? – спросил он.
– Так как? – я посмотрела на него. – Защитила свой дом?
– Но это же мама!
– Мама, которая выбросила мои огурцы. Мама, которая назвала меня пугалом. Мама, которая хозяйничала тут, как у себя дома.
Он молчал.
– Костя, – сказала я твёрдо. – Запомни. Это наш дом. Не твоей мамы. Не твоей сестры. Наш. И больше никто тут хозяйничать не будет.
– Хорошо, – тихо согласился он.
Мы начали расставлять мебель обратно. Я достала из мусорного ведра свои огурцы – к счастью, пакет еще не вынесли. Разложила вещи по шкафу.
К вечеру всё было на своих местах. Мы сидели на диване, пили чай.
– Мама обиделась, – сказал Костя. – Написала, что больше к нам не приедет.
– И хорошо, – ответила я. – Пусть не приезжает. Если только хозяйничать.
– Лен, ну она же хотела помочь...
– Костя, – перебила я. – Помощь – это когда спрашивают разрешения. А не приезжают и делают, что хотят.
Он кивнул:
– Наверное, ты права.
Наверное. Не точно, а наверное.
Прошло несколько дней. Свекровь молчала. Люба тоже. Костя нервничал, звонил им, но они трубку не брали.
– Лен, может, ты позвонишь? Извинишься? – попросил он.
– За что извиняться? – удивилась я. – Я защищала свой дом.
– Но маме обидно!
– А мне не обидно было? Когда меня пугалом назвали? Когда мои вещи в мусорку кидали?
Он замолчал. Понял, что я права.
Прошла неделя. Позвонила свекровь. Голос холодный:
– Костя, передай Лене: пусть не ждёт от меня помощи больше.
– Мам, да она и не ждала, – вздохнул Костя.
– Вот и хорошо! – она повесила трубку.
Я слушала этот разговор и думала: как же хорошо. Как хорошо, что они больше не приедут. Не будут хозяйничать, указывать, выбрасывать.
Прошёл месяц. Свекровь с Любой молчали. Костя ездил к ним сам, но меня не звал. Я не обижалась. Даже радовалась.
А потом случилось то, чего я не ожидала. У свекрови день рождения был. Костя поехал поздравлять. Вернулся задумчивый:
– Знаешь, мама спрашивала, почему ты не приехала.
– Я думала, она со мной не разговаривает.
– Она сказала, что обиделась тогда. Но теперь подумала – и поняла, что перегнула палку.
Я удивилась:
– Правда?
– Правда. Говорит, не надо было ваши вещи трогать. Это был перебор.
Я молчала. Не ожидала, что свекровь признает вину.
– Она приглашает тебя на чай. Хочет поговорить нормально.
Я подумала. И согласилась.
Поехали к ней на следующей неделе. Тамара Николаевна встретила настороженно. Посадила за стол, налила чаю.
– Лена, – начала она. – Я хотела извиниться. Мы с Любой правда перегнули.
– Перегнули, – согласилась я. – Сильно перегнули.
– Мы хотели помочь. Но не подумали, что это твой дом. И только ты там хозяйка.
Я посмотрела на неё. Увидела искренность.
– Спасибо, – сказала я. – Что поняли.
– Поняли, – кивнула свекровь. – Так что давай мириться?
– Давай, – улыбнулась я. – Только договоримся: больше никакой генеральной уборки без моего разрешения.
– Договорились, – засмеялась она.
Мы помирились. С тех пор свекровь приезжает, но только в гости. Не трогает вещи, не переставляет мебель. Уважает границы.
А я поняла главное: иногда нужно жёстко поставить на место даже родственников. Иначе они сядут на шею и будут там сидеть всю жизнь.
Так что девочки, если родня мужа устроила у вас генеральную уборку – смело убирайте их вещи. И их самих вместе с вещами. Ваш дом – ваши правила.
Спасибо, что читаете мои истории 🌸 Подписывайтесь, чтобы не пропустить новые.
Также подписывайтесь на мой телеграмм канал, чтобы увидеть новые истории первыми!❤️
читайте еще!💕