Даша стояла у плиты, помешивая овощное рагу, когда услышала, как хлопнула входная дверь. По шагам она узнала Степана — тяжёлые, усталые. За ним следовала его мать, Валентина Петровна, чей каблучок отчётливо цокал по паркету.
— Дашенька дома? — голос свекрови был слащавым, но Даша уже научилась различать в нём фальшивые нотки.
— На кухне я, — отозвалась она, стараясь сохранить нейтральный тон.
Валентина Петровна вошла на кухню, окинула взглядом и брезгливо поморщилась:
— Опять эта ваша стряпня. В моё время женщины умели готовить настоящие обеды, а не эти... овощные смеси.
Степан молча прошёл в комнату, бросив извиняющийся взгляд на жену. Даша только вздохнула — третий день пошёл, как свекровь приехала из Воронежа погостить, и каждый день начинался с колкостей.
— Мам, может, чаю? — крикнул Степан из комнаты.
— Чаю? От продавщицы? — Валентина Петровна повысила голос специально, чтобы все слышали. — Интересно, какой чай может позволить себе девушка с зарплатой кассира?
Даша сжала черпак так крепко, что побелели пальцы. В магазине бытовой техники, где она работала, действительно шла реконструкция, половину сотрудников сократили, а оставшимся урезали оклады. Но это было временно, и Степан прекрасно знал ситуацию.
— Валентина Петровна, у нас есть отличный цейлонский чай, — спокойно ответила Даша, выключая плиту.
— Цейлонский? На какие шиши? — свекровь села за стол, демонстративно отодвинув тарелку с нарезанными фруктами. — Степан мне рассказал, что ты едва концы с концами сводишь. И вообще, я не понимаю этой ситуации!
— Какой ситуации? — Даша налила воду в чайник, стараясь не смотреть на свекровь.
— ЭТОЙ! Когда продавщица платит за жилье МОЕГО сына! Это же ПОЗОР! Что люди скажут? Что мой Степан живёт за счёт какой-то девчонки из магазина?
Степан появился в дверях кухни:
— Мам, прекрати.
— Что прекратить? ПРАВДУ говорить? — Валентина Петровна встала, упёрла руки в бока. — Я полгода молчала, пока вы тут... развлекались. Думала, образумитесь. Но нет! Мой сын, инженер с высшим образованием, живёт на содержании у продавщицы!
— Я не на содержании, — устало произнёс Степан. — Я работаю.
— Да? И сколько ты получаешь на своём заводе? Копейки! А живёте вы на ЕЁ деньги! На деньги этой...
— Достаточно, — голос Даши прозвучал тихо, но в нём появились стальные нотки.
— Что достаточно? — свекровь повернулась к ней. — Милочка, ты вообще понимаешь, что ты НИКТО? Обычная продавщица, которой повезло зацепить моего сына! И теперь ты смеешь мне указывать?
Даша медленно повернулась к свекрови, и в её глазах полыхнула такая злость, что Валентина Петровна невольно отступила на шаг.
***
— Валентина Петровна, — Даша говорила медленно, чеканя каждое слово. — Вы правы. Я действительно работаю продавцом. И что? Это честная работа. Я встаю каждое утро в семь, еду через весь город, стою на ногах по десять часов, улыбаюсь хамоватым покупателям, терплю придирки начальства. И да, сейчас зарплата маленькая из-за реконструкции. Но я РАБОТАЮ!
— Работаешь? — фыркнула свекровь. — Стоять за прилавком — это не работа! Вот я в своё время...
— В своё время вы сидели дома и ждали, пока муж принесёт зарплату, — перебила её Даша. — Степан мне рассказывал. Вы ни дня не работали, только командовали мужем и сыном.
— Да как ты СМЕЕШЬ! — взвизгнула Валентина Петровна. — Степан, ты это слышишь? Эта дрянь оскорбляет твою мать!
Степан тяжело вздохнул и подошёл к матери:
— Мам, хватит. Даша права. И вообще, есть одна деталь, которую ты упорно не хочешь замечать.
— Какая ещё деталь? — свекровь смотрела на сына с возмущением.
— Эта квартира, — Степан обвёл рукой кухню, — принадлежит Даше. Не мне, не нам вместе, а только ей. Её бабушка оставила в наследство. Так что это я живу у неё, а не наоборот.
Валентина Петровна на мгновение потеряла дар речи. Её лицо покраснело, потом побледнело:
— Что? Эта... эта квартира... её?
— Именно, — кивнул Степан. — И Даша никогда не упрекала меня, не выставляла счета за проживание, не требовала платить половину коммуналки. Хотя могла бы.
— Но... но это же... — свекровь запнулась, потом снова обрела голос. — Это ещё хуже! Мой сын живёт в квартире какой-то продавщицы! Как приживал!
— ХВАТИТ! — Даша ударила ладонью по столу так, что подпрыгнули чашки. — Я терпела ваши оскорбления три дня! ТРИ ДНЯ слушала, какая я никчёмная, неудачница, недостойная вашего драгоценного сыночка! Но сейчас вы перешли все границы!
— Да что ты себе позволяешь, девка! — завопила свекровь.
— Я позволяю себе выгнать вас из МОЕГО дома! — Даша подошла вплотную к Валентине Петровне. — УБИРАЙТЕСЬ! Немедленно! Собирайте свои вещи и проваливайте обратно в свой Воронеж!
— Степан! — свекровь повернулась к сыну. — Ты это слышишь? Она выгоняет твою родную мать!
Степан посмотрел на мать, потом на жену:
— Мам, Даша права. Ты вела себя отвратительно. Извинись и собирайся.
— Извиниться? Перед НЕЙ? — Валентина Петровна задохнулась от возмущения. — Да ни за что! Если ты выбираешь эту... продавщицу вместо родной матери, то...
— То катитесь отсюда! — рявкнула Даша. — И не смейте больше появляться на пороге этого дома!
***
Валентина Петровна сменила тактику. Её лицо вдруг приняло страдальческое выражение, в глазах появились слёзы:
— Стёпочка, сыночек... Неужели ты позволишь этой женщине так со мной обращаться? Я же твоя мама... Я тебя растила, ночами не спала...
— Мам, не надо, — Степан отвернулся. — Ты сама виновата.
— Виновата? В чём? В том, что беспокоюсь о твоём будущем? В том, что хочу для тебя лучшей доли? — свекровь всхлипнула. — Эта девица тебя околдовала! Она манипулирует тобой!
— Манипулирую? — Даша рассмеялась, но в её смехе не было веселья. — Это Я манипулирую? Вы сейчас разыгрываете спектакль со слезами, а я манипулирую?
— Ты грубая, невоспитанная особа! — свекровь вытерла сухие глаза платком. — В нашей семье так не принято!
— В ВАШЕЙ семье? — Даша скрестила руки на груди. — А разве я часть вашей семьи? Вы же только что объяснили, что я недостойна, что я позор, что я никто!
— Ну... это я погорячилась... — Валентина Петровна попыталась взять снисходительный тон. — Может, ты и не совсем безнадёжна. Если постараешься, найдёшь нормальную работу...
— НЕТ, — отрезала Даша. — Никаких «может» и «если». Вы показали своё истинное лицо. И знаете что? Мне ПЛЕВАТЬ на ваше мнение! Да, я продавец! И ГОРЖУСЬ этим! Я сама зарабатываю, сама содержу эту квартиру, сама плачу по счетам!
— Но Степан...
— Степан — мой муж, которого я люблю. И он любит меня такой, какая я есть. Правда, Стёпа?
Степан подошёл к жене и обнял её за плечи:
— Правда. Мам, ты должна уехать. Сегодня же.
— Но... но вечерних поездов уже нет... — пролепетала свекровь.
— Через час отходит автобус до Москвы, — холодно сообщила Даша. — Оттуда доберётесь. Или снимайте гостиницу, мне всё равно. Но через час чтобы вас здесь не было!
Валентина Петровна выпрямилась, и маска страдалицы слетела с её лица:
— Ах так? Ну, держитесь! Я всем расскажу, что мой сын связался с грубиянкой! Все узнают, что Степан Морозов живёт на содержании у продавщицы!
— Валите уже! — Даша махнула рукой в сторону двери. — И можете рассказывать что угодно и кому угодно!
Свекровь фыркнула и вылетела из кухни. Через несколько минут послышались звуки сборов, потом грохот чемодана, который она демонстративно волокла по полу.
— Степан! — крикнула она из прихожей. — Запомни этот день! Ты предал родную мать ради этой... особы! Я тебе этого не прощу!
— До свидания, мам, — устало ответил Степан.
Дверь хлопнула с такой силой, что задребезжали стёкла в серванте.
***
Даша и Степан стояли посреди кухни, обнявшись. Несколько минут они молчали, приходя в себя после бури, которая пронеслась по их дому.
— Прости, — наконец произнёс Степан. — Я должен был остановить её раньше.
— Не извиняйся, — Даша уткнулась ему в плечо. — Это не твоя вина. Просто твоя мама...
— Моя мама всю жизнь считала, что мир должен вертеться вокруг неё, — Степан погладил жену по волосам. — Отец её баловал, потом я... А тут появилась ты и не стала прогибаться.
— Знаешь, что меня больше всего бесит? — Даша отстранилась и посмотрела мужу в глаза. — Это презрение к моей работе. Будто продавец — это что-то грязное, унизительное. А ведь это честный труд!
— Конечно, честный. И важный. Без продавцов, кассиров, уборщиц, дворников мир остановится. А мама этого не понимает.
— И не поймёт никогда, — вздохнула Даша. — Ладно, чёрт с ней. Давай поужинаем? Рагу остыло совсем.
Они сели за стол, и Степан разложил еду по тарелкам. Ели молча, каждый думал о своём. Вдруг телефон Степана зазвонил. Он глянул на экран и нахмурился:
— Тётя Люда, мамина сестра из Воронежа.
— Не бери, — посоветовала Даша.
— Нет, возьму. Пусть знают правду.
Степан ответил на звонок и включил громкую связь:
— Алло, тётя Люда.
— Степан! Что у вас там произошло? Валя мне звонит вся в слезах, говорит, твоя жена её выгнала! Это правда?
— Правда. И правильно сделала.
— Как это правильно? Она же твоя мать!
— Тётя Люда, мама приехала в гости и три дня унижала Дашу. Называла её никем, попрекала работой, оскорбляла. Даша терпела, но когда мама заявила, что мой муж — приживал в квартире жены, это стало последней каплей.
— Постой... Квартира принадлежит Даше?
— Да, это её наследство от бабушки. И мама это знала, но всё равно устроила скандал.
На том конце провода помолчали, потом тётя Люда вздохнула:
— Эх, Валька... Вечно она лезет не в своё дело. Сколько раз я ей говорила — не суйся в жизнь сына!
— Вы говорили? — удивился Степан.
— Конечно! Она же и мою Наташку довела когда-то. Помнишь, как они с Игорем чуть не развелись из-за маминых советов? Валя тогда тоже считала, что Игорь недостаточно зарабатывает для её племянницы.
— Помню смутно...
— А я хорошо помню. Еле помирила их. Степан, передай Даше, что я на её стороне. Валентину давно пора было поставить на место. Может, хоть теперь образумится.
— Спасибо, тётя Люда.
— И ещё, Степан. Не переживай из-за мамы. Она попыхтит-попыхтит да успокоится. А вы с Дашей берегите друг друга. И плевать, кто сколько зарабатывает. Главное — любовь и уважение.
Они попрощались, и Степан отложил телефон:
— Вот видишь, не все в нашей семье такие, как мама.
— Твоя тётя — мудрая женщина, — улыбнулась Даша. — Может, пригласим её в гости как-нибудь?
— Обязательно. Только пусть сначала пыль уляжется.
***
Прошло две недели. Жизнь постепенно вошла в привычную колею. Даша продолжала работать в магазине, Степан — на заводе. О свекрови они старались не вспоминать, хотя Валентина Петровна продолжала названивать сыну. Степан не брал трубку.
В пятницу вечером Даша вернулась с работы в приподнятом настроении:
— Стёпа! У меня новости!
— Хорошие? — муж вышел ей навстречу.
— Отличные! Реконструкция закончилась, магазин открывается в понедельник. И знаешь что? Меня повысили! Теперь я старший продавец-консультант с окладом в полтора раза больше!
— Вот это да! Поздравляю! — Степан обнял жену и закружил по прихожей. — Надо отметить!
— И это ещё не всё! — Даша светилась от счастья. — Директор сказал, что если я пройду курсы менеджмента, то через полгода смогу претендовать на должность администратора. А это уже совсем другие деньги!
— Конечно, иди на курсы! Я в тебя верю!
Они открыли бутылку вина, которую берегли для особого случая, и устроились в гостиной. Телевизор работал фоном, показывали какое-то ток-шоу.
— Знаешь, — сказала Даша, пригубив вино, — я даже благодарна твоей маме.
— За что? — удивился Степан.
— Она помогла мне понять важную вещь. Я не должна стыдиться своей работы. Не должна оправдываться перед теми, кто считает меня недостойной. Я — это я, и я горжусь собой!
— И правильно делаешь. Ты у меня самая лучшая!
В этот момент по телевизору начали передавать региональные новости. Диктор серьёзным голосом сообщал:
— В Воронеже разразился скандал вокруг благотворительного фонда «Милосердие». Учредитель фонда, Валентина Морозова, обвиняется в растрате пожертвований. По данным следствия, женщина потратила деньги, собранные на лечение больных детей, на личные нужды: покупку шубы, ювелирных украшений и поездку в Турцию. Общая сумма ущерба составляет более двух миллионов рублей...
Степан выронил бокал. Вино разлилось по ковру, но он не обратил внимания. На экране показывали его мать — растрёпанную, без макияжа, в наручниках.
— Это какая-то ошибка! — кричала Валентина Петровна в камеру. — Я не воровка! Эти деньги... я собиралась вернуть! Это всё подстава! Меня подставили!
— Господи... — Даша прикрыла рот рукой. — Степан, это же...
— Моя мать, — глухо подтвердил он. — Она говорила, что занимается благотворительностью, но я думал, это просто способ показать себя важной персоной. А она, оказывается...
Диктор продолжал:
— По словам бухгалтера фонда, махинации продолжались более года. Морозова подделывала документы, создавала фиктивные счета. Обман вскрылся после проверки налоговой службы. Сейчас решается вопрос о мере пресечения. Прокуратура настаивает на аресте, так как обвиняемая может скрыться или повлиять на свидетелей...
Степан выключил телевизор. В комнате повисла тишина.
— Вот почему она так переживала из-за денег, — медленно произнёс он. — Вот почему так унижала тебя за маленькую зарплату. Она сама воровала и думала, что все вокруг такие же. Проецировала свою жадность на других.
— Стёпа, может, это ошибка? — неуверенно предположила Даша, хотя сама не верила в это.
— Нет. Я знаю мать. Если показали по телевизору, значит, доказательства железные. Она всегда любила красивую жизнь, а пенсии не хватало... Вот и решила поживиться за счёт больных детей. Твою же мать!
Телефон Степана начал надрываться — звонили родственники, знакомые. Он отключил звук и отбросил аппарат подальше.
— Знаешь, что самое страшное? — Степан обхватил голову руками. — Она приезжала сюда не просто в гости. Она хотела денег. Наверное, думала выклянчить или занять. А когда узнала, что у нас самих туго, взбесилась. И на тебя всё выплеснула.
— Не думай об этом, — Даша села рядом и обняла мужа. — Это её выбор, её жизнь. Ты не отвечаешь за поступки матери.
— Но она же моя мать... Что теперь будет?
— Теперь она ответит за свои поступки. Как и должна. А мы... мы будем жить дальше. Вместе.
Степан прижал жену к себе:
— Спасибо, что ты есть. И прости за всё, что она тебе наговорила.
— Забыли. Чёрт с ней, со свекровью. У меня есть ты, у тебя есть я. А большего нам и не нужно.
За окном темнело. В квартире было тихо и спокойно. Два человека, которые любили друг друга, сидели в обнимку на диване, и весь мир с его проблемами, скандалами и жадными родственниками оставался где-то далеко, за пределами их маленького счастья.
А Валентина Петровна Морозова, которая так презирала честную работу продавщицы, теперь сама оказалась в положении, когда ей придётся отвечать за нечестные деньги. Ирония судьбы была в том, что женщина, считавшая себя выше других, упала ниже всех — туда, где воруют у больных детей.
Даша оказалась права, выгнав её из дома. Интуиция не подвела — от такого человека можно было ждать чего угодно. И хорошо, что они узнали правду сейчас, а не когда Валентина Петровна втянула бы их в свои махинации.
— Пошло оно всё! — вдруг сказал Степан. — Давай забудем об этом хотя бы на сегодня. У тебя же повышение! Это надо отпраздновать!
— Давай, — улыбнулась Даша. — Закажем пиццу?
— И торт! Большой, с кремом!
— По такому случаю — можно!
Они заказали еду, открыли вторую бутылку вина и до поздней ночи сидели на кухне, строя планы на будущее. Даша рассказывала о курсах менеджмента, Степан делился идеями по модернизации производства на заводе. Оба старательно не упоминали о случившемся, давая друг другу время прийти в себя.
Жизнь продолжалась. И в этой жизни не было места для жадных, лживых людей, которые прикрывались родственными связями, чтобы унижать и использовать других. Валентина Петровна получила по заслугам — не от Даши или Степана, а от самой судьбы, которая не прощает подлости.
Автор: Елена Стриж ©