Всё началось с предложения подруги «отдохнуть без мужей»...
Тамара всегда умела убеждать. Её слова затягивали, как воронка, и ты, сам того не замечая, оказывался частью её мира, где все легко, празднично и беззаботно. Надежда, оглядывая свою скучную кухню с потускневшими обоями и горой неглаженого белья, чувствовала, как эта легкость ускользает от неё сквозь пальцы.
Двадцать три года брака с Виталием стерли остроту чувств, оставив лишь привычку и усталость. Муж все чаще молчал, отдалившись в свой мир гаража и рыбалки, а Надежда, некогда полная жизни, превратилась в его тень — хозяйку и мать.
— Я всё оплачу сама. Ну, что ты как маленькая, Надь? — Тамара порхала по гостиной Надежды, размахивая брошюрой отеля. — Море, солнце, коктейли! Забудешь обо всем на свете! А эти наши вечные ворчуны пусть поскучают и узнают, каково им без нас.
Надежда нервно потирала ладони. Мысль об отдыхе без Виталия казалась одновременно манящей и пугающей. Он был человеком прямым и подозрительным до мозга костей. Отпуск отдельно от него — для Виталия это было табу, немыслимое пренебрежение его мужской честью.
— Виталий не поймет, — тихо произнесла Надежда, опустив глаза. — Он… он очень не любит подобные «сюрпризы».
— Ой, да брось! — отмахнулась Тамара. — Что он, тебя на цепь посадит? Придумаем что-нибудь. Скажи, что у тебя командировка. Отправили на семинар в Сочи. Кто проверит?
Внутренний голос Надежды кричал: «Нет! Нельзя!». А Тамара твердила: «Так и будешь сидеть под тенью мужа как серая мышь?»
Надежда, всегда боявшаяся показаться несовременной, поддалась. Она представила, как будет рассказывать подруге о своем отказе, и ей стало стыдно заранее. Она не хотела выглядеть слабой в глазах Тамары.
— Командировка… — медленно повторила Надежда, и это слово, произнесенное вслух, начало обретать некую реальность.
Тамара победно улыбнулась.
— Вот и отлично! Пусть думает, что ты усердно трудишься, пока мы будем наслаждаться жизнью!
Вечером Надежда, запинаясь, рассказала Виталию придуманную историю. Он долго смотрел на нее, его глаза, обычно спокойные, казались тяжелыми, проникающими до самого нутра. В его молчании Надежда почувствовала нечто большее, чем просто недоверие. Она видела разочарование, но также и какую-то странную, глухую боль. Он задал несколько вопросов, слишком простых, чтобы не отвечать, но достаточно проницательных, чтобы Надежда почувствовала, как по её спине пробегает холодок. В конце концов, он лишь кивнул.
— Хорошо, Надежда. Если надо, значит, надо. Только береги себя.
И в этих последних словах не было ни тепла, ни привычного беспокойства. Была лишь горечь, которую Надежда предпочла не замечать. С внутренним содроганием и чемоданом, набитым легкими платьями, она уехала на море, оставляя позади мужа, дом и гнетущее чувство вины, которое упорно стучало в висках, заглушаемое предвкушением «свободы».
Аэропорт, самолет, душный автобус, и вот они на месте. Яркое солнце, соленый морской воздух и шум прибоя мгновенно смыли остатки городской серости.
Тамара была в своей стихии. Она тут же забронировала столик в лучшем ресторане отеля, заказала коктейли и принялась флиртовать с молодым официантом. Надежда, поначалу, держалась особняком, пытаясь не выделяться. Она надеялась, что Тамара быстро наиграется, и они просто будут спокойно отдыхать у моря. Но сценарий Тамары был иным.
— Ну что ты сидишь, как на поминках? — Тамара, уже слегка навеселе, подтолкнула Надежду локтем. — Жизнь проходит мимо! Смотри, какая компания!
Она кивнула на столик в дальнем углу террасы, где сидела группа мужчин — загорелых, ухоженных, словно сошедших с рекламной картинки. В их смехе слышались уверенность и беззаботность, которые Надежда давно не ощущала в своей жизни.
Тамара, недолго думая, подхватила Надежду за руку и потащила к ним.
— Привет! Девочки скучают! Можно к вам?
Мужчины приветливо улыбнулись, отодвигая стулья. Один из них, высокий блондин с пронзительными голубыми глазами, представился Михаилом. Он смотрел на Надежду с таким неприкрытым интересом, что она почувствовала себя неловко и одновременно… желанной. Это ощущение давно покинуло её жизнь, где Виталий, казалось, перестал замечать её как женщину.
Вечер затянулся. Музыка гремела, напитки лились рекой. Тамара быстро нашла себе пару, смеялась слишком громко и постоянно пропадала куда-то. Надежда, поначалу, чувствовала себя лишней. Она сидела, тихо потягивая коктейль, и наблюдала за всеобщим весельем. Михаил же не отходил от неё. Он рассказывал забавные истории, задавал вопросы о её жизни, внимательно слушал, кивал, словно каждое её слово имело для него огромное значение.
— У тебя такие красивые глаза, Надежда, — сказал он, наклонившись ближе, чтобы перекричать музыку. — Они грустные. Что-то тебя тревожит?
Его голос был мягким, а взгляд — тёплым. Надежда почувствовала, как по её щекам разливается румянец. Дома она слышала только ворчание и указания. Здесь, рядом с Михаилом, она вдруг ощутила себя снова молодой, легкой, интересной.
Она отмахнулась.
— Просто устала. От рутины. От жизни, которая застыла.
— А нужно жить здесь и сейчас, — прошептал он, и его рука легко коснулась её предплечья. — Чувствовать. Дышать полной грудью.
Ночь закончилась тем, что Тамара исчезла с новым знакомым. Надежда осталась с Михаилом и его другом. Они сидели на берегу, слушая шепот волн.
Друг Михаила вскоре ушёл. Они остались вдвоём. Луна, звёзды, бесконечное море. Михаил говорил о жизни, о том, как важно ловить мгновения счастья. Его рука легла поверх её руки. Надежда не отстранилась.
В её сознании мелькнул Виталий — серое лицо, молчаливые вечера. А здесь был мужчина, который смотрел на неё так, словно она — самая желанная женщина на свете.
— Надежда, — прошептал Михаил, наклоняясь ближе.
Она знала, что нужно встать и уйти. Прямо сейчас. Но вино, тёплый ветер и его взгляд растопили последние остатки сопротивления. Когда он прикоснулся к ней, граница между чужим и близким стёрлась.
Следующие дни Надежда избегала Михаила, мучаясь виной. Она не понимала, как могла так потерять себя. Но Тамара была неумолима, постоянно затаскивая её на экскурсии и встречи с компанией.
Они гуляли по городу. Смех, шутки, громкие разговоры, приглушенные шумом проезжающих машин. Надежда старалась держаться немного поодаль от Михаила, чье присутствие теперь вызывало в ней неловкость и стыд. Ей хотелось сбежать, вернуться в отель и проспать этот кошмар. Но Тамара не отставала.
— Давай, Надь! Улыбайся! Сейчас вылетит птичка! — завизжала она, когда кто-то из спутников достал телефон.
Они позировали на фоне фонтана, потом на пляже, потом у старинных развалин. Надежда изо всех сил пыталась натянуть на лицо улыбку, но она, казалось, застыла, выдавая её внутреннее смятение. Михаил всё еще пытался быть внимательным, но Надежда отводила взгляд.
Одна из фотографий попала в интернет. Кто-то из компании выложил фото в соцсети. На снимке Надежда смеялась рядом с Михаилом, его рука лежала на её спине.
В это время Виталий получил новость от сына:
— Пап! — голос был взволнованным, счастливым. — Мы с Леной ждём ребёнка! Ты будешь дедом!
Виталий рассмеялся, и на душе стало легко, радостно.
— Сынок, это прекрасно! Поздравляю! — он уже представлял, как они соберутся всей семьёй. — Вот мама вернётся с командировки, вместе отметим как следует!
— Точно, пап! Я так рад!
Виталий положил трубку и ещё долго улыбался, глядя в окно. Он представлял, как обнимет Надежду, расскажет новость, увидит её радость. Наконец-то они станут бабушкой и дедушкой.
Но вслед за радостной новостью пришло сообщение от знакомого с фотографией: «Твоя жена или двойник?»
Его взгляд зацепился за знакомое лицо. Сердце Виталия, кажется, остановилось. Надежда. Его жена. Рядом с ней — незнакомый мужчина. Их лица слишком близко, смех слишком беззаботный. Снимок был четким, беспощадным. На заднем плане — море, солнце, беззаботная атмосфера курорта.
В его груди что-то сжалось, словно кто-то невидимый крепко сдавил его легкие. Недоумение сменилось холодным, обжигающим огнем. Командировка? Семинар?
Он тут же схватил телефон. Набрал номер Надежды — она не отвечала. Снова. И снова. Телефон словно дразнил его, подчеркивая её отсутствие, её недосягаемость. Виталий сидел, как пригвожденный, глядя на экран, где по-прежнему светилась фотография. Ему казалось, что он слышит её смех, смех его Надежды, которая сейчас где-то там, с другим мужчиной.
Надежда тем временем, увидев пропущенные звонки от Виталия, похолодела. Она знала. Знала, что он что-то почувствовал. Или, что еще хуже, что он уже все знает. Страх парализовал её. Она не могла ответить на звонок, не могла соврать, не могла произнести ни слова. Она просто отключила телефон.
На следующий день, собравшись с силами, Надежда отправила Виталию сообщение. «Прости, дорогой, неудобно было говорить, да ещё что-то телефон стал глючить. Все хорошо. Как ты?»
Он прочитал. И ничего не ответил. В этом молчании Виталий чувствовал себя опустошенным, преданным, а его мужская честь, его вера в свою семью, были растоптаны.
***
Самолет приземлился точно по расписанию. Надежда вышла из здания аэропорта с тяжелым чемоданом и ещё более тяжелым сердцем. Каждый шаг давался с трудом, словно она тащила на себе невидимый груз. Предчувствие беды давило со всех сторон. Она ждала криков, слез, объяснений. Но Виталий встретил её собранными чемоданами, стоящими у двери их квартиры.
Он не кричал, не бросал упреков, не устраивал сцен. В его глазах не было злобы — лишь пронзительная боль. Надежда никогда не видела его таким. Его лицо было бледным, осунувшимся, а губы плотно сжаты в тонкую линию. Он смотрел на неё так, словно видел насквозь.
— Привет, — тихо сказала Надежда, пытаясь выдавить улыбку. Голос предательски дрогнул.
Виталий лишь кивнул. Он взял один из чемоданов, который стоял у двери, и поставил его перед ней. Потом молча указал на второй. И, наконец, протянул ей свой телефон. На экране светилась та самая фотография с пляжа — Надежда, смеющаяся, в объятиях незнакомца.
Мир Надежды рухнул. Она почувствовала, как земля уходит из-под ног. Слова застряли в горле. Все оправдания, которые она репетировала в голове, показались жалкими и лживыми. Она смотрела на снимок, на его лицо, и понимала, что всё кончено. Тамара бы нашла, что ответить...
— Виталий, я могу объяснить...
— Не надо.
— Там ничего не было! Просто...
— Надежда, — он произнёс её имя так, словно оно обжигало. — Ты соврала. Этого достаточно.
— Я знала, ты не отпустишь меня отдыхать одну!
— Потому что я знал, что ты там уже будешь не одна, — он показал на фото. — Путь ты выбрала. Иди по нему.
Его слова были как приговор. Он не требовал объяснений. Он уже все знал, и его решение было принято. В его глазах Надежда видела окончательную потерю доверия, потерю уважения. И эта потеря была страшнее любого скандала.
Надежда попыталась что-то сказать, её губы задрожали, но ни звука не вырвалось. Она поняла, что все бессмысленно. Нет никаких слов, которые могли бы вернуть то, что было потеряно. Она молча развернулась, взяла свои чемоданы и пошла к выходу. Дверь захлопнулась за ней с тихим, но оглушительным щелчком.
В подъезде раздались её рыдания — сначала глухие, потом все более громкие и надрывные. Виталий стоял у двери, слушая этот звук, и в его глазах медленно поднималась холодная, мертвая пустота.
Тамара, как и ожидалось, быстро забыла морское приключение. Вернувшись домой, она с восторгом рассказывала мужу о рабочей поездке, ловко обходя острые углы. Он, поворчав, быстро успокоился, и их привычные отношения продолжились, как ни в чем не бывало. Её мир остался прежним.
Надежда же осталась одна. С горьким осознанием того, что для их брака, для их семьи, все закончилось. Она получила внимание, легкость, впечатления. Всё мимолётное. А потеряла — двадцать три года брака, уважение, будущее с внуками, дом, в котором её ждали. Одна неделя лжи стоила ей всей жизни. Она заблокировала номер Тамары, но это уже ничего не изменит. Выбор она сделала сама.
Спасибо за прочтение, лайки, донаты и комментарии!
Читать ещё: