Глава 1. Последний луч
Городок Приреченск тонул в сентябрьской грязи 1993 года. Дождь, шедший третьи сутки, превращал немощёные улицы в вязкое месиво, в котором навеки увязали и надежды, и чужие резиновые сапоги. Дома, в основном деревянные, пятистенки с покосившимися ставнями, будто съёжились от холода и безысходности. Завод «Прогресс», ещё недавно бывший градообразующим сердцем, замер: его цеха стояли с выбитыми стёклами, и сквозь них задувал ветер перемен, пахнущий остывшим металлом и ржавчиной.
Анна вышла из проходной, кутая в поношенное пальто. Она проработала здесь инженером-технологом двадцать лет. Двадцать лет чёткого ритма гудков, плановых показателей и уверенности в завтрашнем дне. Теперь эта уверенность рассыпалась, как шлак. Завод встал, люди получали мизерные пособия, а на жизнь зарабатывали кто как мог. Анна шила на дому, её муж, Сергей, некогда лучший фрезеровщик, слонялся по гаражам в поисках случайного заработка.
Она шла по раскисшей дороге, думая о том, что дома почти не осталось денег, а до зарплаты её сына-студента, Артёма, ещё две недели. Артём был её гордостью, её светом. Он учился в областном университете, вырвался из этого болота. Анна готова была на всё, лишь бы он не вернулся.
У калитки своего дома она столкнулась с соседкой, Веркой, женщиной с вечно растрёпанными волосами и хищным блеском в глазах. Верка торговала на рынке и знала все сплетни.
– Аннушка, слышала, Семёныч-то наш, директорский пёс, новую машину пригнал? «Волгу»! Говорят, с завода последнее железо распродал, – выпалила она, сверкая золотым зубом.
Анна молча кивнула. Она всё понимала. Семёныч, бывший начальник цеха, а ныне «предприниматель», скупал за бесценок станки и сдавал их в металлолом. Он был одним из тех, кто наживался на обломках их общей жизни.
– А ты чего грустишь? – Верка окинула её оценивающим взглядом. – Мужик у тебя золотые руки, а вы тут с голоду пухнете. Иди ко мне на рынок, место у меня свободное. Будешь носками торговать, дешевле, чем шитьём маяться.
Анна вежливо отказалась. Торговля казалась ей чем-то унизительным, почти предательством по отношению к своему образованию, своему прошлому.
Дома пахло щами и тоской. Сергей сидел за кухонным столом, разбирая какую-то хитроумную конструкцию из пружин и шестерёнок – подрабатывал ремонтом часов. Он был молчалив и угрюм. Их любовь, некогда такая яркая, давно превратилась в привычное сосуществование двух людей, связанных общим бытом и сыном.
– Артём звонил, – хмуро сказал Сергей, не поднимая головы. – Просит денег. На какие-то книги.
Анна вздохнула. Солнечный луч, пробившийся сквозь дождевые тучи и осветивший на мгновение её лицо, погас. Она подошла к окну, смотря на мокрые крыши. Она чувствовала, как её мир, такой прочный и понятный, медленно, но верно разваливается на части. И она не знала, как его склеить.
Глава 2. Золотая клетка
Семён Петрович, он же Семёныч, сидел в своём новом кабинете в только что открытом «коммерческом банке» – бывшем здании детского сада. Стены были задрапированы дорогими обоями, на столе стоял огромный телефон-автомат и бронзовая статуэтка «Волка» из «Ну, погоди!». Он только что вернулся из Москвы и чувствовал себя победителем.
Он смотрел на фотографию в дорогой рамке: молодой, полный сил, он стоял у станка рядом с Сергеем. Они были друзьями, почти братьями. Вместе пили, вместе ходили на рыбалку, их жёны дружили. А потом грянули 90-е. Сергей сжался в комок принципов и гордости, а Семён увидел в хаосе шанс. Он скупал ваучеры у спивающихся соседей, давал взятки чиновникам, «отжимал» активы. И преуспел.
Но его успех был пустым. Жена, Людмила, тратила деньги с поразительной скоростью, требуя всё новых шуб и бриллиантов. Сын рос незнакомым избалованным мальчишкой. Семёна мучила бессонница. В своих снах он всё ещё был тем простым парнем у станка, а просыпался – и видел в зеркале пухлое, обрюзгшее лицо чужого человека.
И была Анна. Жена его бывшего лучшего друга. Тихая, умная, красивая, с печальными глазами. Она была для него олицетворением той, настоящей жизни, которую он предал. Он видел, как она бедствует, и в его душе шевелилось странное чувство – смесь вины, жалости и давнего, невысказанного влечения.
Как-то раз, встретив её на рынке, где она отчаянно торговалась за куриную спинку, он подошёл.
– Анна, привет. Как жизнь?
– Живём, Семён Петрович, – сухо ответила она, отводя взгляд.
– Я же говорил, зови меня Сёмой. Мы ведь свои. – Он помолчал. – Слушай, мне на заводе нужен ответственный человек. Для учёта остатков. Работа не пыльная, а платить буду в долларах. Серьёзно.
Анна посмотрела на него с удивлением. Доллары? Это было из другого мира.
– Я не бухгалтер, Семён.
– Да там особого ума не надо. Ты человек честный, я тебе доверяю. А Сергей... он что?
– Он найдёт, – сжав губы, ответила Анна.
Она хотела отказаться. Гордость кричала внутри. Но она вспомнила голос Артёма по телефону: «Мама, я бы хотел поехать на конференцию в Питер, но это дорого...» И этот внутренний крик стих.
– Хорошо, – тихо сказала она. – Я подумаю.
Семён улыбнулся. Он видел колебание в её глазах. Это была первая ниточка, которую он бросил, чтобы притянуть к себе кусочек того потерянного мира.
Глава 3. Горькие пилюли
Работа у Семёна стала для Анны горьким лекарством. С одной стороны, в их доме снова появились деньги. Она могла посылать Артёму не только на еду, но и на книги, и даже на ту самую конференцию. Она купила Сергею новый инструмент, надеясь, что это выведет его из апатии.
Но плата была высокой. Каждый день она видела, как Семён, её бывший товарищ, методично разоряет то, во что она когда-то верила. Она подписывала бумаги на списание ещё годных станков, видела, как их грузили на грузовики и увозили в неизвестном направлении, чтобы, вероятно, превратить в груду металла. Она чувствовала себя соучастницей.
Сергей отреагировал на её новую работу с холодной яростью.
– Продалась, – бросил он ей однажды вечером, глядя на её усталое лицо. – Шлюха Семёныча.
– Сергей! – аж вздрогнула она от неожиданности. – Он мне просто работу дал! Чтобы мы не с голоду умерли! Чтобы твой сын мог учиться!
– Мой сын выжил бы и без этих денег, добытых предательством! – закричал он. – Лучше бы я пошёл дворы мести! А ты... ты ходишь к нему каждый день, улыбаешься этому жирному пауку...
Он не ударил её, но его слова ударили больнее любой пощёчины. Между ними выросла стена. Анна плакала по ночам в подушку, чувствуя себя униженной и непонятой.
А Семён тем временем всё больше впускал её в свой мир. Он жаловался ей на пустоту, на ненадёжных партнёров, на алчную жену. Он говорил с ней, как с равной, ценил её мнение. И в её израненной душе, лишённой простого человеческого тепла, эти разговоры стали каплей воды в пустыне. Она начала видеть в нём не только хищного дельца, но и одинокого, несчастного человека. Это было опасно.
Глава 4. Первая трещина
Наступила зима 1994 года. Лютые морозы сковали Приреченск. В доме Анны и Сергея было холодно – уголь украли ещё осенью, а на электрические обогреватели не хватало денег. Они спали одетыми, а по утрам на стенах лежал иней.
Однажды Анна, продрогшая и уставшая, засиделась на работе допоздна, составляя отчёт. Семён зашёл в её кабинет – маленькую бывшую кладовку.
– Что ты тут одна в такую стужу? – спросил он. – Иди домой.
– Дома холоднее, чем здесь, – неловко вырвалось у неё.
Семён посмотрел на неё внимательно. Он видел её посиневшие пальцы, старенькое, не греющее пальто.
– Так нельзя, – тихо сказал он. – Поехали ко мне. У меня на даче камин, коньяк. Согреешься.
Это был не приказ, а просьба. И в его глазах читалась неподдельная забота. Анна хотела отказаться, но тело само рвалось к теплу. Разум отключился. Она кивнула.
Его дача была роскошным особняком, полной противоположностью их убогому жилищу. Топился камин, пахло кофе и дорогим табаком. Они пили коньяк, говорили о прошлом, о молодости, о том, какими они были. Семён был галантен, нежен. Он не прикасался к ней, но каждым словом, каждым взглядом стирал границы.
Анна напилась. От коньяка, от тепла, от непривычного внимания. Когда он подал ей руку, чтобы помочь подняться с дивана, она не отняла свою. А когда он привлёк её к себе и поцеловал, она не сопротивлялась. Это было бегство. Бегство от холода, от безнадёжности, от мужа, который называл её шлюхой. В эту ночь она и стала ею.
Утром, проснувшись в незнакомой огромной кровати, она испытала жгучий стыд. Она оделась, пока Семён ещё спал, и выскользнула из дома. Дорога до города казалась ей дорогой на эшафот. Она предала Сергея. Предала Артёма. Предала саму себя.
Глава 5. Яд сомнений
Измена стала той трещиной, которая быстро превратилась в пропасть. Анна не могла смотреть Сергею в глаза. Их и без того скудное общение свелось к обмену односложными фразами. Она жила в постоянном страхе, что он всё узнает.
Семён же, наоборот, стал настойчивее. Он дарил ей подарки – тёплый платок, хорошие духи. Она отказывалась, но он настаивал: «Ты заслужила. Ты не должна жить в такой нищете». И она, в конце концов, брала. Эти подарки были ей ненавистны, но они делали жизнь чуть легче. Они стали тем ядом, к которому она постепенно привыкала.
Однажды Семён пригласил её в областной центр «по делам». Дела ограничились ужином в дорогом ресторане. И там, за столиком, он сказал:
– Аня, я хочу быть с тобой. Оставь его. Он тебя не ценит. Ты достойна другой жизни.
И Анна, пьяная от шампанского и его слов, вдруг представила эту жизнь. Тепло, достаток, уважение... И главное – избавление от этого давящего чувства вины перед Сергеем. Если она уйдёт, её измена как бы аннулируется. Она сделает её оправданной.
– Я подумаю, – прошептала она.
Вернувшись домой, она застала Сергея за разбором старого фотоальбома. Он сидел и смотрел на их общую молодую фотографию, где они все вместе – они с Сергеем, Семён с Людкой – смеющиеся, счастливые, на фоне цеха.
– Гляди, какие мы были дураки, – хрипло сказал Сергей, не глядя на неё. – Верили во всю эту ерунду. А оказалось, всё продаётся. Всё.
Его слова прозвучали как приговор. Анна поняла, что пути назад нет. Их общий мир был разрушен до основания.
Глава 6. Удар ниже пояса
Весной 1995 года Артём приехал на каникулы. Он был другим – взрослым, уверенным, пахнущим не провинциальной тоской, а большим городом. Он видел, как живут люди там, и понимал, насколько бедно и убого существование его родителей.
Он сразу почувствовал ледяную атмосферу в доме. Отчуждение между матерью и отцом было palpable, осязаемым.
Как-то раз, оставшись наедине с отцом, он спросил напрямую:
– Пап, что происходит? Вы с мамой постоянно ссоритесь?
Сергей, уже изрядно выпивший, мрачно усмехнулся.
– А спроси у своей мамы, как ей работается у её нового хозяина. У Семёныча.
Артём не понял намёка. Но семя сомнения было брошено.
Через несколько дней он встретил Семёна в городе. Тот был за рулём своей иномарки и, увидев Артёма, остановился.
– Артём! Вырос, мужиком стал! – Семён вышел из машины, похлопал его по плечу. – Как учёба? Денег хватает? Если что, обращайся. Ты для меня как родной.
И в этот момент Артём увидел на шее у Семёна шарф. Тот самый, дорогой, итальянский шарф, который он несколько дней назад нашёл в шифоньере у матери. Мама сказала, что купила на рынке за копейки.
Мир для Артёма рухнул в одно мгновение. Он всё понял. Понял холод в доме, понял озлобленность отца, понял странную, виноватую суетливость матери. Этот шарф был уликой. Яркой, позорной, неопровержимой.
Он не сказал ни слова. Развернулся и ушёл. А вечером, за ужином, устроил сцену.
– Мама, а где тот шарф, который ты «купила на рынке»? – спросил он ледяным тоном.
Анна побледнела.
– Я... я его...
– Я его сегодня видел. На Семёне. Тебе не стыдно?
Сергей вскочил из-за стола с таким грохотом, что тарелки полетели на пол.
– Так вот оно что! – зарычал он. – Ты не только сама к нему ходишь, ты ещё и его подачки в мой дом тащишь?! Ты сына на него променяла?!
Это был худший скандал в их жизни. Артём, крича, что ему противно находиться в этом доме, собрал вещи и уехал обратно в город, не дождавшись конца каникул.
Анна осталась одна с разъярённым мужем. Сергей впервые за всё время поднял на неё руку. Это был не сильный удар, скорее жест отчаяния, но для Анны он стал финальной точкой. В ту ночу она ушла из дома. Прямо в тапочках, в ночной рубашке, под холодным дождём. Она шла по темным улицам, не зная куда, и понимала, что обратного пути нет.
Глава 7. Бегство в никуда
Она оказалась на пороге того самого особняка Семёна. Он открыл, удивился, увидев её в таком виде, но впустил. Он был один, Людмила с сыном уехали в Сочи.
Анна рассказала ему всё, рыдая и спотыкаясь. Про скандал, про удар, про то, как Артём смотрел на неё с ненавистью.
Семён слушал, а в глазах у него загорался странный огонёк. Это был его шанс.
– Всё, хватит. Ты здесь останешься. Ты больше не вернёшься к нему. Ты теперь с меня.
Он был решителен. На следующий день он отвёз её к себе, купил новую одежду, сказал, чтобы она ни о чём не беспокоилась. Анна, сломленная, в состоянии шока, подчинилась. Это было похоже на сон. Ужасный и необратимый.
Она позвонила Артёму в общежитие.
– Сынок, прости меня...
– У меня нет матери, – раздался в трубке холодный, чужой голос. И щелчок.
Эта фраза ранила её глубже, чем всё остальное.
Глава 8. Ненастоящая жизнь
Жизнь у Семёна оказалась золотой клеткой. У неё была своя комната, дорогая одежда, еда. Но она была пленницей. Семён был собственником. Он ревновал её к прошлому, к тени Сергея, даже к собственному сыну. Он контролировал её звонки, её перемещения.
Людмила, вернувшись, устроила грандиозный скандал, но Семён был непреклонен.
– Уезжай, если хочешь. Деньги тебе обеспечу. Но Анна остаётся со мной.
Людмила, подумав, осталась. Их брак давно был фикцией, и её устраивала роль богатой жены, даже при наличии «нахлебницы». Она мстила Анне презрением и колкостями.
Анна была в полной изоляции. Старые подруги, узнав, что она ушла от Сергея к Семёнычу, отвернулись от неё. В глазах всего города она стала продажной женщиной, бросившей семью ради денег.
Она пыталась наладить отношения с Артёмом, писала ему письма, но он не отвечал. Её мир сузился до размеров богатого, но бездушного особняка. Она понимала, что совершила роковую ошибку, но исправить её уже не могла.
Глава 9. Опустевшая крепость
Сергей остался один в пустом, холодном доме. Известие о том, что Анна официально переехала к Семёну, добило его. Он перестал бороться. Завод окончательно закрыли, и он, проработав на нём всю жизнь, получил символические выходные пособия.
Он запил. Сначала по-чёрному, запоями, потом как-то тихо, постоянно. Он жил в прошлом, в воспоминаниях о том, какими они были. Он перебирал старые вещи Анны, плакал, потом проклинал её.
Единственным, кто его навещал, была та самая соседка Верка. Сначала из жалости, потом по привычке. Она приносила ему еду, убиралась в доме, пыталась его «вернуть к жизни». В её глазах он читал не только сочувствие, но и что-то ещё – давнюю, невысказанную симпатию. Верка всегда ему нравилась, но он был верен Анне.
Однажды, в особенно пьяный и одинокий вечер, он не отпустил её. И она осталась. Это была не любовь. Это было взаимное утешение двух одиноких и сломленных людей на развалинах чужой жизни.
Глава 10. Спираль ненависти
Артём, ожесточённый предательством матери, зарылся с головой в учёбу. Он поклялся себе, что никогда не вернётся в этот город и никогда не простит её. Он видел, как живут «новые русские» в областном центре, и ненавидел их. Ненавидел их наглость, их деньги, их уверенность, что всё можно купить. И больше всех он ненавидел Семёна, который купил его мать.
Он перестал отвечать на её редкие звонки, возвращал нераспечатанными её письма с деньгами. Его сердце черствело. Он шёл на красный диплом, но не испытывал от этого радости. Им двигала только злоба.
Однажды, уже на последнем курсе, он встретил девушку. Лену. Она была доброй, светлой, из хорошей семьи. Она пыталась растопить лёд в его душе. Но Артём не позволял себе привязаться. Он боялся снова быть преданным.
Глава 11. Цена греха
Прошло два года. 1997 год. Анна жила в роскошной тюрьме. Семён разбогател ещё больше, но стал ещё более подозрительным и жестоким. Его бизнес был связан с тёмными делами, он постоянно находился в состоянии стресса. И вымещал его на Анне.
Однажды вечером он вломился в дом пьяный и злой после неудачной сделки. Он начал кричать на Анну, обвиняя её во всём – что она холодна как лёд, что она думает только о своём сыне, что она никогда его не любила.
– Ты мне всё должна! – орал он. – Я тебя из грязи поднял! Я тебя от нищеты спас! А ты... ты как та же Людька, только прикидываешься святой!
Анна, годами копившая в себе отчаяние, не выдержала.
– Спас? – закричала она впервые. – Ты меня уничтожил! Ты отнял у меня мужа, сына, уважение! Я предала всё, во что верила, ради чего жила! Я ненавижу этот дом! Я ненавижу тебя!
Это была правда, вырвавшаяся наружу. Семён, ослеплённый яростью, ударил её. Сильно, по лицу. Она упала.
– Ничтожество! – рычал он. – Без меня ты сдохла бы в нищете, как твой алкаш-муж!
В этот момент дверь открылась. На пороге стоял Артём. Он приехал неожиданно, решив, спустя годы, попытаться поговорить с матерью. И он увидел эту сцену.
Он не стал разбираться. Он увидел лишь одно: его мать на полу, и над ней – тот, кто всё у них отнял. Вся накопленная годами ненависть вырвалась наружу. С криком ярости Артём бросился на Семёна.
Завязалась драка. Артём был молод и силён, но Семён, грузный и сильный, в ярости был опасен. Он отшвырнул Артёма, тот ударился виском о угол мраморного столика. И затих.
В комнате повисла оглушительная тишина. Анна с ужасом подползла к сыну. Из виска текла кровь. Он не дышал.
– Артём... Сынок... – простонала она.
Семён, протрезвев за секунду, смотрел на неподвижное тело. Он понял, что натворил.
– Он сам набросился... – пробормотал он.
Но Анна уже ничего не слышала. Она сидела на полу, обняв тело своего сына, и тихо раскачивалась. Её мир окончательно рухнул.
Глава 12. Последнее падение
Последующие дни прошли как в тумане. Было «расследование». Семён откупился. Официальной версией стало «несчастный случай – поскользнулся, упал». Деньги решили всё.
На похоронах Артёма в Приреченске собралось немного людей. Сергей пришёл, постаревший на двадцать лет, пьяный и безутешный. Он смотрел на Анну, сидевшую у гроба, с таким омерзением и болью, что ей хотелось провалиться сквозь землю.
Когда гроб опускали в могилу, Сергей подошёл к ней.
– Ты довольна? – прошипел он. – Твой любовник убил нашего сына. Ты его убила. Я надеюсь, тебя заживо сгниёт в его золотой клетке.
После этих слов он развернулся и ушёл. Навсегда.
Анна осталась стоять у свежей могилы, одна, под косым осенним дождём. Её никто не поддержал. Она была чужака для всех.
Глава 13. Расплата
Семён пытался вернуть всё как было. Он купил ей новую шубу, пытался увезти за границу. Но Анна была пустой оболочкой. Она не разговаривала, почти не ела. Она целыми днями сидела в комнате и смотрела в одну точку, держа в руках старую фотографию Артёма в детстве.
Чувство вины съедало и Семёна. Он начал пить ещё больше. Его бизнес пошёл вразнос – старые «друзья», почуяв слабину, стали отжимать у него активы. Он пытался бороться, но был сломлен.
Людмила, увидев, что корабль идёт ко дну, быстро собрала вещи, сняла все деньги со счетов и сбежала к любовнику в Москву, прихватив с собой сына.
Однажды утром Семён не вышел из своего кабинета. Анна зашла туда и нашла его мёртвым. Пустая упаковка от таблеток, пустая бутылка виски. Он не оставил записки. Всё было и так понятно.
Его империя рухнула так же быстро, как и возникла.
Глава 14. Пепел
Анну выгнали из особняка новые владельцы. У неё не было ничего. Ни денег, ни дома, ни семьи. Она была совершенно одна.
Она вернулась в свой старый дом в Приреченске. Сергей уже не жил там. Верка, ставшая его сожительницей, сказала, что он уехал к родственникам на север и пить не бросил.
Дом стоял пустой и заброшенный. Всё было покрыто пылью и паутиной. Анна не стала ничего убирать. Она прошла в свою бывшую комнату, села на кровать и закрыла глаза.
Она прожила в этом доме ещё несколько месяцев. Её редко видели в городе. Она постарела, осунулась, глаза её были пусты. Она жила воспоминаниями. О том, как Артём делал первые шаги. Как они с Сергеем гуляли по набережной. Как смеялись с подругами.
Она понимала, что цепь её ошибок была неразрывна. Одна потянула за собой другую. Она предала мужа – потеряла сына. Она пошла за деньгами – потеряла себя. Она хотела тепла – нашла смерть.
Глава 15. Река Забвения
Наступила зима 1998 года. Морозная, лютая. В доме не топилось. Анна лежала на своей старой кровати, укрытая всем, что нашлось. Она слабела с каждым днём и уже почти не вставала.
Она знала, что умирает. И в этом не было страха. Было облегчение.
В бреду ей чудились голоса. Гудок завода. Смех Сергея. Детский лепет Артёма. Она видела их такими, какими они были когда-то – молодыми, счастливыми, полными надежд.
Последним, что она увидела перед тем, как её сознание угасло, была картина: летний день, они втрое на берегу реки. Артём, маленький, пухленький, бежит по траве. Сергей машет ей рукой: «Аня, иди к нам!» И она бежит, чувствуя, как тёплый ветер развевает её волосы, а солнце ласкает лицо.
На улице шёл снег, заметая грязные улицы Приреченска, руины завода, могилы на кладбище. Он падал на крышу старого дома, в котором лежала мёртвая женщина, и казалось, что этот холодный, чистый саван хочет скрыть, похоронить под собой всю боль, все ошибки и всё горе этого жестокого времени.
Но ничего не забывалось. Река Забвения оказалась мифом. Боль осталась жить в стенах этого дома, в земле у могилы юноши, в душах тех, кто выжил. Она стала частью этого города, его горькой, неприкаянной душой.