Началоhttps://dzen.ru/a/aQGt-W_xPjgzTiie
Рен
Не самый страшный вопрос, на самом деле. Надо бы радоваться, что она с него начала.
Но правда в том, что у меня все-таки пересыхает во рту. Я заколебался. Видимо, это просто нежелание нарушать тот шаткий, но сладкий момент, который установился этой ночью. Когда мы просто вместе и нет ничего больше. Момент, в котором хочется задержаться как можно дольше.
Потому что ответ требует правды. Я должен был признаться в собственной слабости. А еще - в страхе. Не то чтобы приятное дело для любого мужчины. Не с моим характером, так точно.
И все же.
- Рен? - Лика вскинула глаза, вглядываясь в мое лицо. - Что с тобой случилось? - я по глазам видел, что у нее еще миллион вопросов в голове.
И мало ли что Лика сейчас себе придумает…
— Это от операции, бусинка, - сказал хрипло, как прыгнув в темную воду без проверки.
Сжал кулаки, сам не поняв, когда начал нервничать. Потому что стыдно стало. Болезнь - это слабость, на которую мужчина не имеет права, разве не так меня воспитывали когда-то? Я вырос с этой установкой. Так всегда мой отец считал ... Возможно, потому и умер в сорок семь от сердечного приступа, который вполне можно было предупредить, если бы лечился.
Не иду ли я его путем?
И вроде понимал головой, что чушь собачья. Да и я почти никак не мог на то повлиять, но... Да, мне до сих пор было за это стыдно, перед ней еще сильнее. За слабость и предательство собственного тела. Алогично и тупо, но уж как есть.
- Операции? - она одновременно и растерялась, и нахмурилась.
И еще вперед подалась, прижимаясь ко мне.
- От какой операции? Ты в аварию попал? На тебя напали тогда? - начала спрашивать, вцепившись мне в плечи своими пальцами.
Позади чайник закипел и отключился, но она даже не оглянулась. В меня вглядывается в полумраке кухни. Встревожено. Явно же видно, что не безразлично.
Тем не менее, только усиливая мое чувство стыда. Поскольку ни одна ее догадка не предполагала болезнь. Потому что как такой бугай, как я, может заболеть.
- Нет, Лика. Нет, - я сильнее ее обнял, вынужденный прочистить проклятое горло. - Это ... Опухоль у меня в горле была. Онко. Поэтому, как оказалось, и голос такой давно. Тогда уже едва не до третьей стадии дошло..., — рубанул наотмашь. - Я просто не обращал внимания.
Она нахмурилась. И смотрит, а в глазах никакого понимания. Секунду. Вторую…
А потом я увидел, как губы округляются в шокированном выражении. И в глазах такое выражение появляется...
- Рен, - она поднялась на цыпочках, обхватив меня руками за шею так, что чуть не придушила, хотя сколько там ее массы.
Я автоматом подхватил ее на руки. Потому что тупо отпускать не хотел.
- Какое онко? Как? Почему же ты мне не сказал, любимый.. , - буквально рыкнула мне в уши так, что в голове зазвенело.
Хотя вот ее "любимый" - медом разлилось по душе.
- О, боже ..., - она почему-то замерла и вскинула лицо, так на меня посмотрев, что мурашки пошли. — Мама..., - прошептала сквозь зубы, словно чего-то испугалась.
Но до того, как я успел объяснить ее довольно непростой вопрос — на улице взревел двигатель и в тот же миг зашелся лаем наш новый охранник.
- Твою э мать! Теперь-то что? - застонал я сквозь зубы, прижав свой лоб к макушке, которая разве не рычала на меня. - Третья ночь ... ,- взглянул я на часы на микроволновке.
И тут, совсем не смотря на время, кто-то посигналил перед воротами.
- Эй, Лаврин! Открывай! Есть вопросы! Это я, Сергей! - прокричал наш начальник полицейского участка, которого я уже и так узнал по голосу.
- Черт, что еще случилось? - не понял я, все-таки немного напрягшись.
Меньше всего мне были нужны проблемы с Сергеем. У нас и без того сделка была очень шаткой, хотя я и доверял ему. Если так можно было сказать. И хоть я немало для него сделал, а он здорово мне помог с лечением — не стоило забывать, что Сергей еще и мой “самоназванный надзиратель” для всех, всю правду только мы вдвоем знаем. Значит, должен был подыграть.
Так что я с Ликой на руках и пошел к двери, на ходу стянув с вешалки свою куртку. Укутал бусинку, которая немного растерянно вцепилась в меня, но не требовала поставить ее на ноги. Похоже, даже немного испугалась.
- Кто это?
- Наш начальник полиции.
- Что ему от тебя нужно? - еще тише спросила Лика, кажется, вспомнив о своем недавнем предположении.
- Сейчас спросим, - спокойно отозвался я, чтобы немного успокоить ее страх и открыл дверь на крыльцо. Шикнул на собаку, которая продолжала лаять.
Псина замолчала, но рычала. Ты смотри, какой преданный защитник.
- Иду! - крикнул я.
Однако, именно в этот момент…
- Отдай мою дочь, монстр! - заверещала оттуда же ... ну, да.
Лика в моих объятиях вся напряглась. Застыла каменной статуей.
Хорошо, что соседи живут далеко. Иначе бы я точно прославился! Вот это ситуация!
- Как ты посмел ее похитить?! Ты удерживаешь мою…
Я опустил взгляд на любимую, иронически вскинув бровь. Потому что сейчас можно было поспорить, кто кого “удерживает”. Лика скорчила саркастическую гримасу и закатила глаза.
- Мама! - рявкнула вдруг Лика, все же спрыгнув с моих рук и ринувшись к калитке впереди меня.
- Куда?! - заорал я моментально. - Ты же босая! - схватил ее, прижал к себе спиной.
— Не страшно, Рен!
- Страшно! Все-таки заболеть хочешь, бусинка?! - и не подумал согласиться.
Вышел на улицу с ней. И так поставил, чтобы хотя бы на моих кроссовках стояла.
- Прекрати этот цирк! Никто меня не похищал! - строго заявила тем временем она, все еще дергаясь. Будто в бой рвалась.
Пришлось даже немного придержать. Покачал головой, чтобы подождала. Да прижал к себе покрепче.
- Как это - прекрати? Ты приехать не успела, а уже исчезла! Разве я не знаю, что ты сама не пошла бы к нему! - продолжала возмущаться с улицы мать Анжелики. — И ”подруг" тут у тебя не осталось, к каким бы ты на ночь поехала... - она взглянула в меня почти с ненавистью.
- Татьяна, не будем делать поспешные выводы, — вмешался Сергей, пока я наблюдал за развитием этой драмы. - Вы же слышите, ваша дочь цела и здорова, и не похоже, что ее похитили…
- Никто меня не похищал, - фыркнула Лика, упрямо скрестив руки на груди. Попыталась мою руку сбросить, но я все еще держал, чтобы не вздумала на землю встать. - Я здесь по собственной воле!
Ну что с ней делать! Но как же она прекрасна! Хочется снова её поцеловать.
— Я этому не верю! — воскликнула Татьяна и топнула ногой. — Арестуйте его! — указала она на меня.
Сергей тяжело выдохнул через зубы.
- На каком основании, Татьяна? - спросил он устало. - Вот у нас ваша “жертва похищения”, — полицейский пальцами иронично “кавычки” показал, указав на Лику, которая аж пыхтела от раздражения. - Цела и невредима, утверждает, что находится здесь по собственному желанию и никто ее не принуждал.
Ну ... я понимал, что мои действия, конечно, можно по-разному квалифицировать. Но ведь сейчас-то Лика таки меня выбрала, и мою сторону. То я сам молча стоял.
— А она взрослый и самостоятельный, полноправный человек, как я вижу, - продолжал Сергей. - И как бы я вас не уважал, как медсестру, не один год жизни отдавшую нашему городу, но... Дайте взрослой дочке самой сделать выбор, она имеет право жить своей жизнью, — посоветовал Сергей, хмыкнув.
И чувствовалось, что за этим что-то личное стоит у Сергея.
Однако все в Татьяне намекало, что она чертовски не согласна! И не собирается уезжать отсюда.
Чёрт! Захотелось выругаться. Какой-то бешеный дурдом!
Вместо этого я кивнул, соглашаясь с Сергеем. Мы с ним всегда приятельствовали, а последние годы прямо близко. Он виновато улыбнулся в ответ.
- Мама! Я взрослая, независимая женщина. Я имею право быть там, где сама считаю нужным, - тем временем заявила моя возлюбленная, снова попытавшись спрыгнуть с моих ног.
Кто бы ее пустил, интересно?
- Извините, - повернулась Лика к Сергею. - Моя мама ... немного забылась. В своей заботе упустила из виду тот факт, что я сама отвечаю за себя. И уже давно. Да и ее предупредила, что не вернусь сегодня! - аж закипая, высказала Лика. - Зря вас побеспокоили, — и еще один убийственный взгляд в сторону Татьяны, которая аж зубами заскрежетала.
- О, мне про гиперопекающую мать можете не рассказывать, - рассмеялся Сергей.
Татьяна зарычала себе под нос, похоже, очень недовольная результатом.
- Понимаю вас очень хорошо, Анжелика, — наш начальник полиции хмыкнул. — Но обязан был сам проверить такое обращение, - тут Сергей посмотрел на меня.
Я намек понял. Еще раз кивнул, теперь с благодарностью.
- Однако, раз все нормально, мы поедем. Ну, Татьяна, давайте. А утром вы с дочкой поговорите... ,— он открыл дверь своего автомобиля.
- Я никуда без дочки не пойду и не поеду, - упрямо скрестила на груди руки мать и выпятила подбородок. Это у них семейное, конечно. - А ты ... ты ... ирод! - прошипела гневно в мою сторону, словно от возмущения ей горло перехватило. - Разве сам не понимаешь? Она заслуживает лучшего! У нее столько возможностей, вместо того, чтобы здесь сидеть всю жизнь!
У меня были замечания. Куча. Но я лишь сжал зубы. Как бы там ни было, а это решать Лике. И я даже понимал ее отношение…
- Мама, ради Бога, - застонала моя возлюбленная, закрыв глаза ладонью в гневном отчаянии. - Не смей обижать Рена. Ты ведешь себя... дико! - я чувствовал, как ее трясло.
— Все нормально, бусинка, - прошептал я, когда Сергей растерянно округлил глаза.
И, пользуясь некоторым перерывом, поправляю на ней куртку, которая начала сползать.
- Боже, Рен, - оборачивается она, - ты же даже без кофты, а ну, надень! - начинает стягивать Лика куртку.
Но я перехватываю ее руку и просто качаю головой.
- Я не заболею, бусинка. Не нервничай, — быстро прижимаюсь губами к ее лбу.
Краем глаза вижу, как на нас смотрит Сергей. Но мне пока не до его мыслей. Притянул любимую к себе, вновь не позволив на голую землю босиком встать. И прислонился плечом к столбику ограждения — понимаю, что это надолго.
- Отпусти ее! - шипит от раздражения Татьяна ... Похоже, я все еще ей не по душе.
Ну, так всегда было.
— Так. Стоп. Татьяна, в общем-то, это вас я имею право задержать, если они сейчас пожалуются. Потому что именно вы сейчас являетесь нарушителем общественного спокойствия, - вдруг вмешивается Сергей.
И я слышу в его голосе что-то близкое к счастью. Похоже, он был доволен, что нашел выход. И я не могу его осуждать. Спать хочется всем.
- Что? - возмущенно разворачивается к нему мать Лики. И от нее разве что дым не идет.
Ну ок, может, не всем спать хочется. Так мы надолго застрянем. Я прикидываю, могу ли найти какие-то аргументы, чтобы ее уговорить успокоиться.
- Этот Лаврин хочет мою дочь привязать к этой проклятой деревне, ферме и свиньям, а я должна просто стоять и смотреть? - снова вопит она.
— У меня нет свиней, - замечаю я сугубо ради справедливости. - Хотя, если вы так говорите, может, и имеет смысл завести. Сейчас есть ниша, - против воли задумываюсь над идеей.
Сергей стонет и закатывает глаза. А вот Лика ... Ну, характер у нее от матери, пожалуй.
- Я сама имею право решить, где мне жить и как. Потому что это моя жизнь, понятно? - выдает моя любимая.
Ого, я еще не слышал, чтобы она так не то что с матерью, а с кем-либо вообще разговаривала.
- Как ты смеешь? - ошарашенно уставилась на нее мать, отклонившись. - Я ради тебя и твоего будущего столько вкалывала! Жертвовала ... на все всегда была готова, лишь бы ты только отсюда уехала. Вырвалась...
- Кстати!- прерывает ее Лика, крепко вцепившись в мою руку. - Ты знала, о его диагнозе, да, мама? Знала! - она указывает на мать пальцем другой руки.
И в голосе Лики звучит уверенность и злость.
- Что? - Татьяна меняется в лице.
Сереет. Хватается за горло, будто вдруг не может дышать.
И переводит испуганные глаза на меня.
Это видно и в темноте, которая рассеивается лишь светом фонарей у следующего дома и над моим крыльцом. И если она хотела соврать, то сама себя этой реакцией выдала. Хотя я и так знал. Да и Сергей.
Но тут все понятно уже и Лике, которая, похоже, сама сделала выводы. Вот ведь черт! И в кого она у меня такая умная. Уже второй раз за сутки сводит, так сказать, концы с концами…
- Это же ты причастна к тому, что Рен исчез тогда, да мама? - с гневом, который буквально в ее голосе звенит, делает вывод Лика.
- М-да... Это может затянуться надолго, — грустно выдыхает Сергей. - Сударыня, а может перенесем эти выяснения на утро, а? Ну, оно же при солнышке все не таким драматичным кажется, - попытался полицейский добавить немного оптимизма в этот разговор, вдруг ставший чересчур острым.
- Я без дочки никуда не поеду, - отвергает предложение мира Татьяна, хоть ее голос теперь и дрожит.
Любимая возле меня шипит.
- Окей, мама. Ладно. Я поеду, - вдруг соглашается Лика, удивляя меня да и всех остальных. Хотя в ее голосе при этом злости — хоть черпай ведром.
Лика
- Отлично! Садись, детка, - моя мать в миг встряхивается, выходя из ступора. Явно уже решив, что она победила.
И бежит к машине полицейского. Он, кстати, выглядит удивленным, когда разглядывает меня. Но тоже идет к месту водителя, а моя мать уже распахнула дверь.
- Бусинка, ты уверена? - Рен наклоняется ко мне ниже.
- Я поеду, - повторяю я, кивнув. Цежу это сквозь зубы, не отводя взгляда от мамы.
Но потом вскидываю глаза на него и выдыхаю.
- Но меня повезешь ты, - сжимаю его ладонь.
Что-то проносится в глазах мужчины, это видно и в темноте. Словно облегчение.
- Без проблем, - хмыкает Рен, кажется, очень довольный.
— Я просто хочу забрать свои вещи, - добавляю, когда у матери лицо снова меняется. Она все слышит.
Но я слишком зла от догадки, которая меня озарила еще во время рассказа Рена. Меня просто разрывает от злости…
- Хорошо, мы ждем, пока ты машину свою выгонишь, — кивает полицейский.
Рен подхватывает меня, когда я снова рвусь вперед, забывая, что босая.
- Лика, не стоит ругаться, оно того не стоит…
- Заберем вещи. Вернемся. И поговорим, — отрубаю я, скрестив руки, пока он несет меня к своей машине. - Я очень зла! И на нее и на тебя! - бросаю, поджав губы.
Потому что меня действительно трясет. И я не хочу сорваться сейчас. Он идет в дом за вещами и ключами.
Мысли буквально бомбардируют мозг и я из последних сил пытаюсь удержаться.
К счастью, Рен видит мое настроение и молчит, пока мы едем вслед за машиной Сергея к моей маме. У нее, кстати, никогда не было такого понимания и выдержки. Уж точно начала бы меня доставать вопросами и оправданиями. Требовала бы ее понять.
Но сейчас я точно была на это не способна! Если мои подозрения верны…
- Это мать тогда подговорила тебя исчезнуть? - все-таки спрашиваю Рена, не поворачиваясь к нему, чтобы не потерять решимости.
Потому что меня ужасно пугает то, что он сказал про онко. Сама вероятность, что он мог... Боже, а я даже не догадывалась! Злилась на него ... Ну, не то чтобы и сейчас этого не было. И все же, это разная злость.
Мороз по коже! И дикий ужас, потому что "онко" - мой самый большой страх.
Именно это слово всегда пугало меня до ступора. Отец умер совсем молодым от рака легких, и это при том, что мать работала в больнице и следила за нашим здоровьем.
Мама! Да я поспорить могу, что она приложила к его исчезновению руку!
- Бусинка, не заводись, прошу тебя. Оно того не стоит, - повторяет Рен.
- Это я решу! - отрубаю я резко. Раньше я ему не рискнула бы возразить.
Не потому, что я боялась Рена. Никогда. Но он был старше, мудрее, опытнее, а теперь весы качнулись в другую сторону.
— А с тобой мы еще поговорим дома, - прищуриваюсь, когда встречаюсь с ним взглядом.
Сейчас я имела собственное мнение! И три года опыта и самостоятельных решений. Ушел - вот пусть теперь последствия и разгребает! Я повзрослела!
К тому же в душе бушевало море злости за то, что он выбросил меня из своей жизни тогда, когда сам нуждался в поддержке, отказал мне в праве быть рядом в горе, не захотел разделить эту беду.
Боялся показать себя с непривлекательной стороны? А-а-а! Так и треснула бы в лоб!
- Даже так? - хмыкает грубовато Рен и вскидывает бровь.
Но я вижу, как у него дергается уголок рта, когда он скрывает улыбку. А потом он тормозит и останавливает машину. Наклоняется ко мне и хрипло шепчет в самое ухо:
- Хорошо, хоть всю посуду разбей и цельный день кричи на меня, любимая. Главное, что у нас дома, - низко выдыхает. - Меня заводит, когда ты такая вся гневная и независимая ... вроде, - он на мгновение прикусывает мне мочку.
- Вроде? Ах ты! - я шиплю на него. Хоть и не думала же срываться. — Рен! - сжимаю кулаки, чтобы овладеть собой.
Во-первых, я не это имела в виду!
Во-вторых, от его дыхания у меня бешеные мурашки по спине и воспоминание о том, что произошло ночью и чего нам обоим точно не хватило. Ох, ну, нельзя же соблазнять меня одним дыханием.
И в-третьих... мама! Я должна была сначала с ней разобраться!
- С тобой я разберусь потом, - обещаю все-таки раздраженно и выскакиваю на улицу в тех самых огромных кроссовках Рена, которые он принес мне, когда ходил за ключами.
В его же куртке и всей его одежде и иду к матери, кивнув с благодарностью Сергею. Мужчина тоже кивает и идет назад, к Рену, замерев возле своего автомобиля.
И хоть я сейчас занята другим, замечаю, как они начинают разговаривать. И что-то меня дергает…
Но совсем не до этого! Потому что мама, не успев приоткрыть дверь подъезда, уже начала свое:
- Ты останешься дома! Где это видано, чтобы среди ночи с вещами идти куда-то…
- Хватит! - обрываю коротко, не имея никакого желания разбудить половину подъезда.
Наша старая квартира в обычной пятиэтажке. И звукоизоляции здесь почти нет. А я слишком мало спала, чтобы хорошо себя контролировать. И когда за нами закрываются двери квартиры на втором этаже, включаю свет и смотрю в ее глаза.
- Это ты Рена уговорила уехать? Знала о его диагнозе?
- Лика ... ,- она снова отводит глаза.
Знала. Понятное дело. Мать в больнице работает. Так или иначе, а может найти такую информацию, если у нее будет стимул.
- Почему? Что ты ему сказала тогда? Для чего, мама? - я едва не срываюсь от ощущения предательства. Но сдерживаюсь. За эти годы я все-таки повзрослела.
А еще, меня просто выжигает мысль: что Рен должен был тогда чувствовать. И это крушит все изнутри.
- Потому что он тебе не пара! - вдруг кричит мама. Она сорвалась первая.
Вижу истерику в ее усталом взгляде.
- И как ты это решила? - упираюсь руками в бока.
- Он старше на девять лет и до сих пор здесь! Еще и ферма эта дурацкая! Он уже точно никуда не переберется! Еще и мутный весь! Не все с ним чисто: банда какая-то, об этом многие люди до сих пор шепчутся, а я не хочу, чтобы ты закисла в этой дыре, как я всю жизнь! Ты в Италии можешь жить, дочка! - горячо говорит мать.
Я знакома с этими аргументами. Мы обсуждали их три года назад. Теперь появились еще и новые варианты.
Странно, но я слышала эти «сплетни» только от матери. Никто другой не говорил мне ничего подобного о Рене.
— Я сама могу решить, где и с кем мне быть, — огрызаюсь я в ответ. — Как видишь, я не разлюбила его, что бы там ни говорили, — бросаю ей с вызовом.
Мама когда-то утверждала, что мои чувства к Лаврину — это детские капризы. Я иду за чемоданом, который стоит в моей старой комнате. Хорошо, что я не успела его разобрать.
- Да он тебе просто голову задурил, - говорит мама в гневе. - Ну, включи ты логику: он болен был. У нас такое в городе не лечат. Или ты отца не помнишь, и как мы мучились все? Хотела повторения? - боже, я поверить не могла, что она это серьезно. - Что я должна была делать, когда результаты увидела? Позволить тебе прожить все то, что я с отцом? Заново?! - бросает мне так, как будто это я еще и виновата.
Я обалдела. Уставилась на нее, не понимая, где она логику-то в своих действиях видит?
- Но ведь Рена все-таки вылечили где-то. Жив и здоров, - устаю я доказывать очевидное. - Так какого черта ты ничегошеньки мне не сказала!
А мать стоит и смотрит так, как будто я полную чушь несу.
Вдруг понимаю, что она не слышит меня. И вряд ли готова понять. И это опустошает.
Стоило, наверное, все-таки днем поговорить. Прав был Сергей.
- Да он даже детей иметь не сможет после того лечения, если оно таким мощным было. Зачем оно тебе, дочка? Ты же такая молодая, вся жизнь впереди.
Я смотрю на нее, не понимая.
- Ты о чем, вообще, что за бред, мама....
- Бред? Не понимаешь ты с кем свою жизнь хочешь связать, - мама хватает меня за плечо, пытаясь остановить. - После всех этих облучений и химиотерапии, думаешь, он нормальный? Дети у него будут когда-нибудь? Да это невозможно! Или же точно больные получатся, — заявляет она с убеждением в голосе.
Мне на мгновение становится страшно. Но не от того, что мама хочет до меня донести, а потому, что я только сейчас осознаю — мы с Реном не использовали ничего этой ночью. Вот нас занесло-то.…
И я даже не подумала об этом. отвыкла за три года.
- Разве ты не хочешь детей, Лика? - мать уже точно заносит.
Дети? Я только от него их всегда хотела. Но сейчас мне почему-то становится совсем паршиво не от ее слов и доводов. Стоит лишь снова подумать обо всем, через что Рену пришлось пройти. В одиночестве. Меня буквально накрывает тяжелой усталостью.
— Так. Все. Завтра поговорим. Хватит, — отрубаю и иду в коридор, забираю свои кроссовки.
- Лика! - мать бросается и хватает меня за руку.
- Отпусти. Только поссоримся. Не устраивай концерт соседям, - тяжело выдыхаю я.
И, дернув рукой, иду к ступенькам.
- Ты еще пожалеешь! - выдает она мне вдогонку. - Вот увидишь! Ты не знаешь о нем всего!
Уфф! Я действительно не хочу продолжать этот разговор сейчас. Мне еще свои мысли и чувства относительно этой информации о здоровье любимого надо проанализировать и принять. Потому что и к нему имею претензии!
Рен стоит под подъездом, ждет. И хоть я вижу его усталость, столь же очевидно, что он с места не тронется, пока не заберет меня. А Сергей уехал, видимо, все свои вопросы они уже решили.
- Эй, я возьму, - он бросается ко мне и забирает чемодан, а я не имею сил не то что спорить, а даже переобуться.
Так что просто сажусь на пассажирское сиденье, бросаю обувь на пол и откидываюсь на спинку, закрывая глаза. Я дико хочу спать. Ощущение, будто и не отдыхала. Глаза жжет. И эта ситуация с мамой меня окончательно дожала.
- Бусинка, не бери это близко к сердцу, — Рен садится за руль. - Она просто хочет для тебя лучшего, в ее понимании…
Но вместо того, чтобы завести машину, наклоняется ко мне и прижимает свой лоб к моему виску.
- Тсс..., тихо, - не открывая глаза, я прижимаю пальцы к его рту. - Я слишком злая. И у меня к тебе тоже куча вопросов, Рен. Но не сейчас, — по щеке почему-то катится одинокая слеза.
Я не знаю почему. Пожалуй, просто слишком много всего для одних суток. И тело не выдерживает, нервы...
- Завтра, пожалуйста, - добавляю я тихо.
И чувствую, как его губы ловят ту предательскую каплю влаги. А потом он прижимается к моим губам. и я чувствую соленый привкус.
- Хорошо, бусинка. Поговорим утром, - соглашается Рен и заводит машину.
Мне же так тяжело, что я так и не решаюсь открыть глаза. И просто засыпаю по дороге, со мной такого сто лет не бывало!
Рен
Какая-то сумасшедшая ночь. Я точно не ожидал такого поворота событий. Хотя, зная ее мать, можно было предположить, что она бросится на штурм и это мое сообщение ее вряд успокоит. И все же…
Трудно.
Взглянул на уснувшую Лику. Честно говоря, я сам чувствовал себя выжатым лимоном. Но должен был ее безопасно домой довезти. Надо будет написать помощнику, что опоздаю утром на поля.
Потому что я все-таки понимал и то, что разговор совсем не завершен, нас прервали в самом начале. И Лика еще не представляет, насколько много всего тогда сплелось в один клубок, поставив меня перед долбаным выбором. Я хотел объяснить ... Больше всего хотел, чтобы она поняла, что мной руководило. И простила, конечно.
Не то чтобы имел уверенность, но то, что она забрала вещи и со мной домой уехала, вдохновляло на некоторую надежду. По крайней мере, я себя этим подбадривал.
Потому что вопросов стояло между нами немало.
Когда доехали, я шикнул собаке, чтобы не лаяла. Однако тепло потрепал псину между ушей, за то, что на удивление яро охранял территорию. Точно полезен оказался.
- Рен? - Лика сонно моргнула глазами.
- Спи. Я перенесу, - подхватил я ее, не позволяя спорить.
В конце концов, я много лет был лишен этой возможности, поэтому сейчас наслаждался, какой бы неопределенной ни была вся ситуация. Я просто должен был взять от каждого мгновения - все!
Пес у моих ног дрожал от счастья, что мы вернулись. Немного подскуливая, но больше не лаял. Правда, я даже удивился, что он никуда не девался. Ограда-то была проломлена лосем…
Нужно будет разобраться и с этим. Например, понять, что происходит с миграцией диких животных. Что у нас на с полях, но там можно найти какое-то объяснение, но всё равно остаётся вопрос.
А вот этот лось — это вообще что-то странное! Валентин говорил, что тот у него буйствовал. Если, конечно, не врал по пьяни. Расспрошу лесничих, может, они что-то знают.
— Я бы и сама дошла, — Лика уткнулась носом мне в грудь и обхватила руками шею. Сбросила мои кроссовки, пока я на мгновение остановился в прихожей. Я снял куртку и бросил её на пол.
Я чувствовал, как её холодные пальцы осторожно ощупывают мой шрам. Сейчас, неприкрытый одеждой, он точно привлекал её внимание.
— Ты лучше спи дальше, — посоветовал я, не думая её отпускать.
Поднялся в спальню и уложил её на кровать. Не стал раздевать, потому что чувствовал, что она замёрзла.
Можно было бы спуститься и включить отопление, но я и сам так устал что просто упал рядом с Ликой. И вырубился. Наверное, впервые за эти годы так спокойно и глубоко, потому что она была рядом со мной.
Или же из-за того, что и представить не мог, что через несколько часов эта умница заявит мне:
- Я должна арендовать квартиру где-то в городе.
Продолжение следует...